Иар Эльтеррус - Коронация

• Название: Коронация
• Автор: Иар Эльтеррус
• Жанр: Научная Фантастика

Долг превыше всего — это знает каждый, кто давал присягу служения Родине. Но что, если ты внезапно оказался в далеком будущем? Что, если на тебя свалилась величайшая ответственность, к которой ты не готов? Что тогда делать? Как поступить? Но ведь Родина и в будущем остается Родиной! А значит, нужно следовать присяге. Капитан Красной Армии Алексей Коршунов, никак не ожидая того, из окопа в 1943 году переместился на борт Белого Крейсера, флагмана флота Росской Империи. Искин Белого Крейсера признал его своим капитаном. Но тот, кого искин признавал капитаном, одновременно становился новым императором Росса. И далее все зависело только от него, от его решимости и силы, поскольку император не имеет права быть слабым, иначе погубит страну. Вот и пришлось советскому офицеру взвалить на себя неподъемную ношу и тянуть ее, сцепив зубы. Ведь у императора есть только долг, больше ничего — или он не император, а ничтожество!

Для облегчения восприятия меры веса, длины и времени даны в привычных для русскоязычного читателя единицах. Новые термины и понятия объяснены либо в самом тексте, либо в сносках.

Все совпадения с реально существующими людьми или событиями случайны, роман с начала и до конца является плодом авторской фантазии.

---

Когда–то Славич искренне верил во власть народа, пока сам не пошел в политику и не понял, какая же это грязь… Выживали там только окончательно отказавшиеся от всего человеческого, способные на любую подлость ради карьеры и власти. И ради денег, конечно. Будущему президенту пришлось притвориться таким же, как остальные, и идти по головам. За многие собственные поступки стыд до сих пор жег его душу, но Славича вела сверхцель: привести родину к настоящей демократии, какой она должна быть изначально, а не такой, какая есть на самом деле. Однако добившись влияния, он понял, что это в принципе невозможно. Идеальное общество в реальности недостижимо, а истинная демократия — именно идеал, прекрасная мечта, не более. На самом деле в Федерации Росс царила плутократия. Власть больших денег.

Вспомнив свою прежнюю наивность, президент глухо рассмеялся. Дурак! На что ты надеялся? Что сможешь что–то изменить, чего–то добиться? Ничего ты не добился! Даже страну потерял. Распадется она или снова станет Империей, но Федерацией Росс больше не будет. И выхода нет.

- Господин президент! — в кабинете, как призрак, возник госсекретарь, Никлас Горавин.

- Что случилось? — повернулся к нему Славич.

- С орбитальной станции пространственной локации поступила новая информация.

- Какая?

- Все девять серых крейсеров тоже движутся к Россу. Не только Белый.

- Ясно… — тяжело вздохнул президент. — А что флот?

- Как обычно, — скривился госсекретарь. — Адмиралы ничего не могут поделать — экипажи скандируют имя самозванца. Искры не хватает, чтобы начался бунт…

- А сами–то вы что думаете по этому поводу? Только честно.

- Проиграли мы, вот что я думаю. На собственном поле проиграли! И сделали нас очень красиво. В СБ только недавно раскопали, как действовали монархисты, и пришли в восхищение. Тонко, умно, до невероятности умно! К тому же незаметно, тихо, исподволь. И никто не обратил на их деятельность внимания! А они нашим головотяпством воспользовались.

- Никто… — согласился Славич, опять потерев лоб. — Но что именно они делали?

- В течение тридцати с небольшим лет не спеша изменяли взгляды новых поколений, — поморщился госсекретарь. — Издавали книги, снимали фильмы, создавали компьютерные игры и философские течения имперского направления. Все отрицательные стороны империи замалчивались, а положительные — выпячивались. Одновременно демократия и ее приверженцы изображались в отрицательном свете, причем, не прямо, а косвенно. Через описание поступков, мотивов и прочего в том же духе. Нас изображали, как людей без чести и совести, готовых ради выгоды продать родную мать, не говоря уже о родине.

- И на молодежь это оказало влияние, — кивнул президент. — Ничего удивительного, принципы «каждый сам за себя» и «урви любой ценой» среди молодых никогда не имели особой поддержки, они еще наивны и верят во что–то хорошее.

- Однако вседозволенность молодежи обычно нравилась, — возразил Горавин. — Почему же наша пропаганда не сработала на сей раз?

- Да потому что, уверившись в своей победе, мы начали относиться к идеологии спустя рукава! — недовольно буркнул Славич. — Решили, что сама жизнь докажет преимущества нашей модели. И ошиблись.

- К сожалению, вы правы. Вся эта дрянь, наподобие чести, веры, достоинства, любви, дружбы на удивление живуча… — помрачнел госсекретарь. — Как ни борись, как ни высмеивай, а она все равно вылезает в каждом новом поколении…

- А может, это базовые понятия человеческого социума? — пристально посмотрел на него президент. — Не зря же религии столько тысячелетий используют их и до сих пор живы…

- Не думаю, — небрежно отмахнулся Горавин. — Это детство цивилизации. Давно пора взрослеть и руководствоваться только логикой и целесообразностью.

- Простой народ взрослеть не желает, — тонко усмехнулся Славич. — И не станет. Только не говорите мне, пожалуйста, что он — просто стадо. Ибо сейчас это «стадо» готово смести нас. Что мы можем с этим поделать?

- На данный момент, к сожалению, только затаиться. Пройдет два–три поколения, и мы снова возьмем свое. Все равно возьмем — жадную до удовольствий человеческую природу не переделать.

- Вполне возможно. А по поводу затаиться? Согласен, я, например, свои капиталы уже вывел в пассив на всякий случай. Не желаю остаться на старости лет без штанов.

- Не вы один, — ядовито заметил госсекретарь. — Другие тоже не лыком шиты.

- Я рад, — невозмутимо сказал президент. — Но оставим это, есть куда более важный вопрос, который я хотел бы обсудить с вами. Точнее, с людьми, которые стоят за вами.

- Слушаю.

- Даете ли вы добро на сотрудничество с императором? Это шанс кое–что спасти.

- Мы предполагали, что вы попросите об этом, — глаза Горавина стали похожи на буравчики, казалось, они пытаются рассмотреть, что происходит в самой душе президента. — Согласие дано. Только просьба не слишком усердствовать, не то… Сами понимаете.

- Понимаю, естественно, — кивнул Славич. — Еще прошу не считать меня идиотом и не принимать жестких мер, если какие–нибудь мои действия вам на первый взгляд не слишком понравятся. Этому будут причины, и весомые. Поинтересуйтесь для начала зачем понадобилось то или это. Я всегда готов дать исчерпывающий ответ.

- Хорошо, — госсекретарь еще некоторое время рассматривал президента, как какого–то диковинного зверя, затем повернулся к двери, бросив через плечо: — Засим позвольте откланяться.

Оставшись в одиночестве, президент укоризненно покачал головой. А ведь неглупый, казалось бы, человек… Но типичный представитель племени эгоистов, физически не способных представить, что у кого–то могут быть иные мотивы, кроме личной выгоды. На том и погорит, как и стоящие за ним. Славичу приходилось выглядеть таким же, так как именно эти люди оплатили обе его предвыборные кампании. И он честно лоббировал их интересы, отрабатывая полученное, и тихо скрипел зубами от ненависти. Теперь совсем иное дело. Однако игра предстоит опасная, очень опасная. Как ни странно, это президента совсем не пугало, наоборот — вызывало злой азарт. Еще поглядим, кто кого, дамы и господа!

Еще немного поразмышляв, Славич спустился в подземный бункер, где располагалась правительственная станция гиперсвязи. Предстоял разговор с императором. Крайне важный разговор! Если этот самый император не дурак, то примет предложения президента. Все–таки в его коронации есть один положительный момент — она помешала распаду страны, который, в ином случае, был бы неминуем.

- Вызовите Белый Крейсер, — приказал Славич дежурному офицеру связи, оказавшись в бункере.

Тот молча склонился над клавиатурой командного компьютера. Президент не смотрел на него, прокручивая в голове детали предстоящего разговора. Важно не сказать ничего лишнего. Придется идти по лезвию бритвы. И один неверный шаг будет стоить жизни…

* * *

Алексей, не отрываясь, смотрел на медленно увеличивающийся на экране шарик затянутой облаками планеты. Что ждет его там? Никто не сможет сказать, а предположения ничего не стоят. Император горько усмехнулся — он не желал этой адской ноши. Да вот только свалилась, как птичье дерьмо на голову. И придется тащить, пока есть силы. Впрочем, и когда их не будет, тоже придется.

- Господи… — беззвучно прошептали сухие губы. — Как мне со всем этим справиться? Помоги, Господи!

Бог, по своему обыкновению, промолчал. Алексей нервно поежился, покосившись на абсолютно невозмутимого Тарковича, и спрятал руки в карманы, чтобы скрыть дрожь. Казалось, генерал полностью уверен, что все пройдет благополучно. Почему? Неужели заговорщики успели полностью перетянуть население на свою сторону? Нет, это невозможно в принципе, всегда были, есть и будут разные группы людей с разными интересами. Тогда что? Просто держит марку? Скорее всего.

- Не нервничайте, Ваше величество, — заметил его состояние генерал. — От нас с вами уже мало что зависит. Маховик событий раскручен до предела, остановить его невозможно. Теперь важно удержаться на гребне волны, не допустить глупой ошибки.

- А как понять что ошибка, а что нет? — поинтересовался император.

- Не знаю, — развел руками Таркович. — Но советую ничего не предпринимать, предварительно не подумав хорошенько.

- Если бы я еще знал толком, что происходит у вас на Россе! — раздраженно буркнул Алексей. — Кое–что вы мне рассказали, но этого явно недостаточно!

- Придется разбираться по ходу дела, — генерал почему–то выглядел довольным, словно кот, сожравший чужую сметану. — Я подскажу, что смогу. И не только я.

Землянин понимающе усмехнулся — заговорщики все–таки не оставили надежды сделать из него марионетку. Что ж, пусть пытаются. Только зря, ничего у них не получится — ни один властитель, живущий чужим умом, ничего и никогда не стоил. Николая II хотя бы вспомнить или местного Владека XIII. Нет, Алексей на на что не годной пустышкой становиться не намерен. Надел корону, значит обязан быть настоящим императором, а не золоченой куклой на престоле. Опустить руки и поплыть по течению не позволят честь и память о приемном отце, который с раннего детства учил сына отвечать за свои слова и поступки.