Юрий Безелянский - Знаменитые писатели Запада. 55 портретов

• Название: Знаменитые писатели Запада. 55 портретов
• Автор: Юрий Безелянский
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-29184-7

Новая книга Юрия Безелянского посвящена знаменитым западноевропейским и американским писателям. По существу — это своеобразная литературная мини-энциклопедия, написанная живым разговорным языком, с цитатами из произведений писателей и подробностями их личной жизни. Книга предельно информативна, познавательна и рассчитана на широкий круг читателей.

---

В «Балладе Редингской тюрьмы» Оскар Уайльд писал:

…Но вот настиг решетки свет.
По стенам их гоня,
Вцепились прутья в потолок
Над койкой у меня:
Опять зажег жестокий бог
Над миром пламя дня…

И в сердце каждого из нас
Надежда умерла…
И оставалось только ждать,
Что знак нам будет дан,
Мы смолкли, словно берега,
Одетые в туман,
Но в каждом сердце глухо бил
Безумец барабан…

Примечательно, что бывший эгоцентрик не пишет о своих индивидуальных страданиях, не выпячивает свое «я», а все растворяет в слове «мы».

Тюремная исповедь озаглавлена словами католической молитвы «De profundis Clamavi» («Из бездны взываю…» — лат.). Уайльд не оправдывал себя, с горечью констатировал, что «гениальности часто сопутствуют страшные извращения страстей и желаний». Эволюция во взглядах: раньше «наслаждения», теперь — «извращения».

В тюрьме Уайльд начал терять слух и зрение. Он пережил минуты страшного отчаяния: «Ужас смерти, который я здесь испытываю, меркнет перед ужасом жизни». За несколько месяцев до того, как покинуть Редингскую тюрьму, он писал Роберту Россу: «Даже если я выберусь из этой отвратительной ямы, меня ждет жизнь парии — жизнь в бесчестье, нужде и всеобщем презрении».

Оскар Уайльд вышел на свободу больным, сломленным и опустошенным человеком. Он понимал, что в Англии ему нет места, и начинается трехгодичное скитание по Европе. Отверженный попытался найти пристанище на Капри, куда сбежал после скандала молодой лорд Альфред. Он искал участия и тепла, но Бози в основном интересовали лишь деньги. Еще в тюрьме Уайльд получил от него письмо, в котором были такие слова: «Когда вы не на пьедестале, вы никому не интересны…» Ну, а вышедший из тюрьмы Уайльд был еще дальше от пьедестала.

Жена оставила Уайльду деньги, но при условии, что он не будет докучать ни ей, ни двум их детям — сыновьям Сирилу и Вивиану. Но «откупные» кончились, опять же Бози помог их быстро промотать. Закончила жизненный свой путь и Констанс. Она умерла в Генуе. Когда Уайльд пришел на ее могилу, то с горечью прочитал на надгробной плите не свою фамилию, а ее девичью: Ллойд. Это означало, что она навечно отреклась от своего непутевого мужа.

В начале весны 1899 года Уайльд сообщает Роберту Россу о своем посещении кладбища в Генуе: «…Невыносимо тяжело было увидеть ее имя, высеченное на камне, — фамилия, данная ей мною, конечно, не упомянута, просто „Констанс-Мэри, дочь Хораса Ллойда, адвоката“ и строфа из „Откровения“. Я положил на могилу букет цветов. Я был потрясен до глубины души — но меня не оставляло сознание бесполезности всех сожалений. Ничто не могло произойти иначе, и жизнь — страшная вещь…»

Да, «жизнь — страшная вещь». Оскар Уайльд практически потерял все. Остались только воспоминания, тоска и одиночество. И еще — нищета. «Трагедия моей жизни стала безобразной, — писал он Андре Жиду. — Страдания можно, пожалуй, даже должно терпеть, но бедность, нищета — вот что страшно. Это пятнает душу».

Однажды Уайльд подошел к оперной певице Нелли Мельба, с которой когда-то был знаком и которую прозвал «королевой весны». От былой славы и красоты писателя ничего не осталось, и она его не узнала. Тогда Уайльд решил напомнить о себе: «Я Оскар Уайльд, и я собираюсь сделать ужасную вещь — попросить у вас денег». Вот в какую бездну был низвергнут некогда кумир и идол публики.

Одно время писатель живет в заброшенной деревушке под именем Себастьяна Мельмота, отверженный и всеми забытый. Затем перебирается в Париж, в Латинский квартал. В письме к друзьям (к оставшимся друзьям) он бодрится: «Во Франции я нашел восхитительное убежище, приняли меня с симпатией, могу сказать, радушно. Эта страна стала матерью для всех современных художников, она всегда утешает, а порой и исцеляет строптивых сыновей…»

Однако Уайльд никак не исцелился от своей горячей привязанности к лорду Альфреду. 23 сентября 1897 года в письме к Реджинальдо Тернеру Оскар Уайльд пишет:

«Роман мой, конечно, трагичен, но от этого он не перестает быть романом, и Бози любит меня страстно, любит так, как он никого больше не любит и не полюбит никогда, и без него моя жизнь была бы кошмаром…»

Нет, положительно Оскар Уайльд никак не мог избавиться от своей навязчивой иллюзии — якобы любви Бози. В марте 1898 года он писал Россу:

«Четыре месяца Бози бомбардировал меня письмами, предлагая мне „кров“. Он обещал мне любовь, признательность, заботу, обещал, что я не буду нуждаться ни в чем. Наконец я сдался; но, встретившись с ним в Эксе по дороге в Неаполь, я увидел, что у него нет ни денег, ни планов и что он начисто забыл все свои обещания. Он вообразил, будто я в состоянии добывать деньги для нас обоих. Я действительно добыл 120 фунтов. На них Бози жил, не зная забот. Но когда я потребовал с него его долю, он тут же сделался ужасен, зол, низок и скуп во всем, что не касалось его собственных удовольствий, и, когда мои деньги кончились, он уехал…»

Так и хочется воскликнуть: и это любовь?!

Все чаще в письмах Уайльда мелькают выражения «как жестока жизнь», «я очень несчастен». Здоровье его совсем расшатано. В конце февраля 1900 года он пишет Роберту Россу: «Я очень болен, и врач экспериментирует надо мной, как только может. Мое горло — раскаленная топка, голова — кипящий котел, нервы — клубок ядовитых змей…»

Осенью того же года Уайльду стало совсем худо. 20 ноября 1900 года он пишет свое последнее письмо, которое заканчивается строчкой: «Очень надеюсь получить от тебя 150 фунтов, которые ты мне должен». Письмо адресовано Фрэнку Харрису.

В последние дни писатель очень исхудал, тяжело дышал и был мертвенно-бледен. В час пятьдесят минут пополудни 30 ноября 1900 года Оскар Уайльд умер (он скончался в возрасте 46 лет, а Констанс умерла в 40).

Смерть наступила в Париже в третьеразрядном отеле «Эльзас» (до этого он жил в «Отеле де ла Пляж» и «Ницца»). Отель помещался на улице Изящных Искусств, что само по себе символично. Умер Уайльд в нищете и забвении. Похоронили великого парадоксалиста и остроумца на кладбище в Баньо на временном участке (опять же эти проклятые деньги!). Провожали в последний путь всего 7 человек. Венков, правда, было больше: 24. Один из них принадлежал хозяину отеля, который не читал книг покойного и не знал его как писателя — просто относился к нему с сочувствием. Хозяин отеля украсил гроб изделием из бисера с трогательной надписью: «А mon locataire» («Моему жильцу» — франц.).

В 1909 году останки писателя перенесли на престижное кладбище Пер-Лашез. На надгробье выбиты строки самого Уайльда:

Чужие слезы отдадутся
Тому, чья жизнь — беда,
О нем отверженные плачут,
А скорбь их — навсегда.

Сразу после смерти Оскара Уайльда началась его посмертная слава. Он снова стал велик и любим.

Оскара Уайльда простила даже католическая церковь. В ноябре 2000 года, к 100-летию со дня смерти писателя, во влиятельном иезуитском журнале «Ла Чивилита Каттолика» появилась статья, в которой ему отдается должное за обращение к духовной жизни. По словам преподобного Антонио Спарадо, время, которое Уайльд провел за решеткой, стало решающим для писателя. Он, несомненно, обратился к Богу, хотя в момент смерти, замечает Антонио Спарадо, и был в полусознательном состоянии.

После своей смерти великие нужны всем. При жизни они могут быть гонимы, но, покинув ее, способны служить любым идеям.

Вот, пожалуй, и все о парадоксальной жизни Оскара Уайльда. Добавим еще одно определение, которое дал Константин Бальмонт: «Оскар Уайльд напоминает красивую и страшную орхидею. Можно говорить, что орхидея — ядовитый и чувственный цветок, но это цветок, он красив, он цветет, он радует».

А теперь о «голубизне».

Как изменилось время! В конце XIX века Оскара Уайльда пригвоздили к позорному столбу. Британский истеблишмент отринул писателя и проклял. А в конце XX века — осенью 1994 года — в Италии вышел художественный фильм Кристиана де Сика «Мужчины, мужчины, мужчины», посвященный феномену гомосексуализма. И никакого скандала, лишь интерес к теме. Да и то слабый: подумаешь, чем удивили!..

Весной 1998 года на Бродвее сразу шли две постановки, посвященные Оскару Уайльду: «Поцелуй Иуды» английского драматурга Дэвида Хейра и пьеса Мозеса Кауфмана «Грязная непристойность: три тяжбы Оскара Уайльда». В кинотеатрах демонстрировался фильм Брайана Гилберта «Уайльд». Центральный эпизод — окончательно сломленный писатель, сжавшись, равнодушно наблюдает из угла гостиничного номера постельную сцену, в которой участвует лорд Альфред Дуглас и его более молодой любовник. Сцена эта — чисто режиссерская фантазия, и она вызвала небольшой скандал в Великобритании. Смысл скандала: это уж чересчур!