Мария Эрнестам - Коктейль со Смертью

• Название: Коктейль со Смертью
• Автор: Мария Эрнестам
• Издательство: АСТ, Астрель
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-17-073223-4, 978-5-271-34484-8

Бестселлер шведской писательницы Марии Эрнестам «Коктейль со Смертью» — это и женский роман, и философская притча, и психологический триллер. Он посвящен одной из популярнейших с литературе тем — на его страницах по улицам Стокгольма бродят Смерть, Дьявол и даже Иисус. Кого бы вы убили, если бы у вас была возможность вершить высшее правосудие: какого-нибудь тирана мирового масштаба, неизлечимо больную старушку или соседа по лестничной клетке? Героине романа предоставлен такой выбор. И хотя ею движут самые лучшие побуждения, последствия ее действий непредсказуемы…

---

Он нанизывал слова, как звенья цепочки, одно за одним. Я ждала последнего. С замочком.

— Какой-то миг человек, сидящий у постели умершего, вмещает в себе две души. Свою и чужую, которая не спешит покинуть этот свет. В этом ощущении нет ничего неприятного, но оно может напугать того, кто к этому не готов. Но, как правило, все к этому готовы. Сами того не сознавая, люди стремятся быть вместе. К тому же душа успевает пробыть там совсем недолго, пока Высшие силы не пошлют за ней кого-то. Помнишь кадры из кинофильмов, когда полицейские убирают трупы в черные пластиковые мешки? Так вот, мы практически то же самое делаем с душами. С той разницей, что наши клиенты пригодны для вторичного использования.

Я не поняла, шутит он или говорит серьезно. Мысленно перемотала в памяти пленку и прослушала его речь еще раз. Но так и не уловила смысла. Он между тем продолжал:

— Те, кто находились рядом с умирающим, часто узнают меня при встрече. Или, во всяком случае, признают мое существование. Я называю их моими ангелами-душеспасителями. О тех же, кого смерть настигла в одиночестве, стараюсь заботиться я. Оказываюсь в нужный момент в нужном месте с флаконом наготове. Собираю тревожные души, успокаиваю их, уговариваю не бояться неизвестности. Знаешь ли ты, что страх, подобно звуковым волнам, способен распространяться на большие расстояния и заражать других людей? Одна такая волна может быть такой силы, что способна вызвать революцию. Удивительно: во всех странах пристально следят за политически или религиозно активными людьми, подозревая в них зачинщиков беспорядков, но нигде не обращают внимания на одиноких. А ведь одиночество опаснее самого кровавого переворота. Не понимаю, как люди за столько лет не догадались, чего им следует бояться на самом деле.

— Я никогда не присутствовала при смерти человека, поэтому мне трудно представить то, что ты описываешь. Но это звучит как поэзия. Кроме черных мешков, конечно. Я только надеюсь…

Я забыла, что хотела сказать, потерялась в мыслях и воспоминаниях о том смущении, которое охватывало меня, когда приходилось выражать соболезнования по поводу чьей-то смерти. Надо позвонить родителям и спросить, умирал ли кто-то из наших родственников в одиночестве. Мне необходимо узнать, часто ли такое происходит. И почему.

— Но что ты подразумеваешь под одиночеством? То, что никого нет рядом в момент смерти? Или душевное одиночество? — Я и сама не совсем понимала, что имею в виду, но мне знакома была разница между желанием побыть наедине с собой и одиночеством. Я никогда не ощущала себя одинокой настолько, чтобы согласиться провести скучнейший вечер с неприятными мне людьми.

— Хороший вопрос. Если человек остается наедине со смертью, он, разумеется, одинок. Как Густав. Сиссела не была одинока, если понимать под одиночеством отсутствие вокруг людей. Она умерла на оживленной улице, на глазах у матери и сестры. Ее одиночество обусловлено тем, что она отличалась от всех и всегда это чувствовала. Она не ощущала причастности к этому миру.

Как и я. Я тоже не ощущаю причастности к этому миру, — пронеслось у меня в голове.

— Иногда люди умирают, когда рядом с ними кто-то есть, но этот кто-то злой и жестокий. Я имею в виду жертв убийц или приговоренных к казни. Одиноки и те, кто умирает на чужбине, вдали от родных и близких.

Услышав слова «приговоренные к казни», я вспомнила тюремные камеры, примитивные кадры из вестернов, массовые расстрелы. Перед глазами возникла душераздирающая статья из какого-то журнала о молодой девушке из мусульманской страны, которую застали наедине с мужчиной-соседом. Репортер подробно описывал, как женщину закопали по пояс в землю, а потом стали забрасывать камнями. Он заканчивал словами: «Наконец голова упала, как перезрелый апельсин». Эта фраза настолько врезалась мне в память, что не раз будила меня по ночам.

— А женщины, которых забрасывают камнями на Востоке, они одиноки?

Смерть раздраженно отставил чашку.

— Я стараюсь прийти к ним как можно скорее. До того, как они умрут. На самом деле эти люди мертвы еще до того, как их казнят. В их глазах пустота, они словно и не живут. Душа уже покинула их и находится на пути во флакон. Поэтому мне смешно смотреть на палачей. Они считают, что казнят живых людей, хотя на самом деле совершают нечто, напоминающее игрушечную казнь над куклами. Трудно быть демократом в таких ситуациях, особенно зная, что когда-нибудь палачам и самим придет черед заглянуть мне в глаза.

Я не понимала, как Высшие силы допускают такую жестокость.

— Но почему вы не избавляете от одиночества, а только наблюдаете? Прости, но, по-моему, вы там, наверху, превратились в виртуальных консультантов! И занимаетесь кризисным менеджментом лишь в тех случаях, когда предприятия у нас внизу довели дела до критического состояния. А как же профилактика? Что вы делаете, чтобы предотвратить кризисы? К тому же ваши услуги весьма дороги. Ведь ваши поступки, точнее их отсутствие, измеряются страданиями множества людей!

— А почему мы должны что-то предпринимать? — Его раздражение сменила агрессия, и он пригвоздил меня к месту взглядом, словно распял. — Мы предоставили вам свободу выбора. Посылаем вниз умные и добрые души, которые легко влетают новые тела и рассказывают людям об ином миропорядке, показывают несовершенства этого мира и творящиеся в нем бесчинства. Это мужественные души. Они не боятся отстаивать свои взгляды и бороться с несправедливостью. Им нужна всего лишь поддержка с вашей стороны, чтобы добиться успеха. Они открывают вам глаза на несправедливость, которая есть даже в лучшем из миров. А что делаете вы? Занимаетесь клонированием существ физически совершенных, но бездушных. Неудивительно, что я теряю интерес к работе — меня просто вытесняют. Вы мне скорее мешаете, чем помогаете.

Я поняла, что он имеет в виду: его слова прекрасно иллюстрировали мои мысли о тотальном контроле над человечеством. Диктатура счастья, конечно, никакое не решение проблемы, во всяком случае, не для нашей планеты. Высшие силы могли бы начать с кукольного домика: обставить его по последней моде и населить элегантными и приятными людьми. Прекрасная природа и люди-марионетки, обожающие друг друга. Может, им подойдет Марс. Говорят, там обнаружили воду.

Здесь же им мешают люди со свободной волей, желающие сами управлять своей жизнью. Такие, как я. Умная, милая Эрика, обожающая справедливость. Аккуратная, практичная Эрика, ничего не оставляющая на волю случая. Патрон снова прочитал мои мысли, и, видимо, они успокоили его.

— Суббота — прекрасный день, не правда ли? Идеальный для отдыха. Утренний секс, хороший завтрак, совместные покупки, наслаждение природой, осуществление мечты. Нам не обязательно выполнять весь план, но чем-нибудь интересным мы могли бы заняться. Я не предлагаю пойти в музей, можно найти и кое-что более увлекательнее. Можем поработать вместе. В прошлый раз тебе не повезло с душой. Что скажешь, если я отправлюсь с тобой в роли консультанта и позволю тебе проделать всю работу самой, но под моим чутким руководством? Обещаю вмешаться, если что-то пойдет не так. Выбери клиента сама, но на этот раз мы на всякий случай проверим его по компьютеру. Я уже говорил, что иногда могу выбирать сам, поэтому мы вправе задействовать квоту следующей недели. Или квоту «незапланированных» смертей.

— Значит, Высшие силы позволяют тебе самому выбирать несколько человек в неделю? А как обстоит дело с незапланированными смертями?

Патрон закрыл глаза и сцепил пальцы. Я ждала.

— Мы не можем предусмотреть все. У вас есть поговорка: «Человек предполагает, а Бог располагает». У нас говорят наоборот: «Мы предполагаем, а человек располагает». Такой черный юмор, если угодно. Мы, конечно, пытаемся управлять ситуацией, но существуют и не подвластные нам вещи, которые нельзя предусмотреть. Иногда я полностью меняю планы, и клиентам приходится подождать меня, так сказать, пожить в долг, пока я локализую пожар в другом месте возгорания. От нас не требуют, чтобы мы предсказывали стихийные бедствия или войны, которые тысячами отправляют тревожные души в свободный полет. С каждым столетием вами все труднее управлять. Некоторые думают, что это к лучшему. Особенно те, кто не хочет иметь с нами ничего общего. Сам я полагаю, что Высшие силы с радостью уступили бы часть своих полномочий, лишь бы это пошло на благое дело.

— И если я выберу кого-то, ты запишешь его в свой компьютер в список жертв незапланированной смерти?

— Что-то вроде того. Ты имеешь в виду кого-то конкретного?

Более чем конкретного. Я поймала себя на мысли, что думаю о самом омерзительном типе, какого только знала. О слизняке, который раздевал глазами каждую встречную женщину, воспринимая ее только как самку, подходящую для спаривания. О подонке, привыкшем идти по трупам и издеваться над окружающими. О подлеце, который высмеивал и доводил до истерики подчиненных, если верить Мартину, а у меня нет причин ему не верить. Мартин никогда не преувеличивал. Теперь мне предоставляется возможность помочь ему. Совершить благое дело.