Кирилл Якимович - На фланге линии Маннергейма. Битва за Тайпале

• Название: На фланге линии Маннергейма. Битва за Тайпале
• Автор: Кирилл Якимович
• Издательство: ООО «Издательский дом «Вече»
• Жанр: История
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-9533-4926-0

Издание представляет собой подробное и наиболее полное описание истории трехмесячного сражения советско-финской войны 1939–1940 года в районе реки Тайпалеен-йоки (ныне р. Бурная), на самом восточном фланге линии Маннергейма. Книга основывается на многочисленных архивных и документальных источниках и дает широкое представление об условиях военного быта как советских, так и финских войск.

Книга предназначена для широкого круга читателей, интересующихся отечественной военной историей и историей Карельского перешейка.

---

Капитан Иокела вспоминал: «Вечером (12-го марта) нас собрал Кемппи (командир 21-го пехотного полка) и сообщил, что утром нам надо отсюда уходить, чтобы избежать окружения. Наши соседи с востока и запада уже отступили, так что нам надо будет осуществлять отход довольно быстро. Блиндажи необходимо было взорвать и приготовиться к долгому переходу, как минимум до Пюхяярви. При разговоре присутствовали все командиры батальонов, врачи, да и вообще все, кто в этот момент находился в Ювясхови. Бывшие когда-то тыловыми, наши сегодняшние позиции уже были на расстоянии выстрела из стрелкового оружия русских. Наутро мы выполнили работу по уничтожению, хотя уже знали, что перемирие близко»[85].

Все воюющие части с советской стороны, так же, как и их противник, получили известие о прекращении боев ночью, по радио. Несмотря на радостные новости, утром первого мирного дня перестрелки продолжались. В основном огонь велся с советских позиций, хотя сказать, что он был прицельным, нельзя. И пехотинцы, и артиллеристы расстреливали оставшийся у них боезапас, чтобы не возиться с ним после завершения боевых действий во время передислокации. Впрочем, хотя это было и так, но до наступления мира оставалось еще несколько часов, и до этого момента приказа о ведении боевых действий никто не отменял. Поэтому со стороны казалось, что на передовой гремит интенсивный бой. Все так же ухали орудия и минометы, раздавались винтовочные выстрелы и длинные пулеметные трели. Те, кто находился в это время на передовой, никак не могли представить, что это может внезапно кончиться. Слишком привычен был этот многоголосый шум войны, и слишком активно действовали все рода войск.

Но это случилось. В одиннадцать часов по финскому времени и в двенадцать по московскому на фронт опустилась тишина.

О внезапной, ошеломляющей, непривычной тишине первых минут мира вспоминали все ветераны «Зимней войны», и финские и советские. Это было хотя и ожидаемо, но так непривычно и так внезапно, что сознание отказывалось поверить в реальность произошедшего. Молчали орудия, молчали окопы, молчало небо. Солдаты тоже молчали, осмысливая первые послевоенные минуты.

Первыми показались из окопов красноармейцы. Сначала робко, по одному-два человека, затем все большими и большими группами они вскарабкивались на брустверы и пытались обратиться к своему недавнему противнику. На смену тишине пришел радостный гул сотен голосов, радовавшихся судьбе, подарившей им возможность остаться в живых. Из передвижных радиоточек, еще вчера передававших пропагандистские передачи для войск противника, теперь раздавались песни. По воспоминаниям уже упоминаемого в этой книге Эмиля Заславского, словно в память о не доживших до этого часа, пластинка с шипением разносила песню «Он ушел» в исполнении Изабеллы Юрьевой.

В советских частях в первый день мира командиры и политработники весьма сумбурно разъясняли бойцам, для чего они рисковали жизнью. На немногочисленные неудобные вопросы красноармейцев, почему прекратили войну, а не стали продолжать ее вплоть до захвата Хельсинки, и куда подевалось «народное правительство Куусинена», политруки отговаривались общими фразами, что «наверху видней» и объяснение «текущего политического момента» будет дано позже. Оно действительно потом было дано в центральных газетах, представив трехмесячную бойню как большое достижение советской мирной политики. Впрочем, и рядовые и командиры в своей массе особых вопросов и не задавали. Помимо того, что это было небезопасно, никакое любопытство не могло пересилить чувство радости и благодарности судьбе за то, что они выжили.

«Ночью получено по радио сообщение о подписании мирного договора между СССР и Финляндией. Весть эта облетела все подразделения (212-го) полка. Утром состоялись митинги личного состава, на которых бойцы и командиры одобрили мудрую мирную политику нашей партии и правительства…»[86]

С финской стороны тоже устроили построение, на котором солдатам 7-й пехотной дивизии, которые три месяца сдерживали натиск противника, огласили последний, возможно излишне пафосный, приказ ее командира:

«Солдаты 7-й дивизии! Защитники Тайпале и Суванто! Несгибаемые, непоколебимые, вы отразили смертоносный удар с востока.

В этот час, когда смолкли орудия, мы помним, что коварный враг напал на нас, прервав переговоры, несмотря на то, что еще в последний момент наше правительство заявляло о готовности их продолжить. Ни тогда, ни сейчас у нас не оставалось выбора кроме как сражаться. Сражаться за наш народ, нашу страну, сражаться за наши дома, детей, жен, за нашу собственную землю.

Иного выбора у нас не было.

Если бы мы не сражались с этими варварскими и непобедимыми восточными ордами, наше существование было бы под угрозой темноты и бездушной неизвестности, несравнимой с жизнью, которая подразумевает существование независимого народа.

Спасибо вам за ваше понимание, за вашу твердость, спасибо тем отважным тысячам погибших бойцов, принесших себя в жертву тому, что наш народ прекратил сражение и добился наступления мира. Этот мир воистину тяжелый, но он для нас важен, так как дает нам возможность вновь начать созидательную работу во имя будущего.

Бойцы! Вы в течение всех этих месяцев, когда наша страна подверглась суровым испытаниям, были готовы добровольно расстаться с жизнью и исполнить свой долг.

Мы выжили, мы сражались за будущее, за всю нашу общую землю.

Наша вера и чувства крепки. Мы уверенны в том, что „новый день еще все изменит“!

Эти наши чувства в настоящий момент озаряют нас. Наш народ благодарит своих воинов. Вы показали себя настоящими финнами, уважаемыми своим народом.

Командир дивизии Полковник А. Вихма»[87].

В связи с условиями мирного договора и с общим настроением в войсках финны и вели себя гораздо сдержанней, чем красноармейцы. Их настроение в связи с жесткими условиями мира было гораздо хуже, чем у их бывших врагов. Поэтому и особого братания среди солдат по разные стороны фронта на Тайпале не было. Несколько человек из передового охранения в Теренттиля смогли непосредственно вплотную разглядеть друг друга и обменяться парой-тройкой фраз, но массового столпотворения на нейтральной полосе не допустили ни командиры Красной армии, ни финские офицеры. В Кирвесмяки, где линия фронта стабилизировалась и оставалась практически незыблемой с февраля, подойти вплотную вообще не представлялось возможным — между позициями противников располагались минные поля.

Через час после объявленного прекращения огня из окопов 222-го стрелкового полка в расположении недавнего врага были замечены три фигуры в «рогатых» касках, которые оставили на врытой в землю башне от танка белый конверт, а на ближайшем дереве демонстративно, уже не таясь, развесили четыре бумажных листа. После этого, не подав ни знака в сторону советских траншей, они удалились, торопливо перебирая ногами в пьексах. И любопытство, и желание быть первыми на той, еще не занятой территории вынудило четырех командиров Красной армии отправиться за оставленной финнами передачей. Осмотрев конверт и бумагу, они крикнули ожидавшим их однополчанам, что это схема расположения минных полей. Затем все четверо нырнули в находившуюся рядом оставленную недавним врагом землянку. Через мгновение мощный взрыв разметал в куски тела всей группы. Командир 1-го батальона старший лейтенант Ковалев, командир саперного взвода лейтенант Горбачев, помощник командира взвода Степанов и командир отделения Давидов оказались теми, кто завершил список погибших в боевых действиях. Последние жертвы Финской войны на Тайпале погибли уже после заключения мира.

В других местах обстановка была не столь драматичной. На льду озера Суванто-ярви вчерашним противникам даже удалось сфотографироваться чуть ли не в обнимку. Чтобы запечатлеться вместе в первые часы наступления мира, они плотной шеренгой встали перед объективом фотоаппарата — финны и русские, рядом, словно они не убивали друг друга всего сутки тому назад.

Но даже в тех местах, где это удалось, недолгое знакомство военнослужащих вчерашних противоборствующих сторон завершилось всего через пару часов. Солдаты просто разошлись по своим тыловым блиндажам, чтобы готовиться к маршу. Одни — за новую государственную границу, другие — на присоединенные территории. Кроме всего прочего, отвод финских войск был обусловлен условиями договора. В первый час после прекращения огня между противниками должна была быть установлена километровая полоса. Осуществляя план разделения боевых частей на передовой, советские части оставались на месте, а финские отступали.

Еще два дня бойцы финской 7-й пехотной дивизии оставались на месте своей стодневной боевой вахты. За это время выставленным на демаркационной линии постам предписывалось не допускать прохода на свою территорию военнослужащих другой стороны. А попыток таких было достаточно, причем в основном с территории, занятой советскими войсками. Речь идет не о перебежчиках, хотя уже после заключения мира были и такие. И красных командиров, и их подчиненных обуревало простое человеческое любопытство. Многие из тех, кто сражался на этом плацдарме в течение не одной недели, вообще не видели солдат противника. Для них финны казались чуть ли не призраками, которые сидели на другой стороне поля и огрызались свинцовой метелью на попытки сломить их сопротивление. К этому чувству прибавлялось еще одно — желание узнать, что же там, на той стороне было такого, что не позволяло на протяжении всей зимы одержать победу «непобедимой и легендарной» армии, обладающей недюжинной силой и мощью. Все, кто прошел нелегкий трехмесячный путь службы в 49, 150, 4 и 142-й стрелковых дивизиях, видели, как день за днем вздымается земля на той стороне от шквальных залпов артиллерии и от массивных бомбардировок. После такой обработки врага казалось, что на финской стороне не должно остаться ничего живого. Но неудачи следовали за неудачей, и после того как последний залп ознаменовал конец войны, больше всего им хотелось увидеть, что же там было.