Джудит Майкл - Наследство

• Название: Наследство
• Автор: Джудит Майкл
• Издательство: Олма-пресс
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1998

Джудит Майкл — псевдоним супружеской пары, писателей Джудит Барнард и Майкла Фэйна. Их романы «Обманы», «Правящая страсть», «Наследство» и другие вышли тиражом более 11 миллионов экземпляров.

Героиня романа «Наследство» Лора Фэрчайлд случайно знакомится с эксцентричным стариком Оуэном Сэлинджером, главой гостиничной корпорации, и становится его доверенным лицом Она получает доступ к аристократическим кругам Бостона и вызывает пылкую страсть племянника Оуэна — Поля. Однако смерть Оуэна и судебное разбирательство разбивают ее мечты и настраивают семью Сэлинджеров против нее. Лишенная наследства, Лора клянется вернуть себе все, что было безжалостно отобрано.

---

Джудит Майкл Наследство

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ГЛАВА 1

Лора и Поль вместе убирали постель, торопились, смеялись, спорили, кому же все-таки удастся сделать это быстрее.

— Я никогда этому не научусь, — с притворным разочарованием вздохнул Поль, когда в конце концов проиграл. — Женщины созданы для того, чтобы стелить постель, мужчины — чтобы лежать в них.

— Мужчины созданы, чтобы лгать о постели, — парировала Лора. — Выйдя замуж, удивительно быстро постигаешь подобные вещи.

— Самые важные дела я делаю быстро, — сказал он. — Например, влюбился в тебя.

Лора рассмеялась. Ей нравились его улыбка и взгляд, который поглощал ее всю, его голос, который становился глубоким и каким-то особенным, когда он разговаривал только с ней, помнила ощущение его рук на груди этим утром, когда она проснулась; полусонные, горячие ото сна, они потянулись друг к другу, ближе и ближе, пока не слились и начали еще один день вместе, как хотели прожить всю жизнь, как муж и жена, до конца своих дней.

Но потом ее взгляд стал серьезным и хмурым.

— Как мы можем быть так счастливы? Это нехорошо — смеяться и делать все, как обычно, когда Оуэна нет с нами. И его больше никогда не будет. И он не узнает, что мы хотим пожениться. А он так мечтал…

Поль завязал галстук, надел пиджак и посмотрел на себя в зеркало, пригладив рукой непослушные черные волосы.

— Он знал, что мы собираемся пожениться, его это очень волновало. — Он обнял Лору, прижал ее к себе.

— А ты знаешь, что он терпеть не мог вечера и любые церемонии?

— Но он ничего не имел бы против нашей свадьбы, — сказала Лора. — О, Поль, я не могу этого вынести, ведь его нет с нами!

— Я знаю. — Поль прижался щекой к ее волосам. Он мысленно представил горделивый портрет с пронизывающим взглядом своего двоюродного деда, Оуэна Сэлинджера, который к тому же был его большим другом. — И ты права, он был бы счастлив, узнав, что мы поженились, потому что очень любил тебя и думал, что самым разумным, что я когда-либо совершил, было мое совершенное согласие с ним.

Он отстранил от себя Лору, ища ее взгляд, чтобы понять, что она чувствует. Худое, с высокими скулами лицо Лоры с полными чувственными губами было задумчиво, будто застыло во времени, запечатленное художником, который уловил эту манящую красоту, но смог только отдаленно передать меняющееся выражение подвижного лица, которое оживлялось выражением радости или печали, теплоты или холодности, удовольствия или огорчения. И никакой художник не мог передать то неуловимое и иллюзорное, что заставляло всех, даже Поля, спрашивать себя, действительно ли они знают ее, могут ли быть рядом с ней. Ее острая ирония или злословие так удивительно интригующе не сочетались с наивностью Лоры, заставляя помнить о ее непредсказуемости и необычности даже тогда, когда спустя какое-то время уходил из памяти каштановый цвет ее волос, отливающий красным на солнце, или темно-голубой цвет ее широко раскрытых ясных глаз.

Поль убрал волосы, которые непослушными прядями ложились на лицо Лоры.

— Ты такая бледная, любовь моя. Тебя волнует вечер? Или просто дело в твоем костюме? Ты должна быть в черном? В конце концов, мы идем не на похороны. Мы идем в дом Оуэна слушать, как Паркинсон будет читать завещание.

— Это то, в чем я хочу быть, — ответила Лора. — Чтение завещания — как вторые похороны, правда? Мы продолжаем захлопывать за ним дверь его жизни. — Она выскользнула из его объятий. — Нам не пора идти?

— Да. — Он запер двери квартиры, и они спустились на два пролета лестницы и попали в крошечный коридор. Их встретили и подхватили волны августовской жары Бостона, от которой дрожали и колебались листья деревьев, будто отраженные в воде. Дети играли на траве, сонные от добела раскаленного солнца, а яхты на глади залива были похожи на ослепительно белых птиц, опускающихся и снова взмывающих над прохладными волнами.

— Я забыл, что будет так жарко, — пробормотал, Поль, стягивая пиджак. — Ведь странно думать об Оуэне здесь, в городе, он же проводил август на Кейп-Коде.

Они дошли до машины, и как только отъехали, он сразу включил кондиционер.

— О Боже, я так скучаю по нему. Ведь прошло почти три недели, а я продолжаю думать о нем, как о живом: что увижу его за обедом и. услышу, как он опять будет говорить мне, чему я должна себя посвятить и как мне распорядиться моей жизнью.

Лора села поближе к Полю, и он держал ее за руку, когда они проезжали под аркой деревьев вдоль Коммонуэлс-авеню.

— Если бы не было тебя, — тихо сказал он, — я бы чувствовал, что потерял точку опоры.

— Я тоже. — Она сжала его руку, отвечая на прикосновение, чувствуя рядом его плечо, его силу и желание, которое вспыхивало, когда они прикасались друг к другу. Где бы это ни было, и чем бы они ни были заняты, остальной мир исчезал, оставляя их наедине со страстью, которая неуклонно росла с того дня, как они встретились два года тому назад, когда он наконец-то заметил ее.

— Я тоже, — еще раз повторила она. Потому что, хотя у нее был брат Клэй и семья Поля, которая приняла ее четыре года назад, когда ей было восемнадцать, и сделала все, чтобы она чувствовала себя членом семьи, Оуэн был главой семьи, который обожал ее и был центром ее жизни. Она тоже боготворила его, пока не встретила Поля. Потом она привязалась к ним обоим. А сейчас, когда она все еще чувствовала себя очень молоденькой и неуверенной, и еще не начала заниматься тем, чем хотел бы Оуэн… Но он умер, и остался только Поль, чтобы заботиться о ней.

— Как ты думаешь, мы долго там пробудем? — спросила она. Ей совсем не хотелось видеть, как все соберутся в доме, где она так счастливо жила и все еще живет, хотя большую часть времени с тех пор, как умер Оуэн, она проводила с Полем, и слушать, как семейный адвокат читает завещание, когда она так тосковала и хотела услышать голос Оуэна. Ей совсем не хотелось слышать, как сыновья Оуэна, Феликс и Аса, обсуждают, что наконец-то вольны делать все, что считают нужным, с гостиничной империей, которую их отец строил с такой любовью и гордостью, а их планы совершенно отличны от тех, которыми делился с ней Оуэн за последние годы, вплоть до постигшего его удара.

— Не знаю, — ответил Поль, сворачивая к Бикон-Хилл и стараясь отыскать место, чтобы припарковать машину рядом с огромным домом Оуэна. — Это простая формальность. Феликс и Аса получают основной пакет акций компании, принадлежащей Оуэну, женщины получают достаточно, чтобы чувствовать себя счастливыми, а я получу какой-нибудь символический подарок, потому что он любил меня, даже несмотря на то, что знал, что я предпочту фотокамеру самой престижной работе в его гостиничной империи. Наверное, Паркинсону потребуется полчаса на чтение всего завещания. — Стоя рядом с машиной, он еще раз взял Лору за руку. — Мне очень жаль, что тебе придется пройти через это, но так как Паркинсон спрашивал именно о тебе…

— Все в порядке, — ответила Лора, но когда они поднимались по ступенькам к парадной двери, которая была ее в течение четырех лет, к комнатам, где она жила как друг Оуэна, его сиделка, протеже и в конце концов почти как внучка, внутри у нее все сжалось.

Когда дворецкий открыл дверь, она автоматически бросила взгляд через мраморное фойе на разветвляющуюся лестницу, словно ожидая увидеть Оуэна Сэлинджера, спускающегося по ступеням своей величавой походкой, румяного, здорового, с шевелящимися кустистыми бровями и свисающими усами, отдающего приказы, высказывающего свое мнение и взгляды голосом, который раздавался в каждом уголке его дома. Глаза Лоры наполнились слезами. Он был такой изысканный, и в то же время внушительный, поглощающий все мысли, все ее внимание, что она не могла представить себе жизнь без него. К чему она может прийти, не скучая по нему?

«Ты всегда будешь скучать по мне. Но справься с этим сегодня и продолжай жить» — вот что сказал бы Оуэн. И он был бы прав. Он всегда был прав. Лора посмотрела на Поля:

— Давай уйдем отсюда, как только все кончится.

— Хорошая мысль, — ответил Поль и улыбнулся ей, чувствуя облегчение оттого, что она становится не такой мрачной. Это казалось преувеличенным с самого начала, и она выглядела обеспокоенной, почти испуганной, вместо того чтобы нести печать траура, как он ожидал бы. «Это одно из ее состояний», — подумал он и напомнил себе, как одинока она была, когда Оуэн впервые обратил на нее внимание и одарил своей всеобъемлющей любовью, которой он удостаивал лишь нескольких избранных. — Расслабься, — сказал он, когда они вошли. — Я здесь. Мы вместе.

Он крепко держал ее за руку, и они вошли в библиотеку, где уже собралась семья Сэлинджеров, тесно усевшись на кожаных кушетках и креслах. Младшие правнучки присели на диванчики или сидели, скрестив ноги, на тебризских коврах, которые Оуэн и Айрис покупали во время путешествий. В дальнем конце комнаты Лора увидела Клэя, стоящего у мраморного камина. Он разговаривал с Эллисон и Тэдом. Лора улыбнулась ему, молчаливо благодаря, что он нашел время и приехал из Филадельфии, чтобы быть рядом с ней во время чтения завещания.