Элоиза Джеймс - Избранница герцога

• Название: Избранница герцога
• Автор: Элоиза Джеймс
• Издательство: ACT, Астрель, Полиграфиздат
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-17-074837-2, 978-5-271-37983-3, 978-5-4215-2641-4

Герцог Вильерс и Элинор Монтегю не подходят друг другу, как только могут не подходить мужчина и женщина.

Легкомысленный повеса, душа компании, любимец женщин — и острая на язык, эксцентричная особа, которую в свете называют «синим чулком». У них нет и не может быть совместного будущего.

Но что, если они полюбили друг друга с первого взгляда? Полюбили страстно и безоглядно — и готовы пойти на все, чтобы быть вместе?

---

Вилла оставила ее, и она погрузилась в знаменитые сонеты Шекспира, с удивлением обнаружив, что не может в них разобрать ни начала, ни конца. Их смысл оставался каким-то темным. Ее заинтересовал один сонет, где говорилось о препятствиях истинных и ложных, которые сопутствуют влюбленным истинным и ложным.

И она снова стала думать о Гидеоне. Был ли он по-настоящему влюблен в нее, если так легко споткнулся о препятствие в виде отцовского завещания? И он считал грехом любую дуэль, даже ради прекрасной леди. А может быть, именно дуэль из-за леди казалась ему самой презираемой. Когда-то она во всем соглашалась с ним. У них было полное родство душ, как с Вильерсом — тел.

Она постоянно конфликтовала с Вильерсом, но всегда подчинялась ему в науке страсти.

Вода успела остыть, пока она размышляла. Выбравшись, Элинор закуталась в полотенце, оставленное Виллой. Оно было явно меньше ее прежнего покрывала и смахивало на то, в котором заигрывал с ней Вильерс на балконе утром.

В его объятиях она не задумывалась о том, истинные они возлюбленные или нет. Любит ли он ее? И любит ли его она? В их ситуации это казалось смешным. Они слишком хотели друг друга, чтобы задумываться об этом.

Может быть, это и была та самая любовь, которая не рассуждает, но знает? Или они играют с огнем?

Она продолжала читать, пока не вернулась Вилла с нагулявшимся Ойстером. Продемонстрировав ей свой танец с хвостом, он наконец улегся у ее постели. Но потом вдруг резко подскочил к портьере у балконной двери и затаился там, вынюхивая и прислушиваясь.

Элинор улыбнулась, думая, что это вернулся Вильерс с ужина. Может быть, там за дверью ее уже ждут обещанные кресла? Выйти или подождать? Полотенце едва прикрывало ее ноги, которых она не могла стыдиться. Они были стройными и превосходной формы. Нет, это будет слишком похоже на утренний фарс его светлости, решила она и, оттолкнув Ойстера, оказалась на балконе.

Снаружи было темно, хоть глаз выколи.

— Есть здесь кто-нибудь? — осторожно спросила она.

— Ах, моя принцесса! — раздался восторженный баритон.

Элинор слегка попятилась.

— Она возникла из тьмы, как белая роза в серебряном зеркале. — Над парапетом показалась голова Роланда.

Ойстер слегка взвыл при этом явлении. Но Элинор его поэтическая строка показалась весьма изящной.

— Приветствую вас, сэр Роланд, — сказала она, отступив на шаг назад и бесконечно сожалея о своем длинном покрывале, измочаленном лапами Ойстера.

— У нее красота девственницы, она ни за что не предаст свою красоту ради мужчины. Она богиня, — последовало вместо ответа.

Ойстер тявкнул, желая, очевидно, чтобы гость убрался. Элинор ощутила в душе некоторую солидарность со своим щенком.

— Боже мой, не верю своим глазам, сэр Роланд! — воскликнула она. — Неужели вы забрались ко мне по лестнице, как в старинном романе?

— Именно так, — подтвердил он. — Сейчас я разыгрываю перед вами мою новую пьесу.

— Только не говорите, что эта ваша лестница из шелка с жемчугом, — попросила она.

— Это деревянная лестница, самая обыкновенная. Минуточку, я должен собраться с мыслями. Ночь волшебства полна, в очах моей принцессы амбры свет... — Он протянул руку к небу. — Как странен лик луны, тень савана на ней я вижу, красавицы рука терзает этот саван...

Элинор тревожно глянула вверх, луна была самой совершенной круглой формы и в самой полной своей фазе, что бывает опасно для людей впечатлительных. Этот стих Роланда ей вовсе не понравился, учитывая весть о смерти Ады.

Между тем Роланд поднялся еще на одну ступеньку и высунулся по пояс. Его глаза блестели вдохновением и желанием. Ей это было отчасти приятно. Он был красив, как влюбленный принц, пришедший спасти из заточения свою благородную возлюбленную, Ей почти захотелось привлечь его к себе, как Вильерса, и даже его странный стих показался вдруг чем-то сродни сардоническому темпераменту его светлости.

— Твой стан белеет, как снег на вершинах Иудеи, — продекламировал Роланд, заставив Элинор порозоветь и бросить внимательный взгляд на свои голые ноги.

Разумеется, у нее белая кожа. А какой же еще она может быть?

— Розы в садах аравийских не так белы, как твое тело, — продолжил поэт. — Оно белее утренних лучей, играющих среди дерев зеленых, груди луны, прильнувшей к пенной груди моря...

— Не слишком ли много грудей сразу? — раздался убийственно-язвительный бас из-за плеча Элинор.

Она отпрянула, слабо вскрикнув:

— Вильерс!

Когда она снова обернулась в сторону поэта, того и след простыл.

— О нет! — вскричала она, подбегая к парапету и глядя вниз. Лестница с сэром Роландом качалась в воздухе, грозя вот-вот опрокинуться. Она заламывала руки от отчаяния.

— С ним будет все в порядке, — спокойно заметил Вильерс, изучая изгибы ее бедер, едва прикрытых полотенцем.

Но лестница с поэтом все же опрокинулась, это было неминуемо. Раздался треск расколовшегося дерева. Элинор тщетно всматривалась во тьму, отыскивая место приземления своего неудачливого воздыхателя.

— Помогите, кто-нибудь! — крикнула она. — Да как вы смеете смеяться?! — обратилась она к Вильерсу. — Бегите скорее вниз, ему на помощь.

— Не стоит беспокоиться, моя принцесса, — сказал Вильерс. — Он и сам благополучно выберется из-под обломков, сейчас увидите.

Она по-прежнему ничего не могла разглядеть, затем послышалось сдержанное ругательство, по всей вероятности, из уст Роланда.

— Я полагаю, он приземлился в кусты малины, — сказал Вильерс. — Боюсь, он нанес им непоправимый урон. Сам же он целехонек, если не считать испорченной одежды. Надо будет поздравить его с этим.

— Сэр Роланд! — крикнула Элинор. — С вами все в порядке?

В ответ послышался лишь треск щепок.

— Вам нужна помощь?

Там, внизу, калитка в сад, наконец, отворилась, и показалась пара лакеев.

— Помогите сэру Роланду! — крикнула им Элинор. — Он запутался где-то в малиновых кустах. А вы еще здесь! — обернулась она к Вильерсу. — Как это неблагородно с вашей стороны.

— Но я не могу отойти, я должен поддерживать ваше полотенце, — усмехнулся он. — На ваши крики может собраться толпа в вашей спальне, и что будет, если оно распахнется ненароком!

Если Роланд был похож на трубадура, то Вильерс сейчас являл собой один из ликов Люцифера. Похоть сквозила в каждой черте его лица, освещенного изменчивым светом полной луны и отблесками из спальни.

Внезапно он убрал руку с ее полотенца, и оно распахнулось. Она едва успела зажать его локтями. Отступив на шаг, он молча залюбовался ею, а потом его рука сжала ее великолепную грудь, жестом собственника, прожигая ее насквозь, словно раскаленным клеймом.

Между тем сэр Роланд уже успел выбраться из своего малинника. Элинор скосила глаза вниз, старательно подтыкая край полотенца под мышкой.

— Сэр Роланд, надеюсь, вы не слишком пострадали? — крикнула она, снова перегнувшись через парапет.

Тот, прихрамывая, шел по лужайке, поддерживаемый одним из слуг. Одна длинная прядь выбилась из его прически, придавая ему вид прекрасного раненого рыцаря.

— Ваши стихи — само совершенство, — крикнула ему в утешение Элинор, стараясь загородить собой Вильерса. — Вероятно, вы слегка качнули лестницу, и она не удержалась...

— Меня толкнули вниз, — печально откликнулся Роланд.

— Что? Не может этого быть. Уверяю вас, что Ви...

— Ядом своих слов, — пояснил Роланд. — Своим злым сарказмом...

Элинор не видела лица Вильерса в этот момент, но была уверена, что он сотрясается от хохота, зажимая рот рукой.

— О! — произнесла она.

— Сила сарказма свергла меня с мачты возвышенной любви, — пожаловался Роланд. — На свете есть невидимые жала... бойтесь черных знахарей... — продекламировал он, удаляясь за угол дома.

Боже, что в этот миг чувствовала Элинор! Страшное, твердое как кремень, «жало» Вильерса, и отнюдь не невидимое, а во плоти, готово было воткнуться в нее сзади.

— Бойтесь людей с помутненным рассудком, — произнес Леопольд.

Она попыталась развернуться лицом к нему, но он крепко стиснул ее бедра.

— Не двигайся, — потребовал он, ложась на нее сзади и целуя в шею. Однако она сумела вывернуться и ужалить его своим беспощадным взглядом. Она вовсе не согласна была разомлеть перед ним, словно какая-то служанка.

— Теперь я понимаю, почему леди носят на себе эти широченные каркасы, — произнесла она ледяным тоном.

— Чтобы держать на расстоянии своих обожателей? — спросил он.

— Именно так, — подтвердила она. — А теперь разрешите пожелать вам спокойной ночи, ваша светлость. Я несколько утомлена этим происшествием...

Он поймал ее руку.

— Ты выйдешь за меня?

— Подумаю.

— Что?!

— Я считаю, — тщательно подбирая слова, начала она, — что вы с большим уважением относитесь к Лизетт и подумываете о том, чтобы сделать ее вашей герцогиней. Я говорю это вам, Леопольд, как один разумный человек другому разумному, без глупого кокетства.