Владимир Сыромятников - 100 рассказов о стыковке

• Название: 100 рассказов о стыковке
• Автор: Владимир Сыромятников
• Издательство: Университетская книга Логос
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-98704-307-7

В ваших руках, уважаемый читатель, — вторая часть книги «100 рассказов о стыковке и о других приключениях в космосе и на Земле». Первая часть этой книги, охватившая период от зарождения отечественной космонавтики до 1974 года, увидела свет в 2003 году. Автор выполнил свое обещание и довел повествование почти до наших дней, осветив во второй части, которую ему не удалось увидеть изданной, два крупных периода в развитии нашей космонавтики: с 1975 по 1992 год и с 1992 года до начала XXI века. Как непосредственный участник всех наиболее важных событий в области космонавтики, он делится своими впечатлениями и размышлениями о развитии науки и техники в нашей стране, освоении космоса, о людях, делавших историю, о непростых жизненных перипетиях, выпавших на долю автора и его коллег. Владимир Сергеевич Сыромятников (1933—2006) — член–корреспондент Российской академии наук, профессор, доктор технических наук, заслуженный деятель науки Российской Федерации, лауреат Ленинской премии, академик Академии космонавтики, академик Международной академии астронавтики, действительный член Американского института астронавтики и аэронавтики. Известный в мире специалист по космической технике, в области разработки и испытаний космических аппаратов, автоматических систем, космической робототехники, больших космических конструкций, основатель и руководитель отечественной школы стыковочных узлов космических аппаратов, получившей мировое признание. По мнению автора, эту книгу стоит прочитать каждому, кому интересна история космонавтики.

---

В этих условиях старые кадры — королевская гвардия — продолжала нести свой крест. Для многих из них космонавтика была и оставалась делом всей их жизни. Нет, этот лозунг придумали и первыми претворили в жизнь не японцы. И не всё, что мы делали руками, так уж плохо. Не так, как в известной притче, хорошими у нас получались не только дети.

В том же 1996 году, моих «40 лет спустя», наша РКТ отмечала сразу несколько юбилеев.

50 лет назад вышло знаменитое постановление, подписанное И. Сталином 13 мая, по организации работ для создания ракетной техники. В том же месяце организовали головной институт — НИИ-88, в рамках которого в августе Королева назначили главным конструктором по баллистическим ракетам. В порядке подготовки августовского юбилея решили отметить сразу два события: 50–летие королевского отдела № 3 (с 1950 года — ОКБ-1) и 40–летие со дня его независимости. Обе замечательные даты дополняли друг друга, и все обставили, можно сказать, на высшем уровне: с ученым советом и кинофильмом, с книгами и медалями, с банкетом и подарками. Среди гостей оказалось довольно много из первого поколения победителей, хотя их ряды заметно поредели. Основную массу действующих руководителей РКК «Энергия» составили дети Войны.

Оглядываясь назад, мы вспоминали наши дела, все, что так или иначе затронуто в этой книге. Все это было задумано и исполнено в пределах моего поколения. Через год–два последний предвоенный ребенок станет пенсионером. Пройдет еще несколько лет, и от них ничего не останется, как ничего не осталось от наших изделий, сделанных моими сверстниками. Мы стали историей. Так называемые тематические отделы ОКБ-1, которые обеспечивают основную космическую инженерию, накануне XXI века почти наполовину состоят из работающих пенсионеров. Самое печальное заключается в том, что это наиболее действенная часть этих подразделений. Убери их, и вся организация рассыплется. К сожалению, это правда.

Во все времена наблюдался разрыв между поколениями. Все же в конце XX века он ощущается гораздо сильнее. На то нашлось много причин. Одна из главных — многоплановое воздействие информационного взрыва. В прежние времена большинство людей жили более или менее замкнутыми, ограниченными группами, гораздо теснее друг к другу. Сегодня средства массовой информации всех мастей, в первую очередь TV, а также компьютеры открыли людям другой мир. Сыновья и дочери быстро оторвались от отцов и матерей, для которых голубые экраны служили лишь дополнением к реальной жизни. Виртуальная реальность, генерируемая пи–си, не стала частью нашего существа. Наша жизнь прошла в реалиях, в творчестве и борьбе.

Пятнадцатилетний сын моего французского приятеля, приехав в Москву, быстро нашел общие интересы со своим российским сверстником. Они проводили все дни напролет у экрана компьютера. На мой вопрос, разве нет ничего другого интересного, Эдуард ответил: «На экране можно все и все получается, а на улице… там нужно бороться».

Однако еще раз должен сказать, что экономика первична. Внутренняя причина краха коммунизма — бедность, жалкое существование основной массы людей. Большинство «100–рублевой» молодежи не захотело жить по–старому: беспросветная жизнь без хорошей выпивки и закуски, без надежды на свое жилье и на свою машину, без красивых вещей, без путевок в другие миры.

Экономический фактор определил также судьбу всей советской космонавтики. Так называемые реформы разрушили высокую технологию страны. Безжалостные руководители не пощадили никого и ничто. На первый взгляд, кажется странным, что авиационная техника «легла» очень быстро, даже на несколько лет раньше. Пилотируемая космонавтика продержалась несколько дольше за счет того, что оказалось действительно впереди остального мира, поэтому американцы решили летать на наш «Мир». За счет заработанных таким образом денег оплачивались ракеты и все остальные космические аксессуары.

Последний фактор — это общественное мнение, а его выражают средства массовой информации. Оно менялось постепенно, отражая существо изменений в стране. В конце концов, ничего, кроме сенсаций на орбите и скандалов на Земле, не стало интересовать газеты и журналы, а особенно — телевидение.

В мае 1997 года я стал участником конференции, которую основал наш современник, ученый–футурист, подобно нашему Циолковскому предсказавший строительство космических поселений, современный великий фантаст О'Нэйл.

Уже тогда, находясь на распутье, я выбрал для своей «обедни» (выступления во время обеда) философско–историческую тему. Название тоже хорошо соответствовало предмету — «Метод спирали». Опираясь на свой философский багаж, который загружали в наши головы в течение долгих школьных, вузовских и аспирантских лет, я вовсю использовал основы диалектики, в первую очередь закон, известный под названием «отрицание отрицания», или, более понятно, — развитие спирали. В данном случае его удалось и применить для анализа прошлого и настоящего космических программ, и заглянуть в будущее.

В большой мере основная идея моей «обедни» хорошо подтверждена на страницах этой книги, что нашло отражение в ее названии, в названиях глав и отдельных рассказов. В них рефреном повторяются слова — «20 лет спустя».

Отрезок в 20 лет оказался, по–видимому, не случайным, это специфический период человеческой жизни. Действительно, возраст в 20, 40, 60, возможно — 80 лет, определяет существенные фазы нашей жизни. До 100 лет доживает меньше 0,01% населения Земли. Наверное, не случайно великий француз А. Дюма назвал свою знаменитую книгу «Ving annes apres». Вообще, во французской системе счета 20 — это особая цифра, а 80 — это 4 раза по 20, 90 — 4 х 20+10, и так далее до 100.

В развитии событий, описанных в этой книге, хорошо прослеживается диалектика спирали: 20 лет спустя очень многие события удивительно повторяются, буквально ложатся в отведенный им отрезок времени. Другая сторона этого закона — это неизбежное обновление, изменение условий и самих событий, которые также прекрасно видны. Благодаря повторению их легче сравнить.

Что касается будущего, то хорошо бы увидеть мир хотя бы через 20 лет. Теория хороша, если она помогает не только объяснить прошлое, но и предсказать то, что нас ждет. Метод спирали подсказывает, что история повторится, придут новые поколения. С другой стороны, жизнь непредсказуема, трудно угадать, куда завернет очередной виток.

В Принстоне я, конечно, вспомнил обоих ученых — своего великого соотечественника Циолковского и основателя Института изучения космоса О'Нэйла. По сравнению со мной они были оптимистами. Мне слишком много пришлось заниматься практикой, а пессимист, как известно, это хорошо информированный оптимист. Мне нетрудно представить, какие усилия потребуются от землян, чтобы переселиться в космос, одними «подъемными», пусть самыми большими, здесь не обойтись. Потребуется еще один (а может, и не один) очень крутой виток космическо–технологической спирали, чтобы продвинуться на следующий уровень, необходимый для создания космических городов. Современное состояние космической техники далеко от полета человека на Марс, мы от этого дальше, чем были, скажем, 20 лет назад. Боюсь, что мои дети не станут его свидетелями.

Все же предсказывать отдаленное будущее в каком?то смысле проще: правильность прогноза проверить труднее, люди успевают забыть об этом. Наверное, поэтому теоретически практики коммунизма предпочитали долгосрочные прогнозы. Они обещали народам коммунизм, райскую жизнь при жизни, но — в отдаленном будущем….

Этот рассказ писался в несколько заходов, в разные годы. Заключительная часть этой работы совпала с последней стадией полета ОК «Мир». Похоже, наш «Мир» не дотянет до конца XX столетия, золотого века космонавтики и астронавтики. Золотой век — это и хорошо, и плохо. Плохо потому, что значит когда?то было хорошо, очень хорошо, и это прошло. Нам повезло, мы сами создали это золотое время. И это было достигнуто нашим трудом и талантом. Поэтому оно так дорого нам до сих пор.

XX век заканчивается, вместе с ним уходит золотое время космонавтики. Как пик ее достижений, завершает свой полет станция «Мир», как покоренная вершина, как ее символ. По размаху и вложенному труду, по многогранности технических средств и выполненных операций, по продолжительности миссий и непредсказуемости событий, по красоте и притягательной силе, по многим другим факторам и характеристикам «Мир» не имеет себе равных. Даже полет на Луну по программе «Аполлон» чем?то уступает этой программе.

Пройдут годы, забудутся, сотрутся детали, разгладятся морщины, в памяти останутся рассказы и легенды, а фотографии донесут до потомков почти фантастическую картину, этот памятник ушедшему веку: на фоне черного бездонного космоса уголок голубой планеты, и могучий Орбитер американского Спейс Шаттла на подлете к нашему «Миру» — Эйфелевой башне советской космонавтики.