Андрей Валерьев - Фаранг (Дилогия)

• Название: Фаранг (Дилогия)
• Автор: Андрей Валерьев
• Жанр: Боевая фантастика

Аннотация:

книга закончена… Болливуд в чистом виде… ваниль, мёд и патока текут ручьём… хепиенд!

---

Выход предложила Катя. Груз надо было просто отцепить и оставить на дне, а воздушный колокол поможет ныряльщику подняться на поверхность.

— Ты, главное, его не упусти. Хватайся за ремень и наверх. Понятно?

— Угу.

Витьке было не до ремней. Рядом, на маленьком плотике, сидела женщина умопомрачительной красоты. Его женщина. Ещё здесь же была Оля, но на фоне Екатерины она просто исчезала. Витька оторвался от изучения Катиной груди и "новым" взглядом посмотрел на то, что происходило вокруг. За месяц, проведённый на острове, он как-то перестал замечать синеву безоблачного неба, лазурные прозрачные воды лагуны, белый песок пляжа и великолепные пальмы. Всё это было само собой разумеющимся и никакого интереса не представляло.

И вдруг…

"А ведь это — чудо!"

Тёплый ветер, шум листьев, ослепительные блики солнца на спокойной воде и белые крупинки соли на её бронзовой коже…

"Я — в раю!"

— … милый, ты меня слышишь?

— А. Э. Слышу. За ремень — и наверх. Да. Так и сделаю.

— А рюкзак Олег с Йилмазом потом верёвкой вытянут.

Всё прошло, как по маслу. Виктор зацепился за свой груз, продышался и тихо ушёл под воду. На дно он "упал" быстро. Привычная навалившаяся тяжесть уже не мешала. Ныряльщик так же привычно продавил давление в ушах и, не выпуская из рук Олину майку с песком, пошёл по дну к самолёту.

"Блин, какой он здоровый, оказывается!"

Туша фюзеляжа, нависающая над головой, немного пугала. Слой холодной воды, лежавший у самого дна, вытягивал из тела тепло, заставляя Витю дрожать. Чтобы добраться до самого люка пришлось сначала согнуться в три погибели, потом встать на карачки, а затем и вовсе — лечь на живот.

"Ё! Как холодно!"

Витька оглянулся. Спасительный воздушный мешок застыл в пяти метрах позади, что придало ныряльщику сил и бодрости. Дрожь прошла, осталось лишь желание сделать всё, что нужно побыстрей и свалить отсюда к чертям собачьим.

"То есть — наверх"

Витька бросил груз и, цепляясь пальцами за песчаное дно и упираясь затылком в гладкий металл фюзеляжа, быстро пополз к вожделенному люку.

"Пятьдесят три, пятьдесят четыре…"

Аэропланка поддалась легко. Витя сунул в образовавшуюся щель ладонь, вцепился в рукоятку и изо всех сил потянул её вниз.

Бум!

Вместо того, чтобы опустить ручку, тело Витьки резко пошло вверх и он крепко приложился затылком к металлу.

"Десять, одиннадцать… ах ты падла!"

Витя вцепился в рукоятку двумя руками и, извернувшись, упёрся коленями в днище самолёта. Тридцатисантиметровый рычаг немного подумал, а затем с лёгким щелчком подался вперёд.

"Давай, давай, давай!"

Уже ничего не соображая, Егоров заученно повернул рукоятку.

"Правая рука вверх. Левая вниз"

Железяка зеленого цвета послушно провернулась на сорок пять градусов, щёлкнула и встала на упор.

Как Витька оказался в воздушном колоколе он не помнил.

Воздух! Как это прекрасно! Это тааааак вкусно!

Витька отдышался, свёл глаза в кучку и снова нырнул. За то время, что он плавал к мешку и обратно механический доводчик приоткрыл дверку люка, показав тёмную щель в палец толщиной. Егоров вцепился пальцами за край проёма и упёрся спиной и затылком в тяжёлую створку.

"Ну же… давай, блин!"

Люк нехотя поднялся ещё сантиметров на пятнадцать, а затем пошёл гораздо легче и быстрей. На полный подъем створки ушло секунд тридцать. Витька полностью разогнулся, зафиксировал руками люк над головой и осмотрелся.

В багажном отсеке было темно и… и…

"Ух ты!"

Под потолком висел такой знакомый воздушный пузырь. Позабыв обо всех клятвах и обещаниях быть острожным, Витька немедленно забрался внутрь целиком и "высосал" этот небольшой "кусочек" воздуха.

Сетки резать не пришлось. Ближайшую к нему он аккуратно отстегнул от креплений на потолке. Глаза привыкли к темноте, и Егоров прекрасно разглядел плотный штабель тёмных чемоданов.

"Жадность фраера… шестьдесят… один, два, три, четыре… а, ладно!"

Ныряльщик уцепился за ближайшую чемоданную ручку и, надрываясь и выпуская рвущийся из груди воздух, вытащил его из груды вещей.

На то, чтобы доволочь свой объёмистый трофей до "лифта" ушло ещё полминуты. Витька бросил чемодан на дне, схватился за ремешок и щёлкнул замком.

"Поехали! Ну я, блин, Гагарин…"

— Никогда. Больше. Так. Не делай!

В дрожащем голосе Кати звякнул металл. Слёзы у прижимающейся к нему всем телом женщины, похоже, уже закончились, и неуправляемая истерика стала помаленьку трансформироваться в грядущую полномасштабную бурю. Егоров потёр опухшее после оплеухи Олега ухо и максимально мягко задавил наезд на корню.

— Любимая, любимая… — стройное загорелое тело под его рукой ощутимо расслабилось, а Виктор всё шептал и шептал на ушко, — любимая, любимая… прошу тебя… никогда ничего не решай за меня. Ты меня понимаешь?

Весь запал у Кати куда-то разом пропал. Мысленно обозвав себя дурой, она молча кивнула и замерла на груди своего мужчины.

В тот день Витя Егоров больше не нырял.

За следующие четыре дня Виктор, при помощи Олега, Йилмаза и такой-то матери полностью обчистил кормовой багажный отсек. Дело мужики поставили на поток. Витька нырял с грузом вниз, шустро шевеля ластами нёсся к люку, привязывал верёвку к ручке верхнего чемодана и всплывал. Дальше в дело вступали "крановщики". Иногда объёмные чемоданы артачились, цепляясь за всё за что можно было зацепиться и тогда Виктору приходилось снова нырять, но, в целом, это случалось очень редко. Добычей "поисковиков" стали восемьдесят четыре чемодана и сумки и среди них (ура!) ярко-оранжевый Витькин Samsonite.

Егоров купил этот чемодан в Дубаях, клюнув на необычный цвет. При получении багажа, среди десятков унылых чёрных параллелепипедов, едущих на транспортёрной ленте, его кладь сразу бросалась в глаза. Был и ещё один приятный сюрприз — его чемодан не промок! Его немножко сдавило давлением, но изделие китайских мастеров сдержало воду!

В итоге повизгивающий от счастья Витька стал обладателем пяти белоснежных хрустящих от чистоты сорочек, пары брюк и, самое главное, совершенно исправной бритвы. Panasonic дружески мигнул индикатором заряда и предложил им воспользоваться. А одеколон, а зубная паста и щётка?

Егоров изобразил пляски туземцев, схватил бутылочку геля для душа, бритву и, призвав на помощь Катю, рванул в кусты приводить себя в порядок.

С кормы снова раздался взрыв хохота, но Дима-сан даже не обернулся, а только угрюмо поскрёб отросшую за месяц бороду. Этот Гоша, который оказался пусть и уволенным, но настоящим, с образованием, актёром театра, мог, когда он этого хотел, быть душой компании. Историй, анекдотов и песен он знал великое множество и никогда не повторялся. Мужики ворочали тяжёлые весла и веселились от души над очередным сольным выступлением Игоря.

Мельников только матюгнулся. Он не хотел брать с собой этого выскочку, но Даник, его бывший лучший друг Даник, настоял на том, чтобы в очередной рейс к ныряльщикам вместе с командой Мельникова пошёл и Игорь.

Дима-сан скрипнул зубами и матом пресёк бурное веселье на лодке, на что Гоша лишь вытянулся во фрунт и дурашливо отрапортовал, мол, "базара нет, начальник", чем вызвал новый приступ веселья среди матросов.

Дела в посёлке на Новой земле шли по-разному. Две недели адского труда, через "не могу", принесли свои плоды. Все сто семьдесят три человека были обеспечены крышей над головой, трёхразовым горячим питанием и необходимым минимумом одежды. Для этого пришлось применять крутые меры, многие не желали работать по восемнадцать часов в сутки, ещё больше людей не желало делиться своими вещами с теми, у кого их не было. Пока Мельников, при помощи тёти Ули и десятка верных ему людей ещё держал ситуацию под контролем, но община уже помаленьку пошла вразнос. Отсутствие внешней угрозы, которая сплотила бы людей и возросший "уровень жизни", сеяли в умах отдельных индивидуумов разные нехорошие мысли.

А чего это я должен это делать? А почему ему больше? А что это он раскомандовался?

Дальше — больше. Посёлок, внешне выглядевший единым целым, расселился по национальному признаку, что, в общем-то, было понятно, но вот выводы все сделали разные.

Началось всё с очередного ежеутреннего скандала — распределения работ на день. Данияр привычно, матом, оборвал стоны и сопли и пинками разогнал нескольких мужчин и женщин по делам, а вот к стоявшим поодаль соплеменникам первый зам Сенсея обратился на казахском. Вежливо. С пожиманиями рук и уговорами что-нибудь сделать. Дима, наблюдавший за этой картиной со стороны, очень удивился и, подозвав, Данияра, к себе, поинтересовался — с чего бы это к этим лодырям такое отношение?

Даник помялся, а потом просветил закипающего Мельникова, что к "агашкам" он не может относиться иначе.