Жюль Верн - Золотой вулкан

• Название: Золотой вулкан
• Автор: Жюль Верн
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1999
• ISBN: 5-86218-153-9, 5-86218-022-2

«Золотой вулкан» (1899) — одно из последних сочинений Ж. Верна, появилось одновременно с первыми рассказами Дж. Лондона. Навеянное «золотой лихорадкой», охватившей в те времена Америку, оно должно было стать книгой-предостережением для Мишеля Верна, любимого сына романиста, талантливого молодого человека с непростым характером.

---

В ту пору Ванкувер заполняли не одни только переселенцы из Старого и Нового Света. Магистрату приходилось брать в расчет и сотни рудокопов, не желавших мерзнуть зимой среди ледников Доусона. В холодное время года работать на участках невозможно, так как землю покрывает слой снега толщиной в десять — двенадцать футов, который, будучи схвачен сорока-, пятидесятиградусным морозом, становится крепче гранита, и при первом же ударе о него кайла и кирки ломается.

Вот почему золотоискатели, имеющие на то возможность, или те, кому вдруг повезло, предпочитают возвращаться в главные города Колумбии. У них есть золото, и они его прогуливают с невообразимой расточительностью и легкомыслием, слепо веря, что удача не оставит их никогда, что следующий сезон будет равно успешным, что на притоках Юкона и Клондайка найдутся новые месторождения, из которых можно будет черпать золото пригоршнями. Именно такие люди занимают лучшие номера отелей, где живут по шесть-семь месяцев, а также самые комфортабельные каюты пароходов, которыми они в апреле — мае снова плывут на север, в Скагуэй.

Самми Скиму потребовалось совсем мало времени, чтобы увидеть, что именно среди этой категории золотодобытчиков находятся самые грубые, злые и драчливые субъекты, которые чаще других дебоширят в игорных домах и казино, швыряют деньги налево и направо и ведут себя как подлинные хозяева.

Вот в каких обстоятельствах он познакомился с одним из наиболее скандальных типов среди добытчиков. К несчастью, как показало будущее, их взаимоотношения получили продолжение.

Утром пятнадцатого апреля Самми Ским и Бен Реддл прогуливались по набережной, когда раздались звуки парового свистка.

— Неужели это запропастившийся «Фут-Бол»? — спросил самый нетерпеливый из братьев.

— Не думаю, — отвечал другой. — Свистки доносятся с юга, а «фут-Бол» должен прийти с севера.

Сигналы действительно подавал ванкуверский пароход, ходивший по проливу Хуан-де-Фука[27]. Следственно, это не могло быть судно, шедшее из Скагуэя.

Тем не менее Самми Ским и Бен Реддл устремились в конец пирса, смешавшись с многочисленной толпой, которую прибытие стимера[28] привлекало всегда. На борту причалившего судна находилось несколько сот пассажиров, которым предстояло пересесть на один из пароходов, обслуживавших северное направление.

Прибывшим был «Смит», судно водоизмещением в две с половиной тысячи тонн; пароход бросал якорь во всех портах, имевшихся на американском берегу, начиная с мексиканского Акапулько. Высадив в Ванкувере своих пассажиров, «Смит», предназначенный для обслуживания побережья, возвращался в порт приписки. Доставленные им люди влились в число тех, которым предстояло решить, каким путем проще всего добраться до Клондайка, — то ли по Скагуэйской дороге, то ли взяв направление на Сент-Майкл. «Фут-Болу» явно было не под силу забрать с собой весь этот люд, и большей части переселенцев, спешивших в Доусон, оставалось ждать других пароходов.

Бен Реддл и Самми Ским, несомненно, обрадовались бы гораздо больше, если бы свистки, долетевшие от входа в гавань, принадлежали «Фут-Болу»; но и наблюдение за высадкой со «Смита» тоже показалось им занятным.

Когда судно причалило, общее внимание привлек некий пассажир, который, не жалея своих локтей и чужих боков, пробивался к трапу, чтобы оказаться на нем первым: ему явно не терпелось занять место на «Фут-Боле». Это был человек огромного роста, грубый и мускулистый, черная борода которого торчала во все стороны, а загорелое лицо выдавало в нем южанина. Злые глаза и выражение физиономии великана сразу же вызвали к нему антипатию. Компанию южанину составлял некто, судя по внешности, той же национальности; он не отличался ни большим терпением, ни любезностью.

На палубе, разумеется, находились и другие пассажиры, спешившие сойти на берег, как и этот грубиян, но обогнать его было трудно: отталкивая всех, он лез напролом к трапу, не обращая внимания на призывы членов команды и капитана и ругаясь зычным голосом, подчеркивающим грубость проклятий, изрыгаемых то на английском, то на испанском языках.

— Ого! — воскликнул Самми Ским. — Вот человек, которого можно назвать приятным спутником! Как бы он не оказался на «Фут-Боле»!

— Ничего… плавание продлится всего несколько дней, — ответил Бен Реддл, — и мы сумеем держать его на расстоянии.

В это мгновение один из зевак, стоявших возле братьев, крикнул:

— Ба! Да это проклятый Хантер! Если он сегодня же не уплывет из Ванкувера, быть великому шуму!

Самми Ским понял, что Хантер пользовался в этих краях славой, но явно не доброй. Должно быть, он являлся одним из тех авантюристов, которые, удачно поработав на Клондайке, на зиму возвращались в родные края, чтобы дождаться начала нового старательского сезона.

Хантер, беспардонный тип, в жилах которого текла американская кровь, смешанная с испанской, действительно возвращался из родного Техаса. Мир золотоискателей служил ему той средой, которая отлично подходила для проявления его подлых инстинктов, возмутительных нравов, грубых чувств и склонности к беспорядочному существованию, когда все ставится на карту и ничто не имеет ценности. Приплыв в тот день в Ванкувер вместе со своим компаньоном, он в самом деле собирался сесть на «Фут-Бол», но, узнав, что стимер появится не раньше, чем через трое-четверо суток, приказал отвести себя в отель «Вестминстер», где Самми Ским и Бен Реддл проживали шестой день.

Конечно, радоваться такому соседу не приходилось, поэтому надо было постараться избежать его общества как в гостинице, так и на пароходе.

Спросив, что за человек означенный Хантер, Самми Ским услышал:

— О, этого типа знают все… и в Ванкувере, и в Доусоне!

— Он владелец какого-нибудь золотоносного участка?

— Да… участка, который разрабатывает сам.

— Где же находится его участок?

— На Фортимайлз.

— У него есть номер?

— Сто двадцать семь.

— Черт! — воскликнул Самми Ским. — У нас — сто двадцать девятый! Выходит, мы соседи этого мерзкого техасца?

Миновал еще один день, и вот, со стороны пролива Королевы Шарлотты, раздался гудок «Фут-Бола». Простояв сутки, утром семнадцатого апреля пароход вышел в море.

Глава V НА БОРТУ «ФУТ БОЛА»

Пароход «Фут-Бол» имел водоизмещение тысячу двести тонн; и если на его борту насчитывалось ровно столько же пассажирских душ, объяснялось это тем, что инспектор навигации не позволил взять на борт больше народу. И без того ватерлиния[29], обозначенная нарисованным на корпусе перекрещенным кругом, касалась воды. За сутки портовые краны перенесли на стимер огромный груз: сотню быков, лошадей, ослов, пятьдесят оленей и несколько сот ездовых собак.

Все эти собаки принадлежали к породе сенбернаров и лаек. Большую их часть закупили на рынках канадских городов, где цены были не слишком высокими, даже с учетом транспортных расходов, а именно сорока пяти франков за доставку из Монреаля в Ванкувер; впрочем, столько же стоила доставка из Ванкувера в Скагуэй.

Что касается пассажиров «Фут-Бола», среди них были люди всех национальностей: англичане, канадцы, французы, норвежцы, шведы, немцы, австралийцы, южные и северные американцы… кто с семьями, кто без. Если отличие можно было обнаружить между занимавшими каюты первого и второго классов, то на палубе наблюдалось полное смешение народов. Число коек в каютах пришлось увеличить вдвое. Вторая палуба имела вид длинного дортуара[30], вдоль стен которого тянулись козлы, на которых висели гамаки. На палубе было не пройти; бедные пассажиры использовали всякое свободное место, найденное между рубками и релингами[31], поскольку каюты стоили по тридцати пяти долларов. Правда, получив возможность укрыться от порывов холодного ветра, эти люди не слишком сильно страдали; под защитой же островов на пути из Ванкувера в Скагуэй штормов опасаться не приходилось.

Бену Реддлу удалось загодя оплатить одну из кают на корме. В каюте по соседству разместился норвежец по имени Бойтон, которому принадлежал участок на Бонанзе, одном из притоков Клондайка. Это был человек тихий, вежливый и в то же время смелый и осторожный, образцовый представитель той скандинавской расы, которой мир обязан Аудреками и Нансенами. Сей уроженец Христиании[32], навестив родной город, возвращался в Доусон. Короче говоря, норвежец был попутчик необременительный, почти незаметный и малообщительный, так что во весь путь Самми Скиму удалось обменяться с ним всего несколькими фразами вежливости.

На беду кузенам, они плыли вместе с техасцем. Хантер с товарищем заняли четырехместную каюту, хотя их было двое, тогда как несколько пассажиров оказались вовсе без места. На просьбы уступить две незанятые койки грубияны отвечали бранью.