Алексей Горбачев - Последний выстрел. Встречи в Буране

• Название: Последний выстрел. Встречи в Буране
• Автор: Алексей Горбачев
• Издательство: Южно-Уральское книжное издательство
• Жанр: О войне
• Год: 1967

Две повести объединяет книга — «Последний выстрел» и «Встречи в Буране». События первой из них происходят в дни войны. В центре — столкновение двух персонажей — молодого добровольца, будущего известного художника Дмитрия Гусарова и предателя Кузьмы Бублика. Только после войны настигает предателя заслуженная кара. Вторая повесть — о нашем времени. Врач Михаил Петрович Воронов приезжает в село Буран отдохнуть в семье брата — председателя колхоза, знакомится с жителями села. Но отпуск врача заканчивается неожиданно — ему приходится спасать жизнь любимого человека...

Алексей Михайлович Горбачев живет в г. Оренбурге. Он автор нескольких книг. Особенно полюбилась читателю его повесть «Сельская учительница».

---

— Возможно, солдаты пошутили, — возразил Рубахин, чтобы только не согласиться с Кухаревым.

— «Шутки» нашел! С тобой, должно, тоже пошутили, чуть было без глаз не оставили, на всю жизнь отметину припечатали к твоей карточке!

— Добрая машина, — причмокивал сержант Борисенко, рассматривая трофейный автомат. — Теперь нам сподручней к своим пробираться...

— А где свои-то? Где фронт? Знаешь? — напустился на него Рубахин.

— Узнаю, Вася, — незлобиво ответил Борисенко.

— А я так мыслю, что и тут свои, — вмешался Кухарев. — Ворога можно всюду бить. Вон доктор не растерялся, и двумя головорезами у Гитлера меньше стало. А ну как все мы так же вот...

— Не забывай, Иван Фомич, мы присягу давали, мы — бойцы, нас никто не лишал этого звания, — возразил сержант. — Приказ по армии слышал о прорыве из окружения?

— Мы, Володя, под тот приказ не подходим, — отвечал Кухарев. — Мы раненые, мы, скажи спасибо доктору, еле живы остались. Так что греха у нас на душе нет, присягу не нарушим, ежели отсюда бой поведем.

Сержант Борисенко уже начинал соглашаться, но у него нашелся ярый союзник — молчаливый и хмуроватый Петро Калабуха. Он был серьезно ранен пулей в грудь навылет, но, к общей радости и к общему удивлению, быстрее всех выздоравливал.

— Вот что значит нервы у человека железные, — весело говорил иногда Кухарев и, повернувшись к Рубахину, продолжал: — Учись, Вася... Ты все шумишь, споришь, а Петро молчком-молчком и гляди-ка — героем у нас!

— С тобой полежишь тихо, — ворчал Рубахин. — Поменьше бы сам разговаривал...

И вот сейчас Петро Калабуха заявил:

— Кто как хочет, а я до своих пойду.

И спор опять разгорелся.

Дмитрий не принимал участия в споре. Он ждал Полину. Полина должна была сходить к березовской акушерке и поподробней разузнать об отряде полковника. Дмитрий пока не говорил о нем товарищам, а про себя уже решил, что спор спором, а судьба их будет зависеть от неизвестного полковника и его отряда.

— Сколько там на твоих кировских? — спросил Дмитрий у сержанта Борисенко.

Тот достал из кармана великоватые часы.

— Пятнадцать ноль восемь и девять секунд!

Четвертый час! А Полины все нет. Дмитрий уже начинал тревожиться — не случилось ли что, не встретились ли ей на пути солдаты, не попала ли она в беду... Ему хотелось вскочить, вскинуть на плечо трофейный автомат и бежать на выручку.

— Ты не волнуйся, Митя, придет, — вполголоса проговорил Борисенко, разгадав тревогу Дмитрия.

— С чего ты взял? Я не волнуюсь и никого не жду, — смущенно пробурчал он.

Сержант улыбнулся, обнажив ровные белые зубы, легонько толкнул Дмитрия плечом.

— Ладно, Митя, не обижайся... Не зря часами интересуешься... Девушка она хорошая, не будь я семейным человеком, отбил бы у тебя...

Дмитрий нахмурился, чуть было не сказал в ответ что-то грубоватое, но вдруг почувствовал, что ему хочется, очень хочется, чтобы сержант говорил и говорил о ней, чтобы хвалил ее и даже отбить грозился...

— Ты, Митя, не тушуйся, — с добрыми нотками в голосе продолжал Борисенко. — Война войной, а сердце сердцем... Я вот лежу, бывало, под обстрелом или отбиваю с пулеметчиками атаку, а нет-нет да и вспомню свою Глашу, Глафиру Петровну, и дочурку Ниночку... Ждут ведь, на крыльях полетел бы к ним, а тут эта проклятая немчура лезет и лезет... А теперь вот что подумают жена и дочь? Как они там? Письма-то не идут от меня. Шли, шли и перестали. Сколько слез будет — убит папка... А я ведь еще живой — и не могу сообщить им об этом... Трудно, Митя, трудно и хорошо, когда тебя ждут, когда есть кому поплакать... Вон и сестрица наша идет!

Дмитрий вскочил, хотел было кинуться навстречу Полине, но застеснялся, подождал, пока она подошла сама.

— Добрый день! — с улыбкой обратилась она ко всем сразу.

Повеселевшие бойцы наперебой здоровались.

— Почему задержалась? Была в Березовке? Узнала? — нетерпеливо допытывался Дмитрий.

— Вот сделаем перевязки, потом расскажу.

Дмитрий помогал перевязывать раненых. Ему хотелось поскорее закончить это и услышать рассказ Полины о походе в Березовку. И тут же он поймал себя на мысли, что ему хочется остаться наедине с ней, и от этого ему стало неловко, он даже покраснел, как будто был уличен в чем-то крамольном.

Дмитрий опять провожал ее, и по дороге Полина рассказывала о походе в Березовку.

— Люди говорят, что полковник не ушел из лесов, действует где-то, а где — никому из березовцев неизвестно. В Березовке даже уверены, что тех двух солдат у стога прикончили бойцы полковника... А мне теперь кажется, что полковник — выдумка, никакого полковника нет...

Дмитрий тоже подумал об этом, но ему не хотелось расставаться с мыслью о полковнике, с мыслью о том, что кто-то может помочь им.

— Ты еще узнай, уточни.

— Хорошо, Митя, я еще схожу в Березовку.

— А ты не боишься ходить по той дороге?

— Ой, Митя, боюсь, очень боюсь... Я бегом, бегом... и на стога не смотрю... Ты знаешь, мне теперь по ночам снятся вилы. Они гоняются и за мной и за тобой... Я и тебя, Митя, во сне вижу...

— И ты мне вчера снилась...

— Правда? Ой, расскажи — как, хорошо или плохо?

— Хорошо...

— Ты все-таки расскажи, ну, расскажи, Митя...

— Я поцеловал тебя во сне, — чуть слышно прошептал он.

Полина остановилась, испуганно глянула на него.

— Не надо, Митя, не надо так видеть меня, иначе я рассержусь на тебя, очень рассержусь...

Дмитрий опустил голову, злясь на себя за эту неумную выдумку. Ведь сочинил, соврал! Он и в самом деле видел ее во сне — она бежала по улице, она была далеко от него, он только любовался ею, но не целовал, он только кричал: «Остановись, я тебя нарисую...» Зачем же ему нужно было придумывать поцелуй? Глупо...

— Ой, Митя, кто-то идет! — вскрикнула Полина.

Дмитрий встрепенулся, машинально сорвал с плеча автомат.

— Где?

— Там, — кивнула в сторону Полина.

Он ухватил ее за руку, и они встали за толстое дерево.

— Это же Романов! Председатель райисполкома. А с ним Сеня Филин, секретарь райкома комсомола. Давай окликнем их, — сказала Полина.

— Молчи, — приказал Дмитрий.

Послышался голос:

— Выходи, выходи, Ружилина, чего прячешься.

— Зовут.

— Молчи, — оборвал ее Дмитрий.

— Да что ты заладил «молчи», «молчи»! Своих боишься? — Полина выскочила из-за дерева и смело пошла навстречу Романову. Дмитрий видел, как ей пожимали руку, расспрашивая о чем-то.

— Иди сюда, Гусаров! — позвала она.

Дмитрий подошел.

— Вот какой ты, Гусаров... Ну здравствуй, — поздоровался Романов. — Ишь ты, с трофейным автоматом...

— У нас еще один есть, — похвалилась Полина.

— Значит, два автомата, — задумчиво проговорил Романов. — По логике вещей двумя автоматами владели два солдата... А скажите-ка, други милые, не вы ли, часом, устроили на лугу побоище при помощи оружия старостихи Василисы кутузовских времен? Не вы двух солдат вилами к земле припечатали?

— Мы, — вырвалось у Полины.

Романов рассмеялся.

— Ну вот и решена задачка с двумя неизвестными... Молодцы. Открыли счет, — похвалил Романов и обратился к Дмитрию. — Показывай, Гусаров, своих раненых.

Дмитрий еще раньше дал себе слово даже под страхом смерти никому не говорить о раненых товарищах. Полина и дед Минай не в счет, доктор Красносельский тоже не в счет. Они помогли, они лечили, кормили, без них он, санитарный инструктор, ничего не сделал бы. Можно ли сказать о раненых Романову? Чем он поможет?

Будто разгадав его мысли, Романов сказал:

— Я думаю, будет лучше, если перевести раненых на нашу базу.

— У вас есть база? — удивился и обрадовался Дмитрий.

— Кое-что имеется, — скромно ответил Романов.

Пока они разговаривали, Сеня подхватил Полину под руку и отвел в сторону. Дмитрий ревниво поглядывал на них. Уж слишком вольно ведет себя этот комсомольский вожак, чуть ли не обнимает девушку, что-то доказывая ей.

— Ну как же, Гусаров? Договорились насчет раненых? Завтра людей подошлю, помогут перебазироваться твоему лазарету, — пообещал Романов.

Партизаны ушли. Полина грустно смотрела им вслед, жалуясь:

— Не хочет Сеня Филин брать меня в отряд...

— Как не хочет? Да не имеет права! Кто у них командир?

— Романов. Тебя и раненых берут, а меня...

— С Романовым и решим. Он добрый. А этот Филин совсем не понравился мне. Какой-то он...

— Бедовый парень, — поспешила возразить Полина. — Он мне приказал оставаться в Подлиповке, работать как работала, и присматриваться к молодежи. Это, говорит, очень важное задание. Может быть, он прав...

— Нет, не прав! — решительно запротестовал Дмитрий. — Мы добьемся — ты будешь в отряде! — горячо доказывал он, веря в это и радуясь тому, что они с Полиной будут вместе, вместе пойдут в бой...