Энтони Хоуп - Приятель фаворитки

• Название: Приятель фаворитки
• Автор: Энтони Хоуп
• Издательство: Вече
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1993
• ISBN: 5-7141-0025-5

В книгу входят исторические романы видного английского писателя XIX века Энтони Хоупа: «Приятель фаворитки», «Царственный пленник». Произведения Хоупа характеризуются прежде всего увлекательностью сюжета, выписанностью характеров, энергичностью действия.

---

Увлеченный светлыми мечтами, я встал и подошел к окну. Разливалась утренняя заря, светлым пламенем разгорался ясный, ликующий день, но в моей душе ярче этой зари, светлее весеннего дня росли и крепли юные мечты.

Поднимаясь в спальню, я услышал в каморке, где спал мой слуга, его тихий голос, с жаром читавший псалмы и молитвы. Прислушавшись, я разобрал слова:

«Благословен Господь, сделавший каменистые пути гладкими, вложивший меч в руку слуги своего; да поразит Он сильных мира сего!»

О каких каменистых путях говорил Джон? Кого собирался он поражать своим мечом фанатизма? Я рассмеялся и вошел к себе. В эту ночь, кажется, все сошли с ума, и я больше всех: светлые грезы моих сновидений до утра витали надо мной.

IX БРИЛЛИАНТЫ И ПРОСТЫЕ КАМЕШКИ

Только смутно припоминаю я теперь, как это все было. Великолепный дом Нелл Гвинт, окруженный лужайкой, на берегу реки, стаю лакеев, роскошь ее жилища, какого-то знатного лорда, которого она удалила, как только я вошел; нарядную, веселую горничную – все это вспоминается, как в тумане. Зато все, что говорила или не договаривала, все, что она делала, как смеялась, – это все врезалось неизгладимо в мою память. На шее у нее было великолепное бриллиантовое ожерелье, которое сверкало и искрилось, как улыбка, игравшая на ее лице, как горели огоньки в ее чудных глазах. Я шел к ней, решившись добиться ее, и пришел обратно, решив все покончить с нею. Не знаю, как произошла эта перемена; думаю, что роскошь Нелл – знатный лорд и ее лакеи, ее великолепный дом – все это охватило холодом мое сердце. Это еще было не так важно, но, когда я заговорил с нею тем языком, который для меня был полон убеждения и заставил меня забыть весь мир кругом, она просто не поняла меня. Может быть, она и хотела бы понять, но не могла, и мой жар остыл сразу. Чувство погибало; что пользы было заботиться о нем? Темные тучи затмили солнце моей любви.

Теперь я уже не сожалею: я улыбаюсь тому, что вздумал просить, но не жалуюсь, что просил напрасно. Это сознание очень печально. Да, я был глуп и безумен тогда, но пусть и мои дети будут так же безумны, пока их сыновья в свою очередь не вырвут у них этого пылающего факела счастливого безумия юности, освещающего сумрак холодного мира.

Можно было подумать, что Нелл Гвинт вовсе не ждала меня, – так удивилась она моему приходу.

– Вы хотели видеть меня? – спросил я.

– Я? – воскликнула она удивленным тоном. – Ах, да! Я припоминаю: эта фантазия пришла мне в голову, когда я проезжала мимо вашей квартиры. Однако вы не заслуживаете такого внимания – вы были очень грубы со мною при последней нашей встрече. Но я не злопамятна: старые друзья должны прощать друг другу. К тому же вас надо извинить: вы были, вероятно, огорчены и удивлены, не правда ли, Симон?

– Какие бриллианты у вас на шее! – вместо ответа печально произнес я.

– А разве она их не достойна? – тихо спросила Нелл, отодвигая кружева платья, чтобы лучше показать свое ожерелье.

– Достойна вполне, но… не было ли бы обидно, если бы они оказались простыми, обыкновенными камешками?

– Ну, еще бы! – рассмеялась она: – Ведь я дала за них цену бриллиантов.

– Я тоже заплатил дорогую цену и думал, что владею бриллиантом…

– А он оказался простым камешком? – спросила красавица, склоняясь над креслом, в которое я опустился.

– Да, камешком… самым простым, обыкновенным камешком.

– Вы жестоки, Симон. Но все-таки – красивым камешком, похожим на бриллиант?

– Да, и все-таки…

– И все-таки бриллиантом я не была и тогда… – голос Нелл слегка дрогнул от волнения. – И тогда я была самым простым камешком.

– Да простит вам Бог! – грустно сказал я.

– А вы, Симон, прощаете ли мне? – Я молчал; чаровница резко отошла от меня. – Не один Бог может прощать, Симон. Разве люди не способны прощать?

– Прощать? – тихо спросил я, подходя к ней. – Не говорите о прощении! Я хочу говорить о своей любви.

– О любви? Теперь? – радостно и недоверчиво переспросила Нелл. – Вы любили бриллиант, Симон; разве можете вы любить простой камешек? Что скажет ваша матушка, что скажет почтенный пастор?

Я схватил ее руки, осыпал их поцелуями и стал умолять:

– Пойдем со мною! Я буду исполнять твое малейшее желание… Я забуду все прошлое…

Нелл отодвинулась от меня, но не отняла своих рук.

– Идти с тобою? Но куда? Мы ведь больше не в полях деревни.

– Мы могли бы опять быть там… одни, в нашей милой деревне.

Молодая женщина с недоумением смотрела на меня, как будто не понимая моих слов, и воскликнула:

– Ты хочешь, чтобы я… чтобы я оставила Лондон и уехала с тобою? С тобою одним?

– Да, со своим мужем.

– Ты с ума сошел! – нетерпеливо воскликнула она, отнимая руки.

– Может быть, но послушай, моя дорогая…

– Как? Чтобы я оставила столицу, бросила двор, уехала в деревню? А ты? Ты ведь приехал сюда искать счастье?

– Я и нашел его! – горячо воскликнул я, снова хватая ее руки.

– Бедный Симон! – слегка рассмеялась она, нежно сжимая мои пальцы, – ты действительно еще хорошо помнишь Сидарию. Но ее уже не существует: я теперь уже не та, чем была она. Какое безумие!

– Минуту назад ты не называла этого безумием.

– Значит, я была глупа, – горько заметила она. – Нет, я не создана для того, чтобы бродить среди полей и жить в хижине.

– Одной – нет, но с любимым человеком? Как много женщин способно на это ради своей любви!

– Ну, не думаю, чтобы очень много, – рассмеялась чаровница, – и я отнюдь не из их числа. Да к тому же, Симон, я ведь и не люблю тебя. Разве только немного, как старого друга, в память прежнего сумасбродства.

– Ты не хочешь идти за мной? Почему? Объясни причину!

– Я уже сказала, что не люблю тебя. Я – то, чем я стала.

– Ты будешь тем, чем я сделаю тебя.

– Тебе надо жить при дворе, служить герцогу Монмуту, не так ли?

– Я не забочусь об этом. Есть много других…

– Пусти мои руки! Пусти же! Видишь это кольцо? Хорошо оно?

– Великолепно.

– А кто надел его? Ты знаешь?

– Он – твой король, только пока ты этого хочешь.

– Да, и я не хочу это изменить. Помнишь, я говорила тебе, что хочу иметь власть? Она около короля.

– Что до власти, когда есть любовь?

– Не знаю твоей любви, а я люблю блеск двора и поклонение знати. Да что говорить с сумасшедшим!

– Для этого надо хоть отчасти разделять его недуг.

– Ах, Симон, и ты можешь обольщать женскую душу? Но побереги это уменье для своей будущей жены! Есть много девушек, которые охотно примут на себя это имя. Ты красив, Симон, и знаешь дорогу к женскому сердцу, – и Нелл тихо погладила мою щеку.

Я не считал себя побежденным; надежда жила в моем сердце – ведь моя чаровница ласкала меня. Я снова взял обе ее руки и смотрел в ее чудные глаза.

Она, улыбаясь, покачала головою и продолжала:

– Ты пригодишься на что-нибудь лучшее.

– Об этом предоставь судить мне самому, – горячо воскликнул я, осыпая поцелуями ее руки.

– Пусти меня! – вырвалась Нелл. – Сядь здесь, сиди тихо! Я сяду рядом. Видишь ли, я теперь жалею, что приезжала в деревню, что вызвала тебя в Лондон и позвала тебя сюда. До сих пор я знала придворных, знала еще одного, но такого безумия, как твое, я не встречала. Теперь мне жаль тебя!

– Ты можешь вознаградить меня за все, – тихо сказал я.

Она рассмеялась, потом вздохнула, потом опять рассмеялась.

– Ты не будешь сердиться на меня, Симон? – начала она. – Не сойдешь с ума, не станешь говорить о смерти и о других ужасах?

– Нет, я все выслушаю спокойно, – обещал я. – Что ты хочешь сказать мне?

– Если бы ты знал, Симон… А, они слагают стихи в честь меня и смеются надо мною, а Кэстльмэн смотрит на меня, как будто я – только грязь под ее ногами. Ну, хорошо же, мы посмотрим. Я покажу им всем! Из меня выйдет хорошенькая графиня, Симон, не правда ли? Кто такой тот, которому ты служишь, кому гордишься служить? Кто он такой? – и она залилась торжествующим смехом.

Мое сердце сжалось от ужаса, я тяжело опустился в кресло, как больной или пьяный. Теперь я понял, что мой бриллиант был действительно простым, никуда не годным камешком. Смех молодой женщины резал мне слух.

– Итак, я не пойду за тобой, Симон, не могу пойти.

Я сидел, поглощенный своими мыслями, как вдруг рука чаровницы дотронулась до моей. Я инстинктивно отшатнулся от этого прикосновения. Теперь я сожалею об этом, но тогда не могло быть иначе.

– Что это значит, Симон? – спросила она. – Или моя рука обожгла тебя? Та рука, которую ты только что целовал?

Нелл умолкла и смотрела на меня горящими глазами. Плохо сознавая, что делаю, я пошел к дверям, не сводя взора с лица красавицы; ее щеки вспыхнули, глаза затуманились, губы дрожали от обиды, как у маленького ребенка. Жалость охватила меня, я вернулся и, преклонив колено, поцеловал ее руку.