Светлана Кузьмина - Адмирал Корнилов

• Название: Адмирал Корнилов
• Автор: Светлана Кузьмина
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2007
• ISBN: 978–5–235–02982–8

Героическая гибель вице-адмирала В.А.Корнилова, возглавившего в сентябре 1854 года оборону Севастополя, которую современники назвали «русской Троей», а самого Корнилова «героем, достойным Древней Греции», — произвела сильнейшее впечатление и на участников обороны, и на императора Николая I, и на всё русское общество, и даже на тогдашнюю Европу. Но многие важнейшие события биографии вице-адмирала до драматических событий Крымской войны (1853–1855), его деятельность как выдающегося военного организатора, теоретика, стратега, новатора военного искусства на море, готовившего российскому флоту новое славное поприще, оставались как бы в тени серьёзного интереса (за исключением редких специалистов военной истории). Настоящая книга с успехом восполняет этот пробел. Это — первое в нашей историографии подробное исследование жизни и деятельности выдающегося флотоводца и человека, патриота России.

---

Весной 1827 года на Балтике было завершено формирование эскадры, предназначенной для посылки в Средиземное море. В её состав вошли девять линейных кораблей, в том числе «Азов», восемь фрегатов и три корвета. Во главе эскадры был поставлен выдающийся флотоводец адмирал Д.Н.Сенявин, имевший большой опыт руководства боевой деятельностью российского флота на Средиземном море.

…Из «Записок» А.П.Рыкачёва [24]:

«2 июня. Государь (Николай I. — С.К.) делал смотр эскадре… Он посетил корабли «Гангут», «Иезекииль» и «Александр Невский» и некоторые фрегаты, объехал кругом флота и остался всем совершенно доволен. С многочисленной свитой Государь прибыл на корабль «Азов»; при нём находились английский и французский посланники. Осматривая арсенал, Его Величество обратил особенное внимание на искусно выложенные из ружейных замков имена драгоценных для русских моряков морских побед при Гангуте, Ревеле и Чесме. После последнего имени так же искусно была сделана буква «И». Заметив это, Государь спросил капитана Лазарева, что значит эта буква, на что Михаил Петрович отвечал, что она означает продолжение выше выставленных имён.

— А что же будет дальше? — спросил Государь.

— Имя первой победы флота, — отвечал Лазарев [25].

Отбывая с «Азова», Император сказал:

— Надеюсь, в случае каких-либо военных действий, поступлено будет по-русски».

10 июня эскадра покинула Кронштадт и направилась в Англию, где Сенявин должен был согласовать с английским командованием некоторые вопросы совместных действий союзного флота в грядущей кампании. 28 июля эскадра прибыла на главную базу английского флота Портсмут, где Сенявин окончательно определил состав своей эскадры, которой предстояло вести боевые действия на Средиземном море: четыре линейных корабля, «Азов», «Гангут», «Александр Невский», «Иезекииль»; четыре фрегата и один корвет. Во главе экспедиции, по личному указанию Николая I, был поставлен граф контр-адмирал Л.П.Гейден [26], а начальником штаба Сенявин назначил М.П.Лазарева, считая его наиболее подготовленным для выполнения этой ответственной должности, да ещё при таком командующем, как граф Гейден, которому он не особенно доверял.

8 августа эскадра была разделена на два отряда: один, под началом контр-адмирала Гейдена, направился к Эгейскому архипелагу, а адмирал Д.Н.Сенявин с остальными кораблями возвратился в Кронштадт.

После продолжительного плавания эскадра Гейдена прибыла к берегам Греции и 1 октября у острова Занте соединилась с английской эскадрой под командой вице-адмирала Кодрингтона [27], а затем и с французской — под командой контр-адмирала де Риньи [28]. Согласно ранее установленной договорённости, командование над объединёнными эскадрами, насчитывавшими 28 вымпелов, принял старший по чину вице-адмирал Кодрингтон.

До прибытия русской эскадры ни Кодрингтон, ни де Риньи не имели серьёзного намерения помочь грекам и начать решительные боевые действия с Турцией. Появившись на Средиземном море ещё в июне 1827 года, они так ничего и не сделали для того, чтобы помешать соединению в Наваринской бухте турецкого флота со своим союзником, египетским флотом.

Русский посол в Константинополе Рибопьер, оценивая действия (вернее, бездействие) англо-французского флота в Архипелаге до прихода туда русской эскадры, справедливо писал графу Гейдену:

«Итак, действия или, скорее, появление союзных эскадр не произвело ещё ни одного из тех благ, которых мы вправе были ожидать».

Турецкие войска громили повстанческие отряды, разоряли плодородные земли, угоняли в рабство женщин и детей. Главнокомандующим турецко-египетской сухопутной армией и флотом был 38–летний Ибрагим-паша [29]. Он избрал Наварин своим опорным пунктом на море. Большая и глубокая Наваринская бухта была словно создана для укрепления стоянки кораблей: с берега их надёжно прикрывали 165 орудий, рядом — склады с продовольствием, корабельными снастями, мастерские.

Турецко-египетский флот представлял собой довольно внушительную силу. Он состоял из трёх линейных кораблей, 23 фрегатов, 42 корветов, 15 бригов и 8 брандеров. На вооружении их находилось свыше 2300 орудий. Кроме того, имелось 50 транспортов, большая часть которых была вооружена 10–20 орудиями. Помимо корабельной артиллерии противник имел большое число береговых орудий и на острове Сфактерия, прикрывавшем вход в Наваринскую бухту.

Между тем султанское правительство отвергло ноту союзных держав, скорее для видимости предъявивших ультиматум Ибрагим-паше. Отказалось оно также признать и Лондонский договор и предоставить Греции права независимого государства. Ввиду такого вызывающего поведения Турции, послы союзников в Константинополе предложили адмиралам привести в исполнение те меры, которые предусматривались секретной статьёй Лондонского договора: адмиралы должны договориться о блокаде, целью которой будет пресечение перевозок в Грецию турецко-египетских войск и оружия.

5 октября русская, английская и французская эскадры прибыли к Наваринской бухте, где расположился объединённый турецко-египетский флот.

В тот же день на борту английского флагманского корабля «Азия» состоялось совещание трёх адмиралов, и решено было послать командующему турецко-египетскими вооружёнными силами Ибрагим-паше ультимативное требование о прекращении военных действий против греков. 6 октября эта нота, подписанная Гейденом, Кодрингтоном и де Риньи, была доставлена в ставку Ибрагим-паши, но её отказались принять из-за… отсутствия главнокомандующего! Вызывающее поведение турок привело в негодование англичан. Однако Кодрингтон и де Риньи действовали согласно полученным от своих правительств инструкциям, предписывающим сделать всё возможное, чтобы предотвратить сражение.

Командование же русской эскадры в лице Л.П.Гейдена и М.П.Лазарева придерживалось иной точки зрения, которая была предписана им Николаем I. Царь заблаговременно вручил графу Гейдену предписание, в котором в качестве главной задачи ставилось достижение перемирия между Турцией и Грецией на выдвинутых Россией условиях, а если турки отвергнут посредничество, то «…тогда соединённым трём эскадрам предназначено наблюдать строгое крейсирование таким образом, чтобы сильно воспрепятствовать всякому покушению выслать морем как из турецких владений, так и из Египта какое-либо вспомоществование войсками или судами, припасами против греческих сил на море или мест их занимаемых». Очевидно, что предписание Николая I требовало от командования эскадры в случае необходимости применять силу.

Гейден и его начальник штаба Лазарев вынудили, наконец, Кодрингтона и де Риньи принять жёсткие меры. Было решено: «Всем судам соединённого флота войти в Наваринскую гавань, стать на якорь подле турецкого флота, дабы присутствием и положением союзных эскадр принудить Ибрагим-пашу отказаться от всякого нового предприятия против берегов Мореи и островов Греции».

Командующие союзными эскадрами дали «взаимное обещание истребить турецкий флот, если хотя один выстрел будет сделан по союзным кораблям».

Со своей стороны, русское правительство передало бриг «Ахиллес», прибывший в составе эскадры, греческому правительству, а также вексель на полтора миллиона рублей, оказывало помощь порохом и продовольствием.

Английское правительство тоже готово было помочь, но только не грекам, а туркам, и защитить — турок от русских. Кодринггону было приказано «не допустить полного разгрома турок». Эту стратегию поддерживало и французское правительство. Обозлённый из-за допущенных им уступок Гейдену на военном совете, не предусмотренного ранее и поэтому нежелательного ультиматума и последовавших вслед за этим грозных депеш из Лондона, Кодрингтон решил отыграть назад утраченные позиции.

В приказе по эскадрам от 7 октября Кодрингтон писал: «Ни один выстрел не должен быть сделан на соединённом флоте, покуда не приказано сигналом».

Если же противник первым откроет огонь, то разрешалось ответный огонь открывать только по тем неприятельским кораблям, которые начали стрельбу, что, безусловно, сковывало инициативу командиров кораблей и, по сути, сводило присутствие союзного флота всего лишь к демонстрации силы.

Приказ этот был отдан, в основном, для эскадры Гейдена, ибо с самого начала было ясно — русские пришли с тем, чтобы помочь. Главная же часть замысла стала ясна на следующий день, 8 октября.

* * *

…Турецкие и египетские корабли стояли на якоре в три линии в виде полумесяца с выдвинутыми вперёд флангами. Первую линию боевого построения составляли линейные корабли, находившиеся в центре, и фрегаты. Во второй и третьей линиях стояли корветы и бриги с брандерами на флангах. Транспорты теснились у берега, за боевыми кораблями. Вход в Наваринскую бухту и фланги боевого построения турецко-египетского флота защищались береговой артиллерией. Таким образом, турецко-египетский флот занимал довольно выгодную позицию. Командующий флотом Ибрагим-паша считал её неприступной, а свой флот непобедимым.