Михаил Назаров - Убиение Андрея Киевского. Дело Бейлиса – "смотр сил"

• Название: Убиение Андрея Киевского. Дело Бейлиса – "смотр сил"
• Автор: Михаил Назаров
• Издательство: Русская идея
• Жанр: Религиоведение
• Год: 2006
• ISBN: 5-98404-007-7

---

Через несколько времени является ко мне Бразуль-Брушковский и говорит мне: Вера Владимiровна, вы должны нам помочь, вы незаконно были арестованы, ваши дети были отравлены, и вы, как мать, должны жестоко отомстить за своих детей. Я говорю: чем же я могу вам помочь? А он отвечает: только захотите, а если не поможете, ваш муж службу потеряет и вам будет плохо. Я спрашиваю: отчего плохо? – Очень плохо, припомните мои слова. И стал после этого ходить ко мне и ходить. Является другой раз и говорит: ваш муж 7 ноября [1911 г.] освобождается от службы. – За что? – Вот вы поможете нам одну вещь сделать, он останется на службе... я вас повезу к одному знакомому, влиятельному господину, который откроет вам все дело, узнает, почему ваши дети отравлены и почему вы были арестованы. Он пришел 6 декабря [1911 г.] к нам и предложил мне ехать с ним. Только мужу не говорите...

Приехали туда [в Харьков], он говорит: он вас будет спрашивать, вы только скажите подробно, как арестовали, и как Женя умер, и как Красовский допрашивал, как пугал, как учил говорить, вы все расскажите. Вот прошли квартала два-три, зашли в номер. Там был этот господин, полный, солидный, представительный такой. Бразуль говорит, что это – член Государственной Думы из С.-Петербурга. Он сказал, расскажите, как это было, как арестовали вас... Я говорю так и так, потом о Бейлисе. О Бейлисе не рассказывайте, об этом перестаньте рассказывать, вы говорите то, что я вам говорю, преступные люди могли убить, а не то, что там Бейлис какой-то, и что Женя будто бы не то говорил, что Женя был обманут, его научили, он так и говорит...

Я говорю, что вы от меня хотите? [Он говорит:] мы вам сделаем то, что вы пожелаете, только возьмите дело на себя.

Председатель: То есть какое дело?

Свид.: ...Я не понимаю, как на себя взять? Убийство, говорит. Как, я говорю, убийство взять на себя, когда я не могла этого сделать? Он говорит: это не ваше дело, возьмите. Как я могу взять, как может женщина убить? Ну, остальное доделаем мы... только вы согласитесь... Вы только подпишите лист бумаги, потом получите документ, мы дадим такой, что поедете за границу, где днем с огнем не найдут. Говорю: {307} странно, почему я? Он сказал: вы более подходящая, это Андрюша дружил с вашим Женей, так что нет более подходящего, кому навязать, как вы...Все видели, что Андрюша играл с Женей, так что более подходящая вы. Я говорю: я возьму на себя, что же потом дальше? Он говорит, если вас арестуют, самые лучшие защитники вас защитят и вам ничего не будет. Я говорю: это странно, я не могу довериться. Тогда два еще господина вошли из другой комнаты... Один говорит: мы дадим вам 40 тысяч, и дадим документ. Вы уезжайте за границу и будьте спокойны. Если потом захотите взять на себя, то будет поздно, а теперь самое подходящее, горячее время, помогите нам. [Я говорю:] я не знаю, как может женщина убить? Он говорит – не ваше дело, вы подпишите, что да, согласна, а остальное мы сами доделаем. Я говорю: я подумаю, поговорю с мужем. Мы – Бразуль, Выгранов и я – ушли. Мы пришли домой [в гостиницу], Бразуль говорит, если подпишете эту бумагу, вы сейчас получите деньги. Я говорю: не знаю, никто не поверит. Он говорит: не ваше дело, только согласитесь. Я говорю, я боюсь, я подумаю. Мы обратно пришли к себе, выпили по стакану чаю, он [Бразуль] бумагу берет и говорит, подпишите, а остальное не ваше дело... Только подпишите чистый лист бумаги, больше ничего не нужно...

Наутро [Бразуль] пришел и говорит, пойдемте туда, согласитесь, а то будет поздно. Сейчас вы получите много [денег], а тогда [позже] никто не поможет. Я сказала – нет. Потом подумала: они теперь меня оставят, ни копейки денег у меня нет, как же я останусь в чужом городе. Они ушли, оставили комнату. Поэтому я оставила на стене, на обоях, надпись... – имя и фамилию. Я вышла, купила открытку и написала мужу: «ты не безпокойся, я нахожусь в Харькове». Через два-три часа является Бразуль-Брушковский и говорит: «Ну, Вера Владимiровна, согласны или нет?» Я говорю – нет.

Поехали обратно в Киев... Когда вышли на вокзале, он говорит: не пойдем вместе, вы идите по одной улице, а мы по другой, и никому не говорите, потому что за нами следят [67]. Я пришла домой... рассказываю мужу. Он говорит: странно, я не понимаю. Через дня четыре он был устранен от службы... Приходит Бразуль-Брушковский и говорит: а что я вам говорил?.. Я просила начальника округа, чтобы он дал ему возможность дослужить. Он говорит: нет, я его устраняю. В чем виновен?.. Он говорит, это мое дело... Мы остались без средств. Приходит Бразуль-Брушковский, говорит: возьмите на себя, вам будет хорошо, а если не возьмете, то вам очень плохо будет. Я говорю: я приму на себя, но как это сделать? Он говорит. Вы только подпишите, нам нужно, чтобы суд рассеять. Мы согласились на это, я не знаю, как сделаю, если придется мне на суд идти? Нет, говорит, это без суда будет. Я говорю: делайте, как хотите. Я согласилась. Он говорит: подпишите заявление прокурору. Дал бумагу, на суде вы говорить не будете. Мы подали полковнику Иванову прошение, что там было уже я не знаю. Я говорю, что Женя то-то, то-то говорил. Больше нечего говорить, а остальное мы сами напишем, что нужно будет. Через несколько времени Бразуль-Брушковский сделал заявление. Он приходит и говорит: для дела нам нужно кого-нибудь более солидного сюда притянуть. А все-таки я вам предлагаю все на себя возьмите. Я вторично отказалась.

Через несколько времени он [Бразуль-Брушковский] пришел ко мне, я нуждалась в деньгах – он мне раза четыре давал. Он говорит: согласитесь, вам хорошо будет, вам гораздо будет лучше, чем сейчас. Он назначил мне свидание на Александровской улице, в какой-то гостинице. Он там уже был [когда я пришла], и еще другие. Вот он и говорит. Что же, Чеберяк, этого нам мало, нам надо действий, берите на себя убийство, а если не хотите, то потом поздно будет. Я отказалась, но он ко мне еще несколько раз приходил. Через некоторое время я осталась совсем без средств. Я хотела переменить квартиру. Я встретила Бразуль-Брушковского... Он говорит? Что Чеберяк? Я говорю – перебираюсь. А разве вы уезжать не собираетесь? – Я говорю: Нет, я квартиру {308} хочу переменить. А заграницу, в Канаду, не уезжаете? Я говорю: зачем? – Да, вас, разыскивают. Вот я вам говорил, что если бы на себя дело взяли, то ничего не было бы [68]. Я сказала, что брать на себя не собираюсь, ничего за собой не чувствую. Тогда полковнику Иванову было написано, что Вера Чеберяк[ова] собирается бежать за границу. Я говорю, что если вы имеете какие-нибудь данные подозревать, прошу проверить, но я за собой ничего не чувствую... Тогда я заявила г. товарищу прокурора, что вот мне предлагают взять на себя дело. Прокурор отнесся сочувственно, потребовал бумагу с показаниями. Я их и представила...

{309} ...Шмаков: Когда Женя ходил за молоком к Бейлису, не рассказывал ли он, что встретил двух незнакомых евреев?

Свид.: Да, говорил. Не помню, какого числа, но незадолго до убийства Андрюши. Я послала Женю за молоком... Приходит бледный домой и говорит: «Мама, я больше не пойду туда, меня испугали какие-то два еврея. Они такие странные были, на голове что-то черное, в черном одеты, я таких даже на рисунке не видел. Они за мной побежали, и я утек»...

Шмаков: Не помните ли, не говорил вам Женя, на кого похожи эти евреи?

Свид.: Говорил. Один старый, а другой высокий, сутуловатый. Молодой или старый подошел, но он говорил, что он сходство имел с продавцом сена. Его фигура, и как будто его отца, который рядом жил по нашей стороне. Всегда в еврейскую больницу ходили [где была молельня. – И.Г.]...

Председатель: Посмотрите, здесь среди свидетелей есть он?

Свид. (смотрит): Он рядом с человеком в очках сидит (показывает на свид. Шнеерсона)...

Шмаков: Вы знаете знатного господина, к которому вы ездили [в Харьков]?..

Свид.: Нет, сначала не знала, а когда была у следователя, то там был господин, которого я не узнала, но следователь мне сказал, что это присяжный поверенный Марголин...

Шмаков: Вы говорили, что когда вы находились у Марголина, там было еще двое лиц?

Свид.: Да, были.

Шмаков: А что, говорил ли Марголин?

Свид.: Марголин убеждал принять вину на себя.

Шмаков: Потом в ресторане [в Киеве], в гостинице, вы говорили, что видели еще двух лиц?

Свид.: Да, два раза в Харькове, и потом в гостинице [в Киеве] видела.

Шмаков: Не говорил ли он, что приезжий?

Свид.: Сказал, что приезжий из Петербурга...

Замысловский: Вы нам рассказывали, что поссорились с Малицкой, что ударили Малицкую по физиономии, а Малицкая, что же вам сказала, не припомните?

Свид.: Сказала, что отомщу, будешь помнить [69]. Наконечный написал заявление в жандармское отделение.

Замысловский: Не было ли случая, что она камнями вам в дверь бросала?