Иева Пожарская - Юрий Никулин

• Название: Юрий Никулин
• Автор: Иева Пожарская
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2010
• ISBN: 9785235033870

Услышав имя Юрия Никулина, каждый из нас непременно улыбнется — одни помнят его блистательную клоунаду в Московском цирке на Цветном бульваре, другие много раз смотрели комедийные фильмы с его участием, третьи читали составленные им сборники анекдотов. Между тем жизнь Никулина отнюдь не была легкой. Он прошел фронтовыми дорогами Великой Отечественной, много лет оттачивал свое артистическое мастерство, боролся с непониманием тех, кто считал его умение смешить легковесным и ненужным. А он упрямо шел своим путем, опираясь на поддержку семьи, понимание друзей и любовь миллионов зрителей, которым его добрый юмор внушал оптимизм и веру в людей. Первая биография Юрия Никулина в серии «ЖЗЛ», написанная журналистом Иевой Пожарской, восстанавливает жизненный путь замечательного артиста на основе его мемуаров, интервью, воспоминаний родных и близких.

---

Карандаш своих ассистентов почти никогда не хвалил. А им приходилось трудно. Днем репетировали, вечером — представление, между репетициями и спектаклем выполняли разные поручения Карандаша, чинили реквизит, приводили в порядок костюмы. Кстати, костюмы, которые Никулину и Романову разрешили взять после выпуска из студии клоунады, Карандашу не понравились, и он подобрал им новые, порывшись в своих многочисленных сундуках. Никулину достались короткие брюки, белая рубашка с узким черным галстуком, соломенная шляпа-канотье и узкие длинноносые туфли. Грим Юре тоже сделал Карандаш: рыжий парик, курносый нос из гуммоза, на веках черные точки… А теперь представьте Никулина в его последнем клоунском образе, который он много лет искал и в котором полюбился публике. Какая гигантская разница во внешности! Кстати, Карандаш тоже много лет искал свой артистический облик, пока от простого копирования внешности Чарли Чаплина пришел «к себе» [30].

Публика в Кемерове да и во всех других сибирских городах, куда Карандаш приезжал выступать, брала цирковые кассы приступом. По просьбе директоров цирков Карандаш и его ассистенты работали почти без выходных. По субботам и воскресеньям давали по четыре представления. Никулин и Романов очень уставали, тем более что они занимались и всей технической частью: в антрактах готовили реквизит, перед началом представления должны были чистить животных, заряжать «автокомбинат», выгуливать собак. А разбор прошедшего спектакля — знаменитые «пятиминутки» Карандаша! Они растягивались так, что парни уходили из цирка последними, уже в глубокой темноте, и пожарник запирал за ними дверь цирка, гремя всеми засовами. Прервать Карандаша или ускорить течение его беседы никто не решался. А о чем-то спросить — это значило подбросить еще одну долгоиграющую тему для разговора. Но слушать Никулин умел. Он пытался найти среди всех многоэтажных карандашевских сравнений, метафор и гипербол запрятанную глубоко тайну: как стать великим клоуном. Или хотя бы хорошим клоуном. Или хотя бы клоуном, который выходит на арену, и зрители уже ему рады. Постепенно он начинал понимать, что наука смешить людей — одна из самых серьезных и парадоксальных. То, что, как ему казалось, должно рождать у людей гомерический хохот, порой не вызывало и тени улыбки, и ему пришлось изрядно помучиться, прежде чем он стал интересен зрителю.

Но, хотя Юра и Борис очень уставали каждый день и возвращались в гостиницу, еле волоча ноги, засыпали они с чувством радости: они работают в цирке, они — артисты. «Усталые, но довольные» — это как будто про них сказано. Они были довольны, что работают у Карандаша. У него они приобретали опыт арены, познавали то, чему их не могли научить в цирковой студии.

Закончились гастроли Карандаша по Сибири довольно необычно. Уже в последнем городе Карандаш каким-то образом ухитрился повздорить с местными мальчишками, и те буквально осадили выход из цирка, угрожая Карандашу расправой. Полдня артисты не могли выйти из цирка и уже рисковали опоздать на поезд. Выход, в конце концов, нашелся: Карандаша спрятали в ящик с овсом, засыпали его с головой и провезли на тележке мимо мальчишек. Тележка в ответственный момент чуть не опрокинулась, но, к счастью, всё обошлось. Никулин, Романов и их знаменитый шеф успели на вокзал и, кстати, сблизились, как это часто бывает после совместного преодоления опасности.

После сибирских гастролей и небольшого отдыха Карандаш, а с ним и его молодые ассистенты отправились на гастроли в Ленинград. Никулин не был в восторге: он боялся ехать туда, считал, что, прежде чем работать в таких городах, как Москва и Ленинград, хорошо бы побольше обкататься в провинции. Но одновременно он радовался: предвкушал удовольствие от встреч с однополчанами-ленинградцами, с которыми не виделся уже больше трех лет.

День 9548-й. 15 февраля 1949 года. Снова в Ленинграде

ВЛенинград приехали солнечным морозным днем. Из машины Юра смотрел на Невский проспект 1949 года: оживленная толпа, военных мало, сверкают витрины магазинов, звенят трамваи, плавно катят троллейбусы, снова появились такси. Но нет-нет да и мелькнет след войны — разбитая стена дома или пустырь, огороженный забором. Юра невольно вспоминал и сравнивал этот Невский с тем, каким он видел его в дни блокады. Так они подъехали к Ленинградскому цирку на Фонтанке. На фасаде цирка висел огромный рекламный щит, на котором были нарисованы маленький человек в шляпе домиком и две собачки, а во всю длину щита красовалась яркая надпись: «Каран д'Аш» (имя Карандаша тогда еще писалось на французский манер).

Никулина с Романовым на премьере зрители приняли средне — только «Сценка на лошади» прошла прилично. А на второй день гастролей произошел случай, который на всю жизнь врезался Юре в память. Михаил Николаевич постепенно посвящал своих партнеров в различные клоунские хитрости. Первым делом они узнали, как готовят цирковые хлопушки. Еще занимаясь в цирковой студии, Юра видел, как во время исполнения некоторых клоунад на манеже со страшным треском и дымом эффектно взрываются хлопушки. Спросив у одного из старых клоунов, как их делают, он услышал в ответ уклончивое: «Сами делаем, есть такой состав». Понятно, кто же станет раскрывать кому-то другому, неблизкому, свои профессиональные тайны?

Карандаш тоже сам готовил хлопушки. Сначала Юра наблюдал со стороны, как он священнодействует над ними, а потом начал ему помогать: нарезал бумагу длинными полосками, готовил тоненькие веревочки с узелками, разогревал столярный клей и, узнав, наконец, как готовится взрывчатая смесь, получил разрешение самостоятельно сделать пару хлопушек. Маленькие, аккуратные, с виду напоминающие конфетки с двумя петельками на концах, они развешивались для просушки. Через несколько часов, высохнув, хлопушки были готовы для работы. Дернешь такую «конфетку» за петельку — и на тебе взрыв оглушительной силы с огнем и дымом!

Когда Никулин хорошо научился делать хлопушки, Карандаш всегда поручал ему готовить их для работы. И вот в Ленинграде, обнаружив, что запасы бертолетовой соли на исходе («бертолетка» входит в состав взрывчатой смеси), Карандаш попросил Юру раздобыть ее где-нибудь. Никулин достал ее в Ботаническом саду у сторожа. Ее там было завались: «бертолеткой» посыпали кусты для защиты от каких-то мошек.

Из воспоминаний Юрия Никулина: «Завернув в газету кусок примерно с килограмм, я принес его в цирк. Карандаш прямо ахнул:

— Сколько заплатили?

— Ничего.

— Ну и чудненько, спасибо, крошка. Теперь нам хватит лет на пять!

Я радовался. Карандашу угодил и себе про запас отложил граммов двести».

Перед началом каждого спектакля Никулин должен был заряжать хлопушками «Автокомбинат» и смачивать керосином факел для «пожара». Но буквально в первый же день по приезде в Ленинград Михаил Николаевич предупредил, что здесь «Автокомбинат» с ним будут работать клоуны Демаш и Мозель. В первый момент Никулин почувствовал обиду, но довольно быстро он внутренне признал, что Карандаш прав: они с Борисом были еще «сырыми» и до Ленинграда на тот момент не доросли. И вот в первый же день, когда вместо Никулина с

Романовым в «Автокомбинате» вышли Демаш и Мозель, Юра встал в боковом проходе зрительного зала, чтобы посмотреть, как работают эти великие клоуны. А они были как раз в ударе! Смех возникал после каждой их реплики, каждого движения. И Юра с завистью слушал этот смех. Но вот дошло дело до первого взрыва в бочке. Мозель дергает рубильник — а взрыва нет. Должен начаться пожар — и огня нет.

Юра похолодел. Он понял, что забыл зарядить реквизит! В голове промелькнула мысль: подумают, что нарочно это сделал, решив насолить старым клоунам, как бы в отместку за то, что его с Романовым отстранили от участия в клоунаде.

Без взрывов и пожара под жидкие аплодисменты публики закончилось это антре. Подходя к гардеробным, Никулин уже издали услышал ругань Карандаша, Демаша и Мозеля в свой адрес. И решил сразу не входить, дать всем немного остыть, чтобы хоть как-то смягчить скандал. Вошел в антракте на ватных ногах в гардеробную Михаила Николаевича, ожидая страшного разноса. Из воспоминаний Юрия Никулина:

«— Никулин, почему не было хлопушек? — ледяным тоном спросил Карандаш.

— Я забыл их заправить.

— Идите и не делайте этого больше никогда. Внимательнее будьте, — холодно сказал Карандаш и, демонстративно отвернувшись, начал поправлять грим.

А вечером ко мне подошел Мозель и участливо спросил:

— Попало?

— Кажется, пронесло, — ответил я».

Старые Демаш и Мозель зла на Никулина не держали. А он старался как можно чаще бывать у них в гардеробной. Смотрел, как они гримируются, расспрашивал их о реквизите для трюков, о том, как сделать приспособление для слез, которые фонтаном бьют из глаз. Он ходил за этими клоунами буквально по пятам, стараясь ничего не пропустить, записывая всё, что они говорили, и всё, что замечал сам.