Владимир Маяковский - Владимир Маяковский - автобиография

• Название: Владимир Маяковский - автобиография
• Автор: Владимир Маяковский
• Жанр: Поэзия

---

Маяковский Владимир Владимир Маяковский - автобиография

Владимир Маяковский : автобиография

Автобиография в произведении:

Владимир Маяковский "Я сам"

ТЕМА Я-поэт. Этим и интересен. Об этом и пишу. Об остальном - только если это отстоялось словом.

ПАМЯТЬ Бурлюк говорил: у Маяковского память, что дорога в Полтаве,- каждый галошу оставит. Но лица и даты не запоминаю. Помню только, что в 1100 году куда-то переселялись какие-то "доряне". Подробностей этого дела не помню, но, должно быть, дело серьезное. Запоминать же - "Сие написано 2 мая. Павловск. Фонтаны" - дело вовсе мелкое. Поэтому свободно плаваю по своей хронологии.

ГЛАВНОЕ Родился 7 июля 1894 года (или 93 - мнения мамы и послужного списка отца расходятся. Во всяком случае, не раньше). Родина - село Багдади, Кутаисская губерния, Грузия.

СОСТАВ СЕМЬИ Отец: Владимир Константинович (багдадский лесничий), умер в 1906 году. Мама: Александра Алексеевна. Сестры: а) Люда. б) Оля. Других Маяковских, по-видимому, не имеется.

1-е ВОСПОМИНАНИЕ Понятия живописные. Место неизвестно. Зима. Отец выписал журнал "Родина". У "Родины" "юмористиче ское" приложение. О смешных говорят и ждут. Отец ходит и поет свое всегдашнее "алон занфан де ля по четы ре". "Родина" пришла. Раскрываю и сразу (картинка) ору: "Как смешно! Дядя с тетей целуются". Смеялись. Позднее, когда пришло приложение и надо было действительно смеяться, выяснилось- раньше смеялись только надо мной. Так разошлись наши понятия о картинках и юморе.

2-е ВОСПОМИНАНИЕ Понятия поэтические. Лето. Приезжает масса. Красивый длинный студент-Б. П. Глушковский. Рисует. Кожаная тетрадища. Блестящая бумага. На бумаге длинный человек без штанов (а может, в обтяжку) перед зеркалом. Человека зовут "Евгенионегиным". И Боря был длинный, и нарисованный был длинный. Ясно. Борю я и с читал этим самым "Евгенионегиным". Мне ние держалось года три.

3-е ВОСПОМИНАНИЕ Практические понятия. Ночь. За стеной бесконечный шепот мамы и папы. О рояли. Всю ночь не спал. Свербила одна и та же фраза. Утром бросился бежать бегом: "Папа, что такое рассрочка платежа?" Объяcнение очень понравилось.

ДУРНЫЕ ПРИВЫЧКИ Лето. Потрясающие количества гостей. Накапливаются именины. Отец хвастается моей памятью. Ко всем именинам меня заставляют заучивать стихи. Помню специально для папиных именин:

Как-то раз перед толпою Соплеменных гор...

"Соплеменные" и "скалы" меня раздражали. Кто они такие, я не знал, а в жизни они не желали мне попадаться. Позднее я узнал, что это поэтичность, и стал тихо ее ненавидеть.

КОРНИ РОМАНТИЗМА Первый дом, вспоминаемый отчетливо. Два этажа. Верхний - наш. Нижний винный заводик. Раз в году-арбы винограда. Давили. Я ел. Они пили. Все это территория стариннейшей грузинской крепости под Багдадами. Крепость очетыреугольнивается крепостным валом. В углах валов-накаты для пушек. В валах бойницы. За валами рвы. За рвами леса и шакалы. Над лесами горы. Подрос. Бегал на самую высокую. Снижаются горы к северу. На севере разрыв. Мечталось - это Россия. Тянуло туда невероятнейше.

НЕОБЫЧАЙНОЕ Лет семь. Отец стал брать меня в верховые объезды лесничества. Перевал. Ночь. Обстигло туманом. Даже отца не видно. Тропка узейшая. Отец, очевидно, отдернул рукавом ветку шиповника. Ветка с размаху шипами в мои щеки. Чуть повизгивая, вытаскиваю колючки. Сразу пропали и туман и боль. В расступившемся тумане под ногами - ярче неба. Это электричество. Клепочный завод князя Накашидзе. После электричества совершенно бросил интересоваться природой. Неусовершенствованная вещь.

УЧЕНИЕ Учила мама и всякоюродные сестры. Арифметика казалась неправдоподобной. Приходится рассчитывать яблоки и груши, раздаваемые мальчикам. Мне ж всегда давали и я всегда давал без счета. На Кавказе фруктов сколько угодно. Читать выучился с удовольствием.

ПЕРВАЯ КНИГА Какая-то "Птичница Агафья". Если б мне в то время попалось несколько таких книг - бросил бы читать совсем. К счастью, вторая - "Дон-Кихот". Вот это книга! Сделал деревянный меч и латы, разил окружающее.

ЭКЗАМЕН Переехали. Из Багдад в Кутаис. Экзамен в гимназию. Выдержал. Спросили про якорь (на моем рукаве) - знал хорошо. Но священник спросил - что такое "око". Я ответил: "Три фунта" (так по грузински). Мне объяснили любезные экзаменаторы, что "око" - это "глаз" по-древнему, церковнославянскому. Из-за этого чуть не провалился. Поэтому возненавидел сразу - все древнее, все церковное и все славянское. Возможно, что отсюда пошли и мой футуризм, и мой атеизм, и мой интернационализм.

ГИМНАЗИЯ Приготовительный, 1-й и 2-й. Иду первым. Весь в пятерках. Читаю Жуля Верна. Вообще фантастическое. Какой-то бородач стал во мне обнаруживать способности художника. Учит даром.

ЯПОНСКАЯ ВОЙНА Увеличилось количество газет и журналов дома. "Русские ведомости", "Русское слово", "Русское богатство" и прочее. Читаю все. Безотчетно взвинчен. Восхищают открытки крейсеров. Увеличиваю и перерисовываю. Появилось слово "прокламация". Прокламации вешали грузины. Грузинов вешали казаки. Мои товарищи грузины. Я стал ненавидеть казаков.

НЕЛЕГАЛЬЩИНА Приехала сестра из Москвы. Восторженная. Тайком дала мне длинные бумажки. Нравилось: очень рискованно. Помню и сейчас. Первая:

Опомнись, товарищ, опомнись-ка, брат, скорей брось винтовку на землю.

И еще какое-то, с окончанием;

...а не то путь иной к немцам с сыном, с женой и с мамашей...

(о царе). Это была революция. Это было стихами. Стихи и революция как-то объединились в голове.

905-й ГОД Не до учения. Пошли двойки. Перешел в четвертый только потому, что мне расшибли голову камнем (на Рионе подрался), -на переэкзаменовках пожалели. Для меня революция началась так: мой товарищ, повар священника - Исидор, от радости босой вскочил на плиту - убили генерала Алиханова. Усмиритель Грузии. Пошли демонстрации и митинги. Я тоже пошел. Хорошо. Воспринимаю живописно: в черном анархисты, в красном эсеры, в синем эсдеки, в остальных цветах федералисты.

СОЦИАЛИЗМ Речи, газеты. Из всего - незнакомые понятия и слова. Требую у себя объяснений. В окнах белые книжицы. "Буревестник". Про то же. Покупаю все. Вставал в шесть утра. Читал запоем. Первая: "Долой социал-демократов". Вторая: "Экономические беседы". На всю жизнь порази-ла способность социалистов распутывать факты, систематизировать мир. "Что читать?" -кажется, Рубакина. Перечитал советуемое. Многое не понимаю. Спрашиваю. Меня ввели в марксистский кружок. Попал на "Эрфуртскую". Середина. О "лумпенпролетариате". Стал считать себя социал-демократом: стащил отцовские берданки в эсдечий комитет. Фигурой нравился Лассаль. Должно быть, оттого, что без бороды. Моложавей. Лассаль у меня перепутался с Демосфеном. Хожу на Рион. Говорю речи, набрав камни в рот.

РЕАКЦИЯ По-моему, началось со следующего: при панике (может, разгоне) в демонстрацию памяти Баумана мне (упавшему) попало большущим барабанищем по голове. Я испугался, думал - сам треснул.

906-й ГОД Умер отец. Уколол палец (сшивал бумаги). Заражение крови. С тех пор терпеть не могу булавок. Благополучие кончилось. После похорон отца - у нас 3 рубля. Инстинктивно, лихорадочно мы распродали столы и стулья. Двинулись в Москву. Зачем? Даже знакомых не было.

ДОРОГА Лучше всего - Баку. Вышки, цистерны, лучшие духи - нефть, а дальше степь. Пустыня даже.

МОСКВА Остановились в Разумовском. Знакомые сестры - Плотниковы. Утром паровиком в Москву. Сняли квартиренку на Бронной.

МОСКОВСКОЕ С едами плохо. Пенсия - 10 рублей в месяц. Я и две сестры учимся. Маме пришлось давать комнаты и обеды. Комнаты дрянные. Студенты жили бедные. Социалисты. Помню - первый передо мной "большевик" Вася Канделаки.

ПРИЯТНОЕ Послан за керосином. 5 рублей. В колониальной дали сдачи 14 рублей 50 копеек; 10 рублей- чистый заработок. Совестился. Обошел два раза магазин ("Эрфуртская" заела). - Кто обсчитался, хозяин или служащий, - тихо расспрашиваю приказчика. - Хозяин! - Купил и съел четыре цукатных хлеба. На остальные гонял в лодке по Патриаршим прудам. Видеть с тех пор цукатных хлебов не могу.

РАБОТА Денег в семье нет. Пришлось выжигать и рисовать. Особенно запомнились пасхальные яйца. Круглые, вертятся и скрипят, как двери. Яйца продавал в кустарный магазин на Неглинной. Штука 10-15 копеек. С тех пор бесконечно ненавижу Бемов, русский стиль и кустарщину.

ГИМНАЗИЯ Перевелся в 4-й класс пятой гимназии. Единицы, слабо разноображиваемые двойками. Под партой "АнтиДюринг".

ЧТЕНИЕ Беллетристики не признавал совершенно. Философия. Гегель. Естествознание. Но главным образом марксизм. Нет произведения искусства, которым бы я увлекся более, чем "Предисловием" Маркса. Из комнат студентов шла нелегальщина. "Тактика уличного боя" и т. д. Помню отчетливо синенькую ленинскую "Две тактики". Нравилось, что книга срезана до букв. Для нелегального просовывания. Эстетика максимальной экономии.

ПЕРВОЕ ПОЛУСТИХОТВОРЕНИЕ Третья гимназия издавала нелегальный журнальчик "Порыв". Обиделся. Другие пишут, а я не могу?! Стал скрипеть. Получилось невероятно революционно и в такой же степени безобразно. Вроде теперешнего Кириллова. Не помню ни строки. Написал второе. Вышло лирично. Не считая таковое состояние сердца совместимым с моим "социалистическим достоинством", бросил вовсе.