Иева Пожарская - Юрий Никулин

• Название: Юрий Никулин
• Автор: Иева Пожарская
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2010
• ISBN: 9785235033870

Услышав имя Юрия Никулина, каждый из нас непременно улыбнется — одни помнят его блистательную клоунаду в Московском цирке на Цветном бульваре, другие много раз смотрели комедийные фильмы с его участием, третьи читали составленные им сборники анекдотов. Между тем жизнь Никулина отнюдь не была легкой. Он прошел фронтовыми дорогами Великой Отечественной, много лет оттачивал свое артистическое мастерство, боролся с непониманием тех, кто считал его умение смешить легковесным и ненужным. А он упрямо шел своим путем, опираясь на поддержку семьи, понимание друзей и любовь миллионов зрителей, которым его добрый юмор внушал оптимизм и веру в людей. Первая биография Юрия Никулина в серии «ЖЗЛ», написанная журналистом Иевой Пожарской, восстанавливает жизненный путь замечательного артиста на основе его мемуаров, интервью, воспоминаний родных и близких.

---

— Ну, как вы себя чувствуете? Вы меня помните, узнаете?

— Нет.

Тогда немец на ломаном русском языке стал рассказывать, что с Усовым они встречались в Германии еще до войны. Он тоже — футбольный судья, и когда Усов в начале 1930-х годов приезжал на международный матч судить игру, то они познакомились, обменялись адресами, обещали друг другу писать.

Офицер предложил поесть и пока выкладывал на стол консервы, хлеб и шнапс, весело болтал о будущем. Говорил, чтобы Усов не чувствовал себя пленным, что скоро его отправят в Дрезден, где он сможет поселиться у родных этого немца, что те помогут Усову с работой и что, когда война закончится, Усов сможет вернуться домой. Но вдруг прозвучало одно «но»: «Но только давай завтра утром выйдем на передний край, и ты покажешь, где у вас штаб, где склады с боеприпасами, где батареи…»

Усов молчал.

А наутро они с офицером пошли на наблюдательный пункт. Там несли дежурство несколько немецких солдат, стояла подзорная труба, а метрах в ста примерно проходила нейтральная полоса. Усов постоял, подумал и сказал:

— Ладно, давай карту!

Немец подал карту. Усов сделал вид, будто изучает ее, а сам краем глаза внимательно осматривался — как бы сбежать. В этот момент его знакомый офицер, прикуривая, отвернулся в сторону: зажигалка гасла на ветру, и он развернулся, чтобы прикрыть огонь от ветра. Усов понял — лучшего момента не будет. Он вскочил на бруствер и что есть силы побежал. Усов рассказывал: «Если бы засечь время, наверняка рекорд по бегу поставил. Бегу я по нейтралке и слышу, как мой немец кричит: "Дурак, вернись назад!" Остальные солдаты начали по мне палить. А он им приказывает: "Не стрелять! Не стрелять!", но все-таки ранило меня в плечо, когда я уже прыгал в наши траншеи».

Прошло время, Усов подлечился, вернулся в строй и участвовал в наступлении. В одном из прорывов этого наступления он оказался у той самой немецкой землянки, в которой его уговаривали остаться. Дверь была сорвана, а на пороге лежал тот самый немец, уже убитый. А со стены смотрел с афиши улыбающийся футболист с мячом в руках… «Почему ты думаешь, что именно ты останешься в живых?»

День 7609-й. 17 октября 1943 года. «Два бойца»

На войне при всех ее ужасах люди не теряли человечности. Увлечения солдат как бы перебрасывали невидимый мостик от войны в прежнюю мирную жизнь. У Никулина было три увлечения. Во-первых, музыка — он раздобыл где-то гитару и, после того как старшина батареи научил его пяти аккордам, начал петь под собственный аккомпанемент, а потом и сам сочинял незамысловатые песенки.

Из воспоминаний Юрия Никулина: «В одном из разбомбленных домов наши бойцы нашли старенький патефон и пластинки. Радовались мы тому патефону, как дети. Раз по сто каждую пластинку заводили. А потом на мотив одной из песен сочинил я свои слова. И стала эта песенка обрастать куплетами. Все события, большие и маленькие, в жизни нашей отражались в ней. Что-то вроде гимна дивизиона получалось. Вообще на войне тяга к песням была особенная». Но, например, знаменитую «Землянку», песню, которую написали поэт Алексей Сурков и композитор Константин Листов, бойцам тогда запрещалось петь.

Бьется в тесной печурке огонь,
На поленьях смола, как слеза.
И поет мне в землянке гармонь
 Про улыбку твою и глаза.

Про тебя мне шептали кусты
В белоснежных полях под Москвой.
Я хочу, чтобы слышала ты,
Как тоскует мой голос живой.

Ты сейчас далеко-далеко,
Между нами снега и снега.
До тебя мне дойти нелегко,
А до смерти — четыре шага…

Из-за этой последней строчки песню и запретили: пессимизму на фронте не место.

Осенью 1943 года на экраны вышел фильм «Два бойца» с Марком Бернесом, в котором, как узнали солдаты, всеми любимый артист поет две песни. И в октябре командование специально отправило с батареи одного бойца с хорошим слухом в город, в кино, он просмотрел подряд три сеанса, запомнил песни, кое-что записал, и потом никулинская батарея пела задушевную «Темную ночь» и такую мирную, домашнюю, родную «Шаланды, полные кефали…».

Кино… Кино было вторым увлечением Никулина, любовь к которому на фронте ничуть не остыла. Время от времени выдавался случай сходить в кино, но, правда, редко когда удавалось посмотреть фильм сразу от начала до конца. Например, веселую английскую комедию «Джордж из Динки-джаза» боец Никулин начал смотреть в Ленинграде в кинотеатре «Молодежный», но из-за обстрела сеанс был прерван, середину фильма он посмотрел уже через некоторое время у себя на батарее — и опять воздушная тревога не дала досмотреть картину до конца. Поэтому чем дело в фильме кончилось, он узнал уже только в конце войны. На целых три года растянулся тот киносеанс!

Третьим фронтовым увлечением Юры были книги. Собирал он их на всем пути следования своей батареи и хранил в ящике из-под мин. Вместе с книгами там еще лежала вырезка из газеты «Правда» за 1943 год, где впервые были напечатаны главы из романа Михаила Шолохова «Они сражались за Родину». Никулин, читая с товарищами в землянке строки о солдатах из 38-го пехотного полка, и не думал, что через 30 с небольшим лет ему самому предстоит рассказать об одном из них — когда Сергей Бондарчук пригласит его на роль солдата Некрасова в фильм «Они сражались за Родину»…

* * *

В конце октября 1943 года батарея Никулина получила приказ произвести пристрелку по наземным целям противника в районе Пушкина. Такое задание зенитчикам дали впервые. Бойцы поняли: что-то в целом меняется в обстановке на фронте. Вот уже пошли в наступление соседние фронты. Радио передавало все более и более радостные вести о новых победах советских войск. «Когда же мы? Когда же мы начнем, товарищ майор?» — задавали один и тот же неизменный вопрос бойцы командиру части, когда тот приезжал на батарею. «Ждите — наступит и наша очередь», — коротко отвечал тот. Все ждали, и Никулин ждал…

О том, что готовится наступление, и притом в недалеком будущем, говорили эшелоны с войсками и боеприпасами, которые шли день и ночь к линии фронта. Свежие части подтягивались ближе к переднему краю, число других артиллерийских батарей вокруг увеличивалось день ото дня. В ложбинах и перелесках слышался лязг танков, в воздухе все чаще и чаще появлялась советская авиация, которая пока, правда, ограничивалась патрульно-разведывательными полетами.

Пришел январь 1944-го. А на улице как будто стояла осень — грязная, серая, мокрая ленинградская осень. Дороги размыло, солдатам приходилось ходить по колено в грязи и ежечасно откачивать из землянок воду, которая к утру, если не откачивать, доходила почти до нар, и по ней плавали веники и скамейки.

Зима наступила внезапно. Как бы в подтверждение пословицы «как снег на голову» снег в одну ночь покрыл всю землю, а мороз сковал воду в траншеях и воронках. Теперь все знали, что если крещенские морозы простоят еще с неделю, то это будет самая благоприятная погода для наступления, подготовка к которому шла все эти месяцы. Уже и карты на батарею прислали с подробным нанесением на них всех огневых средств противника, уже и данные по наземным целям были проверены по несколько раз, уже был получен сам план грандиозного наступления, но оно всё никак не начиналось.

А обстрелы Ленинграда не прекращались ни днем ни ночью. Днем это как-то скрадывалось в шумной фронтовой обстановке. Но ночью… Из военного дневника Юрия Никулина: «Далеко за горизонтом одна за другой начинали появляться красноватые зловещие вспышки. И вслед за далекими раскатами оттуда слышались глухие удары позади нас. Это тяжелые, сверхмощные батареи немцев били по Ленинграду, по спящим улицам, домам, где после тяжелого дня отдыхали героические люди города. И каждый из нас задавал себе вопрос: "Скоро ли настанет час возмездия? Когда же мы его дождемся?" И мы дождались…»

День 7699-й. 15 января 1944 года. Начало конца блокады

Наступило утро 15 января. Обычное зимнее холодное утро. Дул резкий, пронизывающий ветер, который стремительно гнал клочья темных облаков по серому пасмурному небу. В девять часов в полку была объявлена боевая тревога. Спустя 20 минут все увидели, как взлетела серия условных сигнальных ракет. И вдруг страшный удар потряс ленинградскую землю. Это открыли огонь тысячи артиллерийских батарей, начав мощное наступление, в результате которого советские войска сняли блокаду и отбросили фашистов от Ленинграда. Земля ревела, стонала, выла и извергала пламя из всех своих щелей. Оборону противника завалило густым черным дымом.

Из военного дневника Юрия Никулина: «А батареи все бьют и бьют. Вот на минуту затихнет артканонада из района Пулкова, и, как бы сменив в этой трудной работе артиллеристов, из-под подножия высот, с ревом поднимая столбы дыма, вырываются тысячи огненных стрел, летящих в сторону противника. Это дали залп сотни гвардейских минометов по долговременным огневым точкам вражеской обороны. Лес разрывов от залпа "катюш", несмотря на сплошной дым над позициями немцев, прекрасно виден простым глазом. И снова вступают в бой все новые и новые батареи».