Олег Волховский - Люди огня

• Название: Люди огня
• Автор: Олег Волховский
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2004
• ISBN: 5-699-07524-0

Апостолом быть трудно. Особенно во время второго пришествия Христа, который на этот раз, как и обещал, принес людям не мир, но меч. Пылают города и нивы. Армия Господа Эммануила покоряет государства и материки, при помощи танков и божественных чудес создавая глобальную светлую империю и беспощадно подавляя всякое сопротивление. Важную роль в грядущем торжестве истины играют сподвижники Господа, апостолы, в число которых входит русский программист Петр Болотов Они все время на острие атаки, они ходят по лезвию бритвы, выполняя опасные задания в тылу врага, зачастую они смертельно рискуют — но самое страшное в их жизни не это, а мучительные сомнения в том, что их Учитель действительно тот, за кого выдает себя…

---

— Это правда, что ты снял с него наручники? — резко спросил Учитель.

Отрицать было бесполезно. Я кивнул.

— Почему?

— Он просто безобидный немощный старик…

— Безобидный и немощный вас всех переиграл! Надо было поменьше с ним разговаривать.

— Он был такой смиренный…

— Смирение — великая сила. Тебе бы поучиться у него смирению и покорности, Пьетрос. Ты думаешь, что ты его спас? Нет! Ты его погубил, оставив в плену его заблуждений. И эта погибшая душа на твоей совести.

— Но я же его не отпускал!

— Ты думал об этом. И не смей утверждать, что это не так! Ты не веришь в меня, Пьетрос.

Я отчаянно замотал головой.

— Да, если бы ты верил в меня, ты бы привел ко мне своего лучшего друга, своего брата, свою мать. Привел бы связанными, если бы они посмели сопротивляться! И сделал бы это радостно и с легким сердцем, потому что верил бы в то, что я справедлив и милосерден и моя власть — благо. Ты виновен не меньше Лойолы и принесешь покаяние вместе с ним.

Я вопросительно посмотрел на Господа.

— Да, Лойола захвачен в Испании. И я уверен, что Филипп, в отличие от тебя, доставит его до места.

Эх! Лойолу я бы тоже не выпустил.

— Но ведь с Франциском был Макс, когда старик бежал, — попытался оправдаться я.

— Не суди других. Это мое дело. Итак, в день присяги, двадцать пятого декабря, ты придешь в собор Святого Петра босым, в одной рубашке, возьмешь свечу, встанешь на колени перед алтарем и не посмеешь подняться, пока я тебе этого не позволю. Приготовься, что это надолго. А до этого дня чтоб я тебя не видел!

— Я должен покинуть виллу?

— Безусловно! Кстати, знак на твоей руке пока буду видеть только я и святые. Ты ведь уже понял, что они видят знаки? Для всех остальных и для тебя тоже символ спасения исчезнет.

Я испуганно взглянул на тыльную сторону ладони. Трехлучевая свастика бледнела и истончалась, пока не исчезла совсем.

Я с ужасом посмотрел на Господа.

— И не удивляйся, если на тебя посмотрят, как на отверженного, — беспощадно заключил он. — Ты не достоин того, чтобы носящий Знак Спасения подал тебе руку! Всё. Убирайся, — и Господь отвернулся к окну.

Я понуро вышел из комнаты, пряча глаза от Марка и Сергея. Бывший спецназовец взглянул на мои руки, не увидел знака и отступил на шаг, не сказав ни слова.

Из моих комнат меня выселили в этот же вечер. Просто пришли и приказали освободить помещение. Я собрал свою старенькую синюю сумку и вышел на улицу. Было холодно и влажно. Дул порывистый ветер, закручивал вихрями и гнал вдоль аллеи опавшие листья платанов. Небо вновь затянули тучи.

Я поселился было в пятизвездочной гостинице «Экселсиор» на Виа Витторио Венето, что не так плохо. Местная Тверская с рядами магнолий по обе стороны. Попытался расплатиться по карточке. Портье вернул ее мне c виноватой улыбкой.

— Что-то не так. Банк не оплачивает вашу карточку. Но мы принимаем солидовые чеки и даже наличные. Вы можете расплачиваться за каждый день.

Чековой книжкой Эммануил меня не обеспечил, а самому заняться было некогда, и я пошел искать банкомат. Таковой обнаружился в вестибюле.

«Ваша карточка не валидна, — высветилось на дисплеe, — Свяжитесь со своим банком».

У меня засосало под ложечкой. Я перешел на другую сторону улицы и помучил еще один банкомат. То же самое.

Я сдался и позвонил в банк

— Минуточку, сеньор Болотов. — Клерк гулко положил на стол трубку и исчез по крайней мере минут на пять. — Уточните, пожалуйста, номер вашего счета, — наконец возник он из небытия.

Я уточнил.

— Сеньор Болотов, ваш счет арестован.

И я услышал короткие гудки.

На этом окончились мои пятизвездочные развлечения, и я потащился к Центральному вокзалу, району дешевых пансионов. Впрочем, дешевые — понятие относительное. Тех четырехсот солидов, которые, к счастью, завалялись в моем кошельке, мне хватило бы дней на десять. В самом дешевом месте. Если конечно, ничего не есть.

Оставалось искать работу. Дня через два я окончательно убедился, что программисты нигде не требуются, к тому же я внезапно обнаружил, что больше не понимаю итальянского. Кому нужен иностранец без знания языка?

Оказалось, нужен. Мойщиком машин за пять солидов в час. И я вынужден был перебраться в грязный притон на окраине города и жить под одной крышей с неграми, китайцами и дешевыми проститутками.

А в ноябре пошел снег. Чего попросту не могло быть. Здесь температура никогда не опускалась ниже пяти градусов тепла. Местные жители удивленно смотрели на это чудо, а римская детвора безмерно радовалась неожиданной возможности поиграть в снежки.

Меня же это обстоятельство абсолютно не радовало, поскольку я не взял из дома теплой одежды, а купить было не на что, слишком много денег пожирало жилье и еда. Впрочем, я надеялся накопить, но в середине ноября меня уволили, даже не объяснив причины.

Деньги стремительно утекали между пальцев, и скоро я уже не мог позволить себе купить утреннюю газету, а телевизора в номере не было. Я остался без информации, а еще через неделю впервые посетил бесплатную столовую для бедных. Признаться, после рациона виллы Боргезе она произвела на меня удручающее впечатление.

Наступил вечер. Я сел на кровать и закутался в дырявую выцветшую тряпку, которую хозяин притона гордо именовал одеялом. Было холодно и промозгло.

Вдруг в дверь постучали.

— Войдите, открыто, — устало сказал я. Замки здесь не были предусмотрены.

Обшарпанная дверь капризно застонала и распахнулась. На пороге стоял Марк в роскошном, с иголочки, пиджаке и неярком, но явно дорогом галстуке (я раньше не замечал, что мой друг тоже неплохо одевается). В одной руке Марк держал торт, в другой бутылку шампанского и весело смотрел на меня.

— Марк! — воскликнул я. — Заходи! Как ты меня нашел?

Мой друг водрузил торт и бутылку на заплеванный и исписанный стол, который при этом угрожающе покачнулся, и плюхнулся рядом на видавший виды стул.

Я зажмурился. Но стул выдержал, только предостерегающе крякнул.

— Ребята видели тебя в бесплатной столовой, — объяснил Марк.

Я отвернулся к окну.

— Да не стремайся ты, все будет нормально, — сказал он, развязывая торт, и на его рукавах сверкнули алмазные запонки.

— Меня с работы уволили, — проговорил я.

— А где ты работал?

— На автостоянке. Машины мыл.

— А, это у тебя хозяин попался перестраховщик. — Марк открыл торт и разрезал его на аккуратные кусочки.

— Почему?

— У тебя Знака нет.

— Ну и что?

Он удивленно посмотрел на меня:

— Ты что, новостей не знаешь?

— У меня денег нет на газеты.

— А когда работал?

— На пальто копил.

Марк скорбно промолчал.

— Ну, что там произошло? — устало спросил я.

— А произошло вот что. Господь объявил, что до конца февраля все должны принести покаяние и присягу и обрести Знаки Спасения. С первого марта вступает в силу «Закон о погибших». В нем неотмеченные Знаком Спасения объявляются вне закона и нарекаются «погибшими». Тот, кто убьет или ограбит «погибшего», не считается совершившим преступление и не подлежит наказанию. У «погибших» нельзя ничего покупать и им ничего нельзя продавать. Их нельзя брать на работу и подавать им милостыню.

— Марк! Что же тогда можно? Это же бесчеловечно!

Он сурово посмотрел на меня.

— Можно и нужно взять «погибшего» за ручку и отвести в церковь к верному Господу священнику, чтобы «погибший» обрел Знак Спасения и стал «возрожденным». За это куча плюшек приведшему, вплоть до денежной премии, и подъемные «возрожденному». Очень приличные, между прочим.

— Но это же тоталитарное общество!

— Ты еще вспомни безнравственное учение о свободе совести!

— Почему безнравственное?

Марк вздохнул.

— Если мы позволяем человеку верить, как он хочет, мы сознательно толкаем его к гибели. Петр, неужели, если ты увидишь, как слепой движется к пропасти, ты не встанешь у него на пути?

— Но, может быть, это я слеп?

— Вот, Петр. Ты не веришь. Иначе у тебя не возник бы этот вопрос. Правильно тебя Господь наказал.

Я прикусил губу.

— Если бы ты верил, Петр, ты бы сразу понял, что Господь просто хочет спасти как можно больше людей.

Марк возился с бутылкой, сдирая с нее серебристую бумагу и снимая проволочку. На его руке красовался черный Знак Спасения. Я с завистью смотрел на него.

«Конечно, он прав, — думал я. — Господь ведь заботится только о нашем спасении. А я все так же преступен и не пекусь о собственном исправлении».

— Слушай, Марк, а когда я принесу покаяние, как ты думаешь, Знак появится?

— Никаких сомнений.

Пробка шампанского наконец подалась и с грохотом вылетела на волю.