Дэвид Пис - 1974: Сезон в аду

• Название: 1974: Сезон в аду
• Автор: Дэвид Пис
• Издательство: У-Фактория
• Жанр: Триллер
• Год: 2006
• ISBN: 5-9709-0200-4

Один из ведущих мастеров британского нуара Дэвид Пис признает, что его интерес к криминальной беллетристике был вызван зловещими событиями, происходившими в его родном Йоркшире — с 1975 до 1981 г. местное население жило в страхе перед неуловимым серийным убийцей — Йоркширским Потрошителем. Именно эти события послужили поводом для создания тетралогии «Йоркширский квартет», или «Красный райдинг» (райдинг — единица административно-территориального деления графства Йоркшир), принесшей Пису всемирную славу.

«1974» — первый том тетралогии «Йоркширский квартет».

1974 год. Ирландская республиканская армия совершает серию взрывов в Лондоне. Иэн Болл предпринимает неудачную попытку похищения принцессы Анны. Ультраправые из «Национального фронта» проходят маршем через Уэст-Энд. В моде песни группы «Бэй Сити Роллерз». На экраны выходят девятый фильм бондианы «Человек с золотым пистолетом» с Роджером Муром и «Убийство в Восточном экспрессе» по роману Агаты Кристи.

Графство Йоркшир, Англия. Корреспондент криминальной хроники газеты «Йоркшир пост» Эдвард Данфорд получает задание написать о расследовании таинственного исчезновения десятилетней девочки. Когда ее находят зверски убитой, Данфорд предпринимает собственное расследование зловещих преступлений, произошедших в Йоркшире. Чем больше вопросов он задает, тем глубже погружается в кошмарные тайны человеческих извращений и пороков, которые простираются до высших эшелонов власти и уходят в самое «сердце тьмы» английской глубинки.

---

На дюйм от смерти, думая: давай.

Давай.

Давай.

«Постучи в дверь…»

— Ты пьян.

— Я просто хочу поговорить, — сказал я, стоя на пороге дома номер 11 и готовясь к тому, что большая красная дверь сейчас захлопнется у меня перед носом.

— Тебе лучше войти.

Толстая шотландка из соседнего дома сидела на диване перед теликом и смотрела на меня.

— Он немного выпил, — сказала Пола, закрывая дверь.

— Ничего страшного, — засмеялась шотландка.

— Извините, — сказал я и сел на диван рядом с ней.

— Я принесу тебе чаю, — сказала Пола.

— Спасибо.

— Тебе еще налить, Клер?

— Нет, я сейчас уже пойду, — ответила она и пошла за Полой на кухню.

Я сидел на диване перед телевизором, слушая шепот, доносившийся из другой комнаты, глядя на танцующую степ девочку, для которой были открыты дома и сердца миллионов телезрителей. Прямо над ней Жанетт улыбалась мне с телевизора своей слабоумной улыбкой.

— Пока, Эдди, — сказала шотландка Клер уже от двери. Я хотел было встать, но не двинулся с места и только пробормотал:

— Да, спокойной ночи.

— Ага, и веди себя хорошо, — сказала она, закрывая за собой большую красную дверь.

С экрана раздались аплодисменты.

Пола подала мне кружку с чаем.

— Вот, возьми.

— Извини меня за все это. И за прошлую ночь, — сказал я.

Она села на диван рядом со мной.

— Забудь.

— Всегда так выходит, и потом вся эта чушь, которую я вчера наговорил, на самом деле я не хотел.

— Все нормально, забудь об этом. Не надо ничего говорить.

В телевизоре роботы-инопланетяне ели картофельное пюре быстрого приготовления.

— Мне не все равно.

— Я знаю.

Я хотел спросить ее о Джонни, но вместо этого поставил чашку и наклонился, притянув ее лицо к своему.

— Как рука? — шепотом спросила она.

— Хорошо, — ответил я, целуя ее губы, подбородок, щеки.

— Тебе совсем не обязательно это делать, — сказала она.

— А я хочу.

— Почему?

В телевизоре обезьяна в фуражке пила чай.

— Потому что я тебя люблю.

— Пожалуйста, не говори этого просто так.

— Это не просто так.

— Тогда скажи еще раз.

— Я тебя люблю.

Пола оттолкнула меня, потом взяла за руку и, выключив телевизор, повела наверх по крутой-прекрутой лестнице.

В Мамочкиной и Папочкиной комнате, в спальне, было так холодно, что мое дыхание превращалось в пар.

Пола села на кровать и начала расстегивать кофточку. Ее голое тело покрылось гусиной кожей.

Я толкнул ее назад, на пуховое одеяло, мои туфли упали на пол с глухим стуком.

Она извивалась подо мной, пытаясь освободиться от брюк.

Я задрал ее кофточку и черный лифчик и начал сосать ее бледно-коричневые соски, легонько кусая их.

Она стала стягивать с меня пиджак и брюки.

— Ты такой грязный, — хихикнула она.

— Спасибо, — улыбнулся я, чувствуя смех в ее животе.

— Я люблю тебя, — сказала она и провела руками по моим волосам, нежно направляя мою голову вниз.

Я подчинился, расстегивая молнию на ее брюках и стаскивая вместе с ними бледно-голубые трикотажные трусики.

Пола Гарланд толкнула мою голову себе между ног и скрестила ноги у меня на спине.

Подбородок мой стал влажным. Когда он начал высыхать, его стало щипать.

Она толкнула мою голову обратно.

Я подчинился.

— Я люблю тебя, — сказала она.

— Я тебя тоже, — пробормотал я, зарываясь лицом в ее лобок.

Она потянула меня наверх, к своим грудям.

Я целовал ее в губы, обжигая их вкусом ее собственной плоти.

Ее язык касался моего, вкус вагины на обоих.

Я подтянулся повыше, чувствуя боль в руке, и перевернул ее на живот.

Пола лежала на пуховом одеяле, уткнувшись лицом в подушку. На ней был только лифчик.

Я посмотрел на свой член.

Пола чуть приподняла задницу и снова опустила ее.

Я поднял ее волосы и стал целовать ее в шею, за ушами, стоя между ее ног и надрачивая свой член.

Она снова подняла задницу, мокрую от выделяющейся влаги и пота.

Я сел и стал тереться членом о ее вагину, мои бинты — у нее в волосах, левая ладонь — на ее талии.

Она подняла задницу еще выше, насаживаясь на мой член.

Мой член коснулся ее задницы.

Она протянула руку, отвела его от задницы и направила в вагину.

Туда-сюда, туда-сюда.

Пола сжимала и разжимала кулак.

Туда-сюда, туда-сюда.

Пола — лицом вниз, сжав кулаки.

Я резко вышел из нее.

Пола выдохнула и разжала ладони.

Мой член коснулся ее задницы.

Пола попыталась обернуться.

Забинтованная рука — на ее шее.

Пола старалась поймать мой член рукой.

Мой член на отверстии ее заднего прохода. Пола закричала в подушку.

Крепко внутрь.

Пола Гарланд кричала и кричала в подушку. Перевязанная рука прижала ее голову к постели, другая держала ее за живот.

Пола пыталась освободиться от моего члена.

Я жестко трахал ее в задницу.

Пола — вялая и содрогающаяся от рыданий. Туда-сюда, туда-сюда.

У Полы — задница в крови.

Туда-сюда, туда-сюда, кровь на моем члене.

Пола Гарланд плакала.

Кончая, кончая и снова кончая.

Пола звала Жанетт.

Я — снова кончал.

Дохлые псы, и чудовища, и крысы с маленькими крылышками.

Кто-то в больших ботинках ходил у меня в голове и светил фонариком.

Она была на улице, улыбалась мне и куталась в красную кофту.

Внезапно большая черная птица налетела на нее с неба и погнала по улице, выдирая клочья окровавленных светлых волос.

Она лежала на дороге в своих бледно-голубых трикотажных трусах, как большая сбитая грузовиком собака.

Я проснулся и снова уснул, думая: я в безопасности, теперь мне ничего не грозит, надо снова заснуть.

Дохлые псы, и чудовища, и крысы с маленькими крылышками.

Кто-то в больших ботинках ходил у меня в голове и светил фонариком.

Я сидел в деревянном доме, смотрел на новогоднюю елку. Дом был наполнен ароматом домашней стряпни.

Я взял из-под елки большую коробку, завернутую в газету, и развязал красную ленту.

Я осторожно развернул газету, я собирался потом ее почитать.

Я смотрел на маленькую коробочку, лежавшую у меня на колене поверх газеты и длинной красной ленты.

Я закрыл глаза и открыл коробку. Дом наполнился глухими ударами моего сердца.

— Что это? — спросила она, подходя ко мне сзади и касаясь моего плеча.

Я закрыл коробку перевязанной рукой и зарылся головой в красные складки ее хлопчатобумажной юбки.

Она взяла коробку у меня из рук и заглянула внутрь.

Коробка упала на пол. Дом был наполнен ароматом домашней стряпни, глухими ударами моего сердца и ее, на хер, воплями.

Я смотрел, как оно выскользнуло из коробки и покатилось по полу, оставляя на нем тонкие кровавые узоры.

— Убери его, — кричала она. — Убери его сейчас же!

Оно перевернулось на спину и улыбнулось мне.

Я проснулся и снова уснул, думая: я в безопасности, теперь мне ничего не грозит, надо снова заснуть.

Дохлые псы, и чудовища, и крысы с крылышками.

Кто-то в больших ботинках ходил у меня в голове и светил фонариком.

Я лежал без сна на полу подземелья и замерзал.

Откуда-то сверху доносился приглушенный звук телевизора.

Я смотрел в темноту у себя над головой, крошечные пятнышки света приближались.

Откуда-то сверху доносился приглушенный звон телефона и шум крыльев.

Я смотрел сквозь темноту. Крысы с маленькими крылышками были больше похожи на белок с мохнатыми мордочками, говорящих добрые слова.

Откуда-то сверху доносился приглушенный звук проигрывателя, «Маленький барабанщик».

Крысы шептали мне на ухо ругательства, обзывали меня, ломали мне кости лучше всяких камней и палок.

Рядом со мной — приглушенный детский плач.

Я вскочил, чтобы включить свет, но было уже светло.

Я лежал без сна на ковре и замерзал.

Глава девятая

— Это что еще, на хер, такое?

Меня разбудила газета, со всей силы хлестанувшая по лицу.

Суббота, 21 декабря 1974 года.

— Ты говоришь, что любишь меня, говоришь, что тебе не все равно, а потом трахаешь меня в задницу и пишешь вот это дерьмо.

Я сел в кровати, потирая щеку перебинтованной рукой.

Да, суббота, 21 декабря 1974 года.

Миссис Пола Гарланд, в голубых расклешенных джинсах и красном шерстяном свитере, стояла над кроватью.

С пухового одеяла на меня таращился заголовок выпуска «Йоркшир пост».

11-й ДЕНЬ РОЖДЕСТВЕНСКОГО ПЕРЕМИРИЯ С ИРА.

— Что?

— Только вот этого не надо, лживый ты кусок дерьма.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь.