Киоко Мори - Одинокая птица

• Название: Одинокая птица
• Автор: Киоко Мори
• Издательство: Издательство Мир книги
• Жанр: Современная проза
• Год: 2006
• ISBN: 5-486-00783-3

Из семьи пятнадцатилетней Мегуми уходит мать. По японским обычаям теперь девочка разлучена с ней до своего совершеннолетия — на целых семь лет. Мегуми остается с равнодушным отцом, редко бывающим дома, и сварливой бабушкой, от которой не дождешься ласкового слова. Ершистый, умный и принципиальный подросток остро переживает свое одиночество. Но тут случай сталкивает ее с доктором Мидзутани — молодой женщиной, содержащей клинику для больных диких птиц. Девочка начинает ходить к ней и ухаживать за пернатыми пациентами…

---

Я направилась к двери.

— Подожди секунду, — окликнула она меня.

Я остановилась.

— Мне хочется, чтобы ты еще раз все хорошенько взвесила и переменила свое решение. У каждого бывают минуты сомнений, особенно в твоем возрасте, когда все кажется чересчур запуганным. И в эти трудные минуты молодые люди действительно начинают сомневаться в существовании Бога, их можно понять.

Я кивнула — скорее из вежливости.

— Мне повезло, — продолжала учительница. — Я обрела веру уже в зрелом возрасте, — в двадцать с лишним лет. И на мою долю не выпало серьезных испытаний, которые заставили бы меня сетовать на Бога и сомневаться в его справедливости. Но все же я тебя прекрасно понимаю. Бывают моменты, когда кажется, что в мире царит несправедливость, и ты удивляешься, как же Бог допускает это. А может быть, он и не существует?

— Мадемуазель Ямабе, я имею в виду не отдельные моменты.

— Разумеется. Я знаю, что ты достаточно умна, чтобы не принимать столь ответственное решение, руководствуясь лишь мимолетными ощущениями. И ты когда-нибудь снова обретешь веру. Поэтому не торопись. Бог поможет тебе понять сущность и смысл происходящего. Ты согласна со мной?

«Не согласна», — сказала я про себя. Как поможет мне Бог разобраться в сложностях жизни, если его нет? В первые дни после того, как я перестала ходить в церковь, я жила в постоянном страхе, что Бог меня накажет: убьет моих птенчиков или сделает так, что я свалюсь с лестницы. Но ничего подобного не произошло. Теперь я окончательно уверилась в том, что Бога нет, как нет уже на свете моей другой бабушки — бабушки Курихара. Сразу после ее смерти у меня сохранялось ощущение, будто она еще жива и я даже могу поговорить с ней по телефону. Наверное, потому, что мы редко виделись — лишь раз в году. Когда я замечала в витрине магазина какую-нибудь красивую вещь — кувшинчик или кимоно, я всегда думала: «Бабушке это понравится» — и только потом вспоминала, что она, к сожалению, умерла. Но через какое-то время смирилась с ее смертью, ведь против правды не пойдешь. То же самое относится и к Богу. Иногда мне кажется, что он где-то здесь, рядом, но потом я спохватываюсь, как тогда, после смерти бабушки, и понимаю, что это не так. Но какой смысл объяснять все это мадемуазель Ямабе? Она действует из добрых побуждений, искренне беспокоясь обо мне, точь-в-точь как госпожа Като, которая на следующий день после того, как я объявила ей о своем безбожии, пришла в школу и приклеила к моему шкафчику в раздевалке записку. Она писала, что любит меня по-прежнему и я могу прийти в их дом в любое время независимо от того, вернусь ли я в лоно церкви или нет.

— Вполне возможно, что я передумаю, — сказала я учительнице, стараясь улыбаться как можно приветливей.

Мои слова не показались мне лживыми. Ведь я произнесла слово «возможно», а на свете возможно все что угодно. Возможно, в меня в ясный день ударит молния, или, возможно, я выиграю в лотерею океанский круиз. Так что смысл моего заверения таков: скорее всего — нет, но, возможно, что — да.

— Хорошо, приходи ко мне в любое время, и мы обсудим твои проблемы. Я от всей души хочу тебе помочь.

Глаза-бусинки горят энтузиазмом религиозного фанатика.

Мне хочется убежать, но я спокойно произношу:

— Конечно, мадемуазель Ямабе. Большое вам спасибо.

Выхожу из ее кабинета, осторожно прикрываю за собой дверь и, сделав несколько шагов, перехожу на бег и мчусь на пятый урок.

В классной комнате девушка по имени Рейко разговаривает с Норико и Миёко. Подруги тотчас же обеспокоенно взглянули на меня. Я не говорила им, зачем меня вызывала мадемуазель Ямабе. Естественно, они волнуются. Я улыбнулась им: ничего, мол, серьезного, все в порядке. Рейко продолжает болтать, а я кормлю птичек. Затем выслушиваю рассказ Рейко о каком-то мальчике, которого она каждое утро видит в пригородном поезде.

— Я о нем все время думаю, — говорит она Миёко. — Он учится в одной школе с твоим братом: у них одинаковая форма. От твоего брата требуется небольшая услуга: он всего лишь должен один раз сесть в этот поезд, и тогда я узнаю имя того парня.

— А как мне объяснить это брату? Если я ему скажу: «Прокатись разок со мной на поезде и назови имя того парня, который всегда торчит у дверей. Видишь ли, моя подружка сохнет по нему», — то он, естественно, решит, что я сама хочу с ним познакомиться, а насчет тебя сочинила для отвода глаз.

— Но я же сама не могу попросить твоего брата о такой услуге. Я с ним даже не знакома. В конце концов, он твой брат, а не мой.

— И ты собираешься ехать тем же поездом? — спросила Норико.

— Конечно нет, — взвизгнула Рейко. — В понедельник я незаметно покажу этого парня Миёко. Тогда во вторник она по дороге разузнает все у своего брата. А я поеду другим поездом. Я же не дура. Я умерла бы со стыда, если бы он заметил, что я указываю на него пальцем другому парню.

Миёко в сомнении покачала головой:

— Нет никакой гарантии, что мой брат его знает.

— Но он может выяснить, как его зовут, — не отставала Рейко. — Порасспросит приятелей.

— Прекрасная идея! — резюмировала Миёко. — Ты, значит, хочешь, чтобы мой брат бегал по приятелям и донимал их вопросами: «Знаете, подруга моей сестренки потеряла голову из-за одного парня, так мне хотелось бы для начала узнать его имя»?

Норико расхохоталась, ее долговязая фигура заходила ходуном.

— Ничего смешного не вижу, — обиделась Рейко. — Скажи, Миёко, а что бы ты делала, окажись ты на моем месте? Если бы у меня был брат, знавший понравившегося тебе парня, разве ты не обратилась бы ко мне за помощью?

Миёко — в смятении. Она человек добрый, и ей трудно отказывать человеку в просьбе. Она раздумывает, наморщив лоб и сжав рот, похожий на пуговицу. Я уверена, что, придя домой, она обратится к брату, и тот долго будет над ней подтрунивать.

— Вот Миёко не увлеклась бы никогда парнем, которого лишь случайно увидела пару раз в поезде, — выступила я в роли резонера. — Ты, Рейко, какой-то уникум.

Рейко бросила на меня недобрый взгляд.

— Подумай сама, — настаиваю я, — как может понравиться парень, с которым ты не обмолвилась ни словом? Ты же не знаешь, что он за человек. Знаешь только, как он выглядит.

— Я вижу его каждое утро и могу составить представление о нем. Он достаточно умен и не по годам серьезен. Я поняла это.

— Поняла из чего? Из его особой манеры прислоняться к дверям электрички? Но это же просто смешно!

Краем глаза я вижу, что Норико, гримасничая, подает мне знак: «Не заводи ее, а то спор зайдет слишком далеко».

Но предупреждение поступает слишком поздно. Рейко кидается в атаку:

— Что ты в этом понимаешь, Мегуми? У тебя никогда не было бойфренда.

— Ну и что? Это вовсе не значит, что я не могу отличить разумное поведение от неразумного. Увлечься кем-то, кого ты совершенно не знаешь, — полная глупость. Из всех моих знакомых я не переношу примерно половину. А что же говорить о человеке, совершенно не знакомом? Как он может понравиться с первого взгляда, тем более как можно в него влюбиться?

— Ты не знаешь, что такое влюбиться, потому что ты еще ребенок, — припечатала Рейко.

— Мы с тобой ровесницы. Не строй из себя светскую львицу.

— Дело не в возрасте. Ты ребенок, потому что еще ни разу не бегала на свидания. Да ты вообще никогда не любила мальчишек, и они тобой не интересовались. Вот поэтому ты еще дитя.

— Ты ничего обо мне не знаешь. Мой лучший друг — парень. Мы знаем друг друга с раннего детства, росли вместе.

Я оборвала свою тираду, осознав, что имею в виду Тору. Полгода назад я сказала бы те же самые слова, подразумевая Кийоши, и они прозвучали бы как констатация очевидного факта, типа «Сегодня пятница». Я не вложила бы в них тех смутных чувств, что одолевают меня сегодня. Кажется, я произнесла эти слова с тем же выражением лица, которое было у Тору, когда он рассказывал мне о Йосими — своей тайной любви. Да, многое изменилось за эти месяцы. Мне стало жаль Рейко: считает меня ребенком, а сама — глупышка, сохнущая по незнакомому парню.

— Если у Мегуми нет бойфренда, это вовсе не значит, что она не может его завести, — вклинилась в разговор Саюри, еще одна моя одноклассница. — Мой старший брат увидел прошлогоднее фото, где мы сняты всем классом, и сразу ее отметил. «Вот самая красивая девочка в вашем классе. Была бы постарше, я бы за ней приударил».

— Так и сказал? — спросила еще одна девочка, сидевшая неподалеку, и принялась хохотать.

Рейко пересела подальше. Лучше бы Саюри не говорила ничего о своем брате. Хоть она и защищала меня, но мне почему-то неприятно, что какой-то незнакомый оболтус тычет пальцем в мою физиономию на фотографии.

Прозвенел звонок, и в класс вошла госпожа Фукусима, преподаватель изящной словесности.

— У меня для вас есть интересное сообщение, — сказала она. — Мы прочитали все сочинения, представленные нашей школой на общегородской конкурс. Отобрали десять лучших. Одна из финалисток сидит здесь. Остальные — девочки из одиннадцатого и двенадцатого классов.