Кристи Филипс - Хранитель забытых тайн

• Название: Хранитель забытых тайн
• Автор: Кристи Филипс
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-45394-8

В библиотеке Кембриджского университета историк Клер Донован находит старинный дневник с шифрованными записями. Ей удается подобрать ключ к шифру, и она узнает, что дневник принадлежал женщине-врачу Анне Девлин, которая лечила придворных английского короля Карла Второго в тот самый период, когда в Лондоне произошла серия загадочных убийств. Жестокий убийца, имя которого так и осталось неизвестным, вырезал на телах жертв непонятные символы. Клер загорается идеей расшифровать дневник и раскрыть загадку давно забытых преступлений…

Впервые на русском языке! От автора бестселлера «Письмо Россетти».

---

Клер осторожно вынула и развернула верхний документ. Он состоял из двух листов; наверху первого стояло слово: «Договор». Далее шли одиннадцать пронумерованных параграфов, сначала на английском языке, а потом то же самое на французском. Документ был датирован:

20 мая 1670 года.

— Это же «Дуврский договор», — потрясенно сказал Эндрю, сразу узнав документ. — Но не подписанный. Однако я узнаю руку Клиффорда.

— Выглядит как черновик. Видите, некоторые фразы исправлены.

Эндрю кивнул.

— Скорее всего, Клиффорд и набросал текст этого договора. Известно, что он принимал непосредственное участие в переговорах.

Он достал из Библии вторую сложенную бумагу.

— Смотрите, это копия окончательного договора. Со стороны Англии он подписан Клиффордом и Арлингтоном, а со стороны Франции Кольбером де Круасси.

— Здесь есть еще одна бумага, — сказала Клер.

Она извлекла третий документ: лист плотного пергамента цвета слоновой кости. Как и другие два, он был исписан мелким, неразборчивым почерком Клиффорда.

— «Секретный параграф», — прочитала Клер надпись наверху страницы, — «Король Англии, — продолжила она, — обязуется декларировать свободу исповедания католической веры, и для осуществления этой программы в течение последующих шести месяцев он должен получить от христианнейшего короля сумму в два миллиона крон».

Эндрю слушал ее с изумлением. Тем временем Клер продолжала читать.

— «Дату декларации ему предоставляется выбрать по собственному усмотрению. Король Франции также гарантирует выплату ежегодного пенсиона в размере двухсот тысяч фунтов стерлингов, а также военную помощь в виде отряда в числе шести тысяч французских солдат для подавления возмущения, буде оно воспоследует в результате данной декларации».

Эндрю откинулся на спинку стула; похоже, он утратил дар речи.

Секретный параграф был подписан все теми же лицами: Арлингтоном, Клиффордом и Кольбером де Круасси — а также скреплен печатью короля Англии, под которой стояла размашистая, затейливая подпись.

— Пожалуйста, — торжествующе сказала Клер, протягивая листок Эдварду, — Вот он, тайный источник доходов: Франция! От Карла требовалось только одно: поменять религию.

Эндрю только качал головой: находка его потрясла.

— Согласно этой бумаге Карл был готов и даже желал стать католиком. И последствия этого могли бы быть громадными.

— А он действительно стал католиком?

— Нет, конечно, не стал. Разве что на смертном одре, когда он призвал к себе католического священника. Но я всегда думал, что это связано с желанием королевы, а не его собственным.

Эндрю все не мог оторвать изумленного взгляда от документа, которому было триста сорок лет.

— Подписать-то Карл его подписал, но он так и не исполнил свою часть этой сделки. Две его любовницы были католичками, жена его была католичкой, два министра были католиками, и даже Яков, его брат и наследник престола, тоже был католиком, но Карл понимал, что принять католицизм для него равносильно самоубийству. Страна снова была бы ввергнута в пучину гражданской войны, и тогда очень вероятно, что Карла ждала бы судьба его отца или, в самом крайнем случае, ему пришлось бы бежать из страны, как в тысяча шестьсот восемьдесят восьмом году это сделал Яков.

Клер еще раз, теперь не торопясь, прочитала секретный параграф.

— Меня сейчас вот что интересует: ставя свою подпись, он знал, что никогда не исполнит своего обещания, или в самом деле хотел сделать Англию католической державой?

— В отличие от многих его современников, я лично считаю, что Карл был хитер и далеко не глуп. Чем больше я об этом думаю, тем больше мне кажется, что этот секретный параграф похож на уступку Генриетте Анне, которая хотела сблизить Карла с Людовиком. Я подозреваю, что Карл прекрасно понимал: стать католиком и одновременно править Англией невозможно. Я думаю, он подписал его из-за денег и только потом, позже, понял, что это бомба замедленного действия.

— И если бы он поднял вопрос о смерти Генриетты Анны…

— Он дал бы Людовику средство держать себя на коротком поводке.

Эндрю снова сложил документ.

— По крайней мере, его верный министр Клиффорд хранил все это в секрете — даже после того, как подал в отставку, хотя это принесло ему мало пользы.

— Как теперь быть с этим открытием? — спросила Клер, — Ведь оно перевернет все представления ученых об этой эпохе!

Эндрю покачал головой.

— Не знаю, что и сказать. Пока я предлагаю положить документы обратно туда, где мы их обнаружили, а завтра я поговорю об этом с мистером Пилфордом.

Поставив коробку обратно на полку, они молча, каждый думая о своем, направились к дверям архива.

— О господи, завтра — вдруг сказал Эндрю, неожиданно о чем-то вспомнив, — Завтра я должен читать надгробную речь на отпевании Дерека Гудмена в церкви.

— Почему именно вы?

— Все остальные отказались. После того что стало известно про Дерека после его гибели, магистр даже подумывал отменить панихиду. Но завтра специально для этого приезжает брат Дерека, и мы не захотели его огорчать.

— Огорчать?

— Понимаете, не хочется, чтобы он думал, будто нам безразлична его смерть.

— И вы не расскажете ему всю правду?

— Боже милостивый, конечно нет.

— Но почему? А вдруг он и сам знает, что за человек был его брат?

— Может быть, вы и правы. Но если ему кто и расскажет, то только не я.

Эндрю все вертел ключ в старом и не очень податливом замке двери архива.

— Что там у вас? — не выдержала Клер.

— Ключ застрял.

Он повертел его снова, одновременно с силой дергая ручку двери.

— О господи! — воскликнул он, — Заело. Не открывается. Черт бы его побрал.

— А есть тут другой выход?

— Нет.

Эндрю вынул из кармана мобильник, открыл крышку и нахмурил брови.

— Нет сигнала, — мрачно сказал он. — Попробуйте ваш.

— Я не взяла с собой телефон.

— Черт побери, — снова сердито проворчал он. Потом посмотрел на Клер и попытался улыбнуться. — Извините. Я не хотел. Надо держать себя в руках. Но боюсь, мы с вами тут застряли надолго.

— Неужели здесь нет другого выхода?

— Сюда ведет только эта дверь.

— А если ее взломать?

— Эту дверь ставили больше трехсот лет назад, — саркастически произнес Эндрю. — Даже если мы вами вдвоем попробуем выбить ее, она и не пошевелится.

До нее наконец дошло, в каком серьезном положении они оказались: они замурованы в каменном мешке. Не говоря о том, что она промерзла до костей, устала и сильно проголодалась. Если кто-нибудь случайно не сунется по какому-нибудь делу в архив — хотя уже поздно и это маловероятно, — им придется просидеть здесь как минимум до утра.

— Да-а, что и говорить, влипли… это все я виноват, — тяжело вздохнул Эндрю, — Представьте, завтра по всему колледжу мгновенно разлетится новость: доктор Кент и доктор Донован освобождены из подвалов архива, где они провели вместе всю ночь. Пытливые умы хотят знать: перепихнулись они или нет?

— Перепихнулись? — озадаченно переспросила Клер.

— У вас в Америке говорят, насколько мне известно, потрахались.

— А-а-а. Неужели людям больше нечего делать, как только сплетничать?

— Почему, есть что делать, но, насколько мне известно, это везде так, и одно другому не мешает. Представляю, с каким удовольствием все будут чесать языками.

— Почему вас так волнует, что про вас будут говорить какие-то дураки?

— Вы своими глазами видели, что тут у нас в Тринити творится, наверное, думаете, что здесь всем наплевать на честь, долг, доброе имя… но уверяю вас, большинство в колледже высоко это ценят, и я в том числе. Людям рты не заткнешь, но ведь можно не давать им повода болтать о тебе что попало.

— И вы что, всю жизнь собираетесь оглядываться, как бы чего про вас не сказали? Так жить — уж лучше утопиться.

— Правда? — хмыкнул Эндрю, — А хотите знать, сколько людей уже на следующий день знали, что накануне вечером вы обжимались с Дереком?

— Нет, не хочу! А вы все еще злитесь на меня за это, правда?

— Да не злюсь, просто все это как-то странно. Я хочу сказать, двух недель не прошло, как вы здесь появились, и на тебе, вдруг вижу, как вы целуетесь, и с кем? С Дереком Гудменом…

— Нет, вы злитесь.

— Нет, не злюсь, просто удивляюсь, что вы в нем нашли…

— Ну признайтесь, вы злитесь.

— Ладно, может, и правда, злюсь немного.

— А я бы очень хотела знать, с какой стати вам пришло в голову, что вы имеете на это право?

Сердце Клер колотилось, как пулемет.

— Может, я и не стала бы целоваться с Дереком Гудменом, если бы вы соизволили заметить, что я существую на свете. Я прожила здесь целых две недели, а вы и двух слов со мной не сказали. Могли бы что-нибудь сделать, чтобы я не чувствовала себя здесь чужой, чтобы я видела, что мне здесь рады… пригласили бы погулять, что ли, показали бы здесь все, познакомили с достопримечательностями… А вы вместо этого вели себя так, будто пожалели, что предложили мне эту работу.