Альваро Кункейро - Человек, который был похож на Ореста

• Название: Человек, который был похож на Ореста
• Автор: Альваро Кункейро
• Издательство: Радуга
• Жанр: Классическая проза
• Год: 1990
• ISBN: 5-05-002556-7

Книга представляет российскому читателю одного из крупнейших прозаиков современной Испании, писавшего на галисийском и испанском языках. В творчестве этого самобытного автора, предшественника «магического реализма», вымысел и фантазия, навеянные фольклором Галисии, сочетаются с интересом к современной действительности страны.

_{Художник Е. Шешенин}

---

Модеста занималась уборкой, когда в дверь трижды постучали: так оповещал по утрам о своем появлении гонец. Может, донья Инес тоже услышала шум?

— Нет, должно быть, еще почивает. Она спит как птичка, с открытым клювиком.

Модеста открывает гонцу. Из его большой кожаной сумки, висящей на правом плече, выглядывает ружье. Он снимает шляпу, трет щеки руками, любуется цветами и бросает взор на красную розу, одиноко стоящую в бокале. Филон назвал эту интермедию «Флорентийский кавалер» и не раз читал ее с неизменным успехом на вечерах в аристократических салонах города.

ФЛОРЕНТИЙСКИЙ КАВАЛЕР Интермедия

СЦЕНА I

Ключница, Модеста и гонец.

Модеста. Доброе утро, гонец!

Гонец. Как отдыхалось? Да пошлет нам Господь добрый день!

Модеста. Кто отдыхает в наше время, королевский гонец?

Гонец. Здесь снова были люди?

Модеста. Женщины, несчастные женщины!

Гонец (опуская свою сумку на пол). И им досталось, и их укусил ядовитый паук! Когда скрывается от врагов солдат, это неудивительно, но чтобы женщины!

Модеста. Никому теперь не сидится на месте. Но если бы бежали только знатные сеньоры, опасаясь за свою честь, еще куда ни шло, а тут пастýшки да прачки! (Пауза.) Нет ли писем? Не знаю, зачем и спрашиваю!

Гонец. Откуда им взяться? Кто их напишет? Чтобы письмо появилось, необходим человек, который возьмет в руку перо и сядет за стол. Он должен сообщить разные новости, рассказать о своем здоровье, о погоде, о денежных делах, а потом положить бумагу в конверт, поспешить вниз по улице, что ведет на почту, и опустить послание в ящик. Разве такой человек существует? Нет, его вообще нет на свете.

Модеста. Но в этом доме ждут только любовных писем.

Гонец. Тем хуже, Модеста. Если некому сейчас писать о Деньгах, то кто будет сочинять любовные послания?

Модеста. А вот она отвечает на них.

Гонец. Кому отвечает? Да, несомненно, она пишет прекрасно, ни дать ни взять как в романе, все отлично продумано и слог изыскан — я прочел несколько образцов: «Никогда не случалось мне покидать долину снов с легким сердцем. Спроси о том утреннюю звезду». Звучит превосходно, но для кого эти слова? Разве кто-нибудь ждет от нее вестей, стоя с цветком в руке, разве он глядится то и дело в зеркало, желая встретить полное пылких признаний письмо во всей красе — и пусть локоны выглядывают из-под берета? Разве возлюбленный существует? Нет, Модеста. Письма летят, идут — в этом их предназначение. Кто предугадает судьбу большинства из тех писем, которые пишутся сейчас! Ты можешь указать правильный адрес какого-нибудь ныне живущего человека, например: Сеньор Лондрес, улица Табакос, 14, нижний этаж, Александрия. Предположим, письмо попало по назначению, но неужели ты считаешь, что его получит тот, кому ты пишешь? Тебя обуревали одни мысли и чувства, когда ты склонялся над листом бумаги, его теперь — совсем другие: он не видит за строками письма твоих забот, радостей и печалей. Мы получаем большинство посланий от незнакомых нам людей.

Модеста. Однако, двое любящих — одна душа.

Гонец. Я же сказал тебе: людей, которым пишет донья Инес, просто нет, Модеста. Они не более реальны, чем герои поэм. Графиня выводит на конверте: «Кавалеру в зеленом кафтане, Париж, Франция».

Модеста. Такой наверняка найдется.

Гонец. Таких сотни, но у письма должен быть лишь один адресат. (Вытаскивает из кармана безрукавки какой-то листок и делает вид, что читает.) «Сеньор в зеленом кафтане! Уже приближается зима, а я брожу одна по комнатам и распахиваю двери настежь, не боясь холода, чтобы тот, кто сгорает от страсти, вошел в мой замок. Я умираю от любви, прижимая к губам алые шелковые платки. Остаюсь навеки вашей…» Не буду же я, гонец, бегать по улицам за каждым человеком в зеленом кафтане и уговаривать его седлать своего лучшего коня и скакать сюда, вздыхая по здешней красавице.

Модеста. Но какого-нибудь сеньора в зеленом кафтанеона, должно быть, знает!

Гонец. Не спорю, однако теперь он может носить желтый кафтан или короткий плащ. Их вообще нет на свете — тех, от кого ждет писем донья Инес. Они — плод ее воображения, облачка тумана: возникли здесь, потом полетели дальше, гонимые ветром. Пускай себе мечтает твоя хозяйка, а ты знай только гладь без устали платки, чтобы она могла по-прежнему махать ими с зубчатых стен.

Гонец прячет бумагу в карман жилетки. Экономка открывает буфет и собирается налить гонцу стакан вина.

Модеста (доверительным тоном, наливая вино). Иногда по ночам сюда приходят мужчины. Я лежу в постели, оставив дверь открытой, и слушаю все, о чем они беседуют: почти у всех гостей иностранный акцент. Сеньоры говорят лишь о себе, а моя голубка понимает только слова любви. Они увлекают ее в темные аллеи пространных рассуждений, а моя донья Инес не может расстаться со своими смутными грезами и страшится потерять их, поддавшись ходу мыслей собеседника. Все мужчины любят верховодить, по крайней мере на словах. Когда порой я слышу хрипловатый голос, мне кажется, что и на меня могут наброситься.

Гонец. А вдруг ты можешь зачать от слов!

Модеста. Мне не до смеха, гонец. Она чиста, как ласточка, никогда не покидавшая гнезда. А ведь это как лихорадка, знаешь? Жажда пронизывает весь дом, доходит до меня, а потом они уезжают, и мое золотко остается одна-одинешенька и все плачет и плачет.

Гонец. Всяк по-своему с ума сходит. Я с юных лет мечтал стать богатым. Мне снилось, что золотые падают мне на лицо и холодят кожу, как мыльная пена, пахнущая свежестью. И вот однажды на постоялом дворе в Люцерне я проснулся и нашел каролус[32]. Наверное, монетка выпала у того, кто спал на этой постели до меня. С тех пор мечты о богатстве не посещали меня, мой сон утратил свою девственную прелесть. А я сам с того дня стал чувствовать, как молодость покидает меня, и на моем лице появились морщины.

Модеста. Мечтать — очень утомительное занятие!

Гонец. Однако люди научились этому раньше, чем начали разговаривать!

Модеста останавливается, прислушиваясь к шагам на первом этаже. Наверное, донья Инес уже встала. Служанка наклоняется к гонцу, который пьет вино большими глотками, смакуя его.

Модеста. Должно быть, сейчас спустится. Скажи ей, что писем нет, так как ни на суше, ни в окрестных морях не пропускают почту, а голубей ловят, опасаясь шпионажа. А еще скажи ей, пожалуй, будто встретил в Италии, во Флоренции, человека, который обещал написать ей, как только будет открыт свободный путь для любовных посланий. Подумай, как он мог; выглядеть?

Гонец. Почему бы ему не оказаться таким: высокий, скорее смуглый сеньор, то и дело вытаскивающий из кармана часы.

СЦЕНА II

Те же и донья Инес.

Донья Инес смотрит вниз с площадки первого этажа. Кажется, что там, наверху, кто-то зажег свет. Белокурые волосы струятся по ее плечам, в правой руке графини — белая роза.

Донья Инес. О ком вы говорили? Нет ли писем?

Гонец. Доброе утро, моя сеньора.

Донья Инес. Как «доброе утро»? Разве сейчас не поздний час, когда мрачная ночь приближается к нам тяжелыми шагами?

Модеста. Нет, мое солнышко, на дворе раннее утро, с рассвета дождик моросит.

Донья Инес. Я спала так долго! Нет ли писем? Не просил ли кто передать мне что-нибудь?

Она медленно спускается по лестнице, наклоняясь над перилами, двигаясь словно бы в такт неслышной музыке. Красавица прижимает розу к груди, к самому сердцу.

Гонец (вставая с места, говорит нараспев). Солдаты сжигают письма, крадут мешки с почтой, желая найти послания, где говорится о сокровищах. О, проклятая война! Муж не ведает ничего о жене, отец о сыне, нет ярмарок, люди спят на земле, и страх служит им подушкой — все забывают, как надо стелить постели. Люди в герцогствах совсем потеряли рассудок, короли бродят неприкаянные по дорогам, никто не сеет хлеб. Несчастные скитальцы несут с собой огонь, боясь, что скоро потухнут последние очаги; в почтовых голубей пускают отравленные стрелы.

Донья Инес. Обо мне никто тебя не спрашивал? Ведь слова можно спрятать глубоко в тайник памяти среди тысяч других слов, и никто не сможет украсть их.

Гонец. Да, мне говорили о вас!

Донья Инес (подбегает к нему, берет за руки). Где это было, каков он, назвал ли свое имя, сказал ли, откуда приехал? Подожди, не отвечай сразу, подумай, вспомни хорошенько! Смотри не ошибись и не введи в заблуждение меня! У солнца и луны свои пути!