Александр Гусев - Гневное небо Испании

• Название: Гневное небо Испании
• Автор: Александр Гусев
• Издательство: Воениздат
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1973

Автор книги — один из прославленных летчиков-истребителей — вместе с другими советскими летчиками-добровольцами сражался с фашистами в небе Испании в 1937–1938 гг. Эскадрилья, а затем истребительная группа, которыми он командовал, мужественно прикрывали население испанских городов и сел от налетов фашистской авиации, наносили ощутимые удары по мятежникам и интервентам. Воспоминания Героя Советского Союза А. И. Гусева воссоздают картины жестоких схваток в воздушных боях с фашистами на Сарагосском, Теруэльском и Арагонском фронтах. Автор рассказывает о боевой дружбе с авиаторами Испании, о том, как наши командиры и летчики-добровольцы вырабатывали новые тактические приемы боевых действий истребительной авиации. В книге немало страниц посвящено воздушным бойцам, командирам авиационных частей и подразделений, советским военным советникам в Испании, чьи имена известны в нашем народе и во всем мире.

---

…«Чатос» и «москас» совершают чудеса в небе Мадрида.

…Бомбардировщики противника, раньше безнаказанные, теперь из-за больших потерь летают только под сильным прикрытием своих истребителей…

…Бомбардировщики мятежников при первых атаках республиканских истребителей беспорядочно сбрасывают смертоносный груз даже над расположением своих частей, стараются поскорей уйти под прикрытие зенитной артиллерии…»

Мы радовались:

— Кончились! Кончились для фашистов безнаказанные полеты!

— Видно, и наши ребята стараются!

— Да, достойный отпор дают!

В те дни ребята зачитывались корреспонденциями и зарисовками Михаила Кольцова. Его знали как прекрасного газетчика и фельетониста. Зажигали нас и статьи Ильи Эренбурга, взволнованные, страстные, гневные. Мы разделяли восхищение испанцев, которые возгласами «Вива!» приветствовали в небе Испании советские самолеты. Им были присвоены ласковые испанские имена. Без особого труда мы расшифровали, что «москас» (мошка) — истребитель И-16, а «чатос» (курносый) — И-15. Поломали головы, но по описаниям разгадали, что «катюша» — бомбардировщик СБ.

Новую энергию вливали в нас вести о том, что «катюши» бомбят военные объекты и войска фашистов на всей захваченной ими территории. Бомбили «катюши» мятежников и на Балеарских островах. Скорость и высота полета «катюши» превосходят скорость полета и потолок «фиатов» и «хейнкелей».

Что и говорить, мы знали — на «москасах», «чатосах», «катюшах» уж точно летают наши ребята. Советские патриоты-добровольцы. Мы радовались их трудным, боевым победам. Много стараний мы прилагали, чтоб стать достойными наших боевых друзей.

В конце ноября нам стало известно, что многие наши летчики-добровольцы награждены боевым орденом Красного Знамени. Среди награжденных я встретил имена своих товарищей, бывших сослуживцев, с которыми летал крыло к крылу более трех лет: Сергея Черных, Ивана Лакеева, Петра Шевцова, Петра Кузнецова, Алексея Минаева, Константина Колесникова и других. А в январе 1937 года Якову Смушкевичу, Ивану Копецу, Сергею Денисову, Сергею Черных и Павлу Рычагову за храбрость и отвагу, проявленные в воздушных боях в небе Испании, было присвоено звание Героя Советского Союза.

Конечно, мы понимали, как много сделали наши товарищи, понимали, какие трудности пришлось им преодолеть и каким мастерством и мужеством они обладали.

Республиканская армия в то время накапливала опыт. Росло ее боевое мастерство. В марте 1937 года весь мир узнал о разгроме итальянского экспедиционного корпуса под Гвадалахарой. Испанские коммунисты отмечали, что в этом сражении большую роль сыграла республиканская авиация.

В описаниях мартовских и апрельских воздушных боев часто встречались мне совершенно незнакомые летные почерки. Сначала я удивлялся, мол, что-то Михаил Кольцов путает, а потом догадался. Ведь это, действительно, были незнакомые нам летчики. Летчики-испанцы, ученики наших ребят. Конечно, в известном смысле ведение боя зависит от характера, темперамента. Именно характер пилота определяет его пристрастие к тем или иным приемам, элементам, фигурам высшего пилотажа. Мы пришли к убеждению, что летчики-испанцы — отличные ребята.

Первая группа наших летчиков-добровольцев вернулась из Испании в апреле 1937 года. Среди них были Герои Советского Союза Павел Рычагов, Иван Копец, Сергей Черных. Их приглашали в гарнизоны. Они делились впечатлениями, рассказывали о событиях в Испании, о героической борьбе испанского народа.

Однажды Е. С. Птухин сказал:

— Наш гарнизон навестит Герой Советского Союза Сергей Черных.

Ожидали мы его с нетерпением. Готовились встретить достойно. Нам было очень важно узнать из первых рук о ведении настоящего воздушного боя.

Надеялся я и на откровенный личный разговор с Сергеем Черных. Ведь он несколько лет назад продолжительное время летал в моем звене. Расспросить его о воздушных боях в Испании я готовился с пристрастием.

Когда Сергей приехал в Бобруйск, мы его встретили с исключительным радушием. Гарнизонный клуб был переполнен.

Выступление Сергея было интересным, насыщенным пафосом фронтовых будней. Он подробно рассказывал о немецких и итальянских пилотах, с которыми вел бои в воздухе, об их тактических приемах, сообщил тактико-технические данные немецких и итальянских истребителей и бомбардировщиков. Остановился он и на том, как показали себя наши самолеты. Не обошел Сергей и недостатки, которые, по его мнению, имелись в подготовке наших летчиков и которые мешали успешному ведению воздушного боя. Отметил не оправдавшую себя плотность наших боевых порядков: малые интервалы и дистанции между самолетами в звене и между самими звеньями мешают маневру, сковывают машины как ведущих, так и ведомых. Во время боев в Испании летчики в эскадрилье Сергея Черных практически перестроили боевой порядок. Дела пошли куда лучше. Советовал Сергей нам при пилотаже и особенно в воздушных «боях» создавать большие перегрузки на вертикалях, стрелять по воздушным целям с дистанции 200 метров и ближе, научиться взлетать и садиться на площадки ограниченных размеров.

— Это очень важно прежде всего для тех, кто хочет поехать добровольцем. В Испании практически все аэродромы ограниченных размеров. Без хорошо отработанных навыков взлета, а особенно посадки будет очень трудно.

Мы слушали Сергея Черных внимательно. Ярко и трогательно говорил Сергей о любви испанского народа к бойцам интернациональных бригад и особенно — к советским добровольцам: летчикам, танкистам, пулеметчикам.

— Где бы мы ни беседовали с испанцами: в театре, в кино да и просто на улице, нас всюду встречали тепло, сердечно, по-братски.

После собрания я пригласил Сергея к себе.

— Не забыл, значит, подопечного, Александр Иванович.

Мы расцеловались. Я от души поздравил Черных с присвоением высокого звания Героя, пожелал новых успехов.

Сергей положил мне руку на плечо, дружески обнял:

— Тебе спасибо, товарищ командир звена. За учебу. За требовательность. Ох, как она нужна, необходима для воспитания молодого летчика… И, честно говоря, как мы ее несправедливо недолюбливаем в дни учебы. Это и вина наша, и беда.

Я порадовался за Сергея. Было приятно сознавать, что высокое звание не вскружило ему голову. Черных не зазнался, не задрал нос. Был по-прежнему простым, вдумчивым и хорошим парнем, каким я знал его с 1932 года, когда он прибыл в нашу часть по окончании летной школы и был ведомым в моем звене.

Приятно было сознавать и то, что в воспитании Сергея Черных как летчика и как человека есть доля, пусть небольшая, скромная доля, и моего труда.

Забегая вперед, хочется отметить, что душевные качества и мастерство пилота Сергея Черных уважали во всех частях, где ему потом довелось служить.

Разговорились мы о товарищах, воевавших в Испании.

— Когда мы ехали в Испанию… Да и вы, и многие-многие другие не представляют себе, что такое фашизм, — нахмурил брови Сергей.

— Представляем, — ответил я. — Фильм «Болотные солдаты» смотрели, газеты читали.

— Все это не то… Один из наших летчиков выбросился из горящего самолета. Ветер отнес его к позициям фашистов. На другой день при налете на Мадрид немецкие пилоты из эскадрильи «Кондор» сбросили на парашюте тюк. В брезент было завернуто изрубленное на куски тело нашего товарища… Врачи нам сказали, что его рубили топором живого… Это не «Болотные солдаты», хотя фашистский концлагерь — самое дикое и жестокое на земле. В Испании мы лучше поняли, что такое ненависть. Научились ненавидеть фашистов.

Беседовали долго. И все же мне не удалось узнать у Сергея Черных, кому же все-таки надо писать и куда, чтобы войти в число добровольцев и поехать сражаться с фашистами в Испанию.

— Никуда и никому не надо писать… Понадобишься — найдут. Ты же в армии.

Время пребывания Черных в нашем гарнизоне истекло быстро. Мы тепло распрощались. Он поехал в другие летные части. А потом получил заслуженный отдых. Вновь я встретился с Сергеем в Одессе уже в 1940 году. Несколько месяцев мы опять работали вместе. Потом Черных отправился в Белосток. Здесь его застала война. Вскоре я потерял его след. И лишь много времени спустя узнал, что Сергея нет в живых.

Родом Сергей с Урала, из индустриального Нижнего Тагила. У него была чудесная семья: хорошая жена и двое отличных сыновей. Где они сейчас и что с ними — не знаю.

Надеюсь, они откликнутся, сообщат о себе.

В яркие наряды одевала весна белорусские поля и леса. Шел 1937 год. Наш гарнизон жил размеренной и напряженной жизнью. Мы усердно занимались учебно-боевой тренировкой. Постепенно вводили в нее те элементы, о которых говорил Сергей Черных. Сообщения из Испании продолжали беспокоить нас. Никто не оставался равнодушным к тому, что бои между республиканцами и фашистами разгорались все жарче и жарче.