Александр Дюма - Воспоминания фаворитки [Исповедь фаворитки]

• Название: Воспоминания фаворитки [Исповедь фаворитки]
• Автор: Александр Дюма
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1998
• ISBN: 5-7287-0048-9

Легендарная леди Гамильтон… В круговороте грандиозных исторических событий она пережила множество взлетов и падений. Какую тайну знала эта женщина, сумевшая из гувернантки превратиться в блистательную леди, спутницу аристократов своего времени, возлюбленную талантливого и бесстрашного полководца Горацио Нельсона?

_{Иллюстрации Е. Ганешиной}

---

— Ну, если тебе недостает только попутчицы, я к твоим услугам.

Я посмотрела на нее:

— Ты это серьезно?

— Серьезнее не бывает.

— Но чтобы добраться до Лондона, нужно много денег.

— Наоборот, это совсем не дорого. Достаточно одного фунта, это точно — я справлялась в Честере. Одно место внутри дилижанса стоит фунт, за два фунта мы получим два места и через три дня будем уже в Лондоне.

— А твоя мать?

Эми скорчила гримаску:

— Мать? Мы с ней не ладим с тех пор, как я ушла с фермы.

— Как, ты больше не работаешь у миссис Риверс?

(Так звали хозяйку фермы, где Эми была прислугой.)

— Нет… Да ладно, лучше я тебе скажу все как есть. Видишь ли, ее сын Чарли — он гардемарин — приехал ее навестить. Ну, и пока гостил у мамаши, стал за мной ухлестывать. А я, честно-то говоря, не слишком спорила: по мне, Чарли — парень видный. Но его мамаше это не понравилось, и она выставила меня за дверь. Тогда Чарли решил, что его долг как-то возместить мне потерю места, ведь прогнали меня по его вине. Перед тем как вернуться на корабль, он дал мне пятнадцать фунтов. Пять из них пошли на покупку одежды, без этого мне было никак не обойтись. Но осталось еще десять. Хочешь, поедем в Лондон вместе? Тогда пять фунтов я тебе дам… О, ты мне их вернешь, тут уж беспокоиться не о чем.

— Спасибо тебе, Эми, — отвечала я, — но я почти так же богата, как ты: у меня есть семь фунтов.

— У тебя семь, у меня десять — стало быть, семнадцать фунтов на двоих! С этим можно пуститься вокруг света… не говоря уж о том, что есть еще Чарли, который служит на флагманском корабле…

— О, — вздохнула я, — если бы я могла быть уверена…

— Уверена в чем? — заинтересовалась Эми.

— В том, что одна леди, которая дала мне свой адрес, уже возвратилась в Лондон.

— Как? Есть леди, к которой ты сможешь обратиться?

— Да.

— В Лондоне?

— Да.

— А для чего она дала тебе адрес?

— Она хочет взять меня к себе в компаньонки. Будет платить десять фунтов в месяц.

— Десять фунтов в месяц? И ты еще можешь колебаться?

— Говорю тебе, я встретила ее всего лишь недели две назад на морском берегу неподалеку от коттеджа мистера Хоардена.

— А где она жила?

— Я слышала, как они упоминали о Парк-Гейте.

— Они упоминали? Так эта леди была не одна?

— Она была там вместе с художником. Он, со своей стороны, обещал, что, если я соглашусь позировать ему, он будет мне платить пять фунтов за час.

— Каково! Тебе подвернулась леди, готовая выложить десять фунтов в месяц, если ты станешь ее компаньонкой, да вдобавок еще художник, который собирается платить пять фунтов за сеанс, и ты от всего этого отказалась?.. Будь ты католичкой, я бы подумала, что ты хочешь быть причислена к лику святых… Ну же, Эмма, поедем! Ты сперва разбогатеешь сама, а там и мне поможешь сколотить состояние.

— Если бы можно было сначала выяснить, находятся ли они сейчас в Парк-Гейте или уехали…

— Нет ничего легче.

— Но каким образом?

— Ты забываешь, что у нас еще есть Дик, которому тоже охота выбраться в Лондон. И, помимо всего прочего, разве мы не богаты? По каким дням ты бываешь за городом со своими господами?

— Каждое воскресенье.

— Назови мне имена твоего художника и этой дамы.

— Художника зовут мистер Ромни, а ее мисс Арабелла.

— Ромни… мисс Арабелла… Справиться о них в Парк-Гейте… Будь спокойна, я ничего не забуду. В субботу вечером я поеду с Диком в Честер, а в воскресенье в десять утра буду прогуливаться по морскому берегу. Мы там встретимся, и я сообщу тебе все, что узнаю.

— Но что же станется с Диком? Ведь из-за всего этого он может потерять работу!

— Вот еще! Да он уж давно не пасет овец!

— Тогда чем же он занимается?

— В точности не знаю… Наверное, немножечко контрабандой…

— Ах! Мой Бог! Но контрабандистов ведь ссылают на каторгу!

— Да, но для этого раньше надо их поймать. А Дик хитрый, он никому не позволит поймать его. А так как в наших местах он становится известен, то он не прочь перебраться куда-нибудь еще. Стало быть, до воскресенья?

— До воскресенья! Но я тебе пока ничего не обещаю.

— Кто тебя просит что-нибудь обещать? Когда прибудем на место, там уж посмотрим. Как бы то ни было, не забудь захватить с собой деньги и дорожную сумку.

И она удалилось легкой беспечной походкой, по которой можно было догадаться, что для нее-то все сомнения уже позади.

Я постояла немного в задумчивости и отправилась своей дорогой, бросив прощальный взгляд в зеркало.

К несчастью, оно дало мне тот же совет, что и Эми Стронг!

V

По обыкновению, в следующую субботу в тот же час, как в субботу предыдущую, семейство отправилось за город; лошадь получила три привычных удара кнутом, и по истечении двух часов десяти минут мы вышли из кареты.

Я не забыла предписаний Эми: захватила с собой семь фунтов с прибавлением тех двенадцати шиллингов, что мистер Томас Хоарден вручил мне накануне; вот только дорожной сумки мне не понадобилось: для моих пожитков хватило простой салфетки, связанной крест-накрест за уголки.

Трудно описать те чувства, что охватили меня, когда я переступила порог дома, который мне, вероятно, не суждено было больше увидеть, и где, может быть, я проведу последнюю ночь, чтобы затем тайно исчезнуть, уподобившись беглянке, устремившейся куда глаза глядят навстречу неведомому миру, и вверив себя попечению такого переменчивого божества, каким является Случай.

Поскольку мое бегство еще не было делом окончательно решенным, я пыталась представить все препятствия, которые мне нужно преодолеть; к несчастью, они были не такого рода, чтобы охладить столь воспаленную голову, как моя. Комната, где спали дети и я, располагалась на первом этаже и выходила окнами в сад; из сада через калитку можно было пробраться на песчаную отмель, где меня ожидали бы Эми и Дик, поскольку, в отличие от меня, за ними никто не надзирал.

На другой день в условленный час я прогуливалась с детьми по побережью, Дик и Эми ожидали меня именно в том месте, где за месяц до того я повстречала мистера Ромни и мисс Арабеллу.

Вот уже три недели, как они покинули Парк-Гейт, и никто не мог сказать, куда они уехали; правда, поскольку они велели доставить их до Честера, было весьма вероятно, что они отправились в Лондон.

К тому времени я еще не пришла ни к какому решению, но Эми считала, что нам надо уезжать, и Дик был того же мнения: ему еще более, чем сестре, не терпелось расстаться с берегами Ирландского моря.

Итак, поскольку из нас троих двое склонялись к отъезду, мнение большинства возобладало.

Лондонский почтовый дилижанс отправлялся на следующий день в шесть часов утра, и Эми заблаговременно заплатила за два места в карете для нас с ней и за одно на империале — для брата.

Итак, в полночь — ранее отлучиться было нельзя — Эми и Дик подойдут к садовой калитке; затем на лодке мы доберемся до Честера и будем на месте, по крайней мере, за час до отправления coach-post[3].

Когда мы обо всем договорились, Эми с братом ушли.

День протек как обычно, без каких-либо отклонений от заведенного порядка. Я и после замечала, что ничто не проходит так быстро, как часы, заполненные повседневными делами, а вернее сказать, стоит такому дню завершиться, как кажется, что он пролетел быстрее всех прочих, ибо воспоминания о нем, не отмеченные никакими происшествиями, ничем выдающимся, стираются в памяти, растворяясь в монотонной серости жизни без радостей и печалей.

Наступил вечер; детей уложили в привычное время, я отправилась ужинать с мистером и миссис Хоарден, а ровно в десять часов снова оказалась в своей комнате.

Ранее я позаботилась принести туда перья, бумагу и чернила, ведь мне предстояло написать два письма: одно мистеру Хоардену, а другое — матери.

Мистера Хоардена я благодарила за его доброту ко мне, заверяя, что никогда не забуду год, который имела счастье провести под его кровом, хотя некое стремление, более властное, нежели сила воли, увлекает меня в призрачную страну, что называется Лондоном; на этом пути я вверяю себя его молитвам и молитвам его супруги, уподобившись моряку в утлой лодчонке, отдавшемуся на волю неведомой морской стихии.

Матушке же я сообщила, что нашла в Лондоне превосходное место у богатой дамы — имени ее я не стала упоминать, — где мне будут платить десять фунтов в месяц, и поэтому отправляюсь в столицу. Я прибавила, что, если место окажется действительно таким, какое мне было обещано, я не замедлю доказать, сколь глубоко я признательна ей за все ее прошлые заботы. Наконец я завершила послание, признавшись — и отнюдь при этом не солгав, — что я ничего не говорила ей о столь заманчивом предложении и даже не повидалась с ней, чтобы попрощаться, так как опасалась утратить всякую смелость и решимость уехать. Это бы неизбежно произошло, едва только я очутилась бы в ее объятиях.