Русин - Второе нашествие янычар. История создания «национально свидомых»

• Название: Второе нашествие янычар. История создания «национально свидомых»
• Автор: Русин
• Жанр: Публицистика

Уважаемый читатель.

Книга «Второе нашествие янычар» посвящена украинцам: времени и месту их появления на территории Малой Руси; причинам их появления; целям, для которых они были созданы; методике их создания; создавшим их «родителям»; геноциду карпатских русинов, сопровождавшему создание украинцев. Рассматривается проблема идеологии «украинства», носителями которой являются национально озабоченные представители украинцев, ее значение для восточнославянского суперэтноса. Описывается современный этап развития «украинства» в Малороссии.

Объясняются причины, по которым украинцы, как нация, не имеют исторических перспектив, и в скором будущем должны сойти с исторической сцены.

Возможно, построение этого обзора вызовет нарекания у профессионалов, но цель его была одна — донести до читателя проблему и предложить методы ее решения.

Отдельно стоит сказать об основном недостатке работы — отсутствии ссылок на цитируемые работы, фрагменты из которых я постарался стилистически подравнять. Это объясняется очень просто. Поначалу эта работа задумывалась только для себя. Как «личное оружие» для отражения «наездов» обнаглевших донельзя «титульных» соотечественников. Но практика показала, что применение этих знаний является не только эффективным «личным оружием», но и с успехом может использоваться в качестве «оружия массового поражения» представителей вида Maidaun vulgaris ukrainicus (Даун обычный, подвид украинский). Которые являются всего лишь «иванамиродстванепомнящими», предавшими своих русских предков (и при этом еще имеющими наглость называть себя «титульной нацией»). Одним словом — янычарами.

Поэтому я и решил поделиться этой работой с другими.

Любознательный читатель сможет самостоятельно ознакомиться с первоисточниками, перечень которых расположен в конце работы.

---

Сей «научный труд» скорее всего, был создан в последней четверти 18 века, но широкое хождение в виде рукописи получает в первой четверти 19 века, а в 1846 году был впервые отпечатан в типографии Московского университета.

Автор «Истории Русов» доподлинно неизвестен, но, судя по четкой идеологической направленности этого произведения и времени его создания, им мог быть либо поляк, либо русофобствующий малоросс. Некоторые исследователи полагают, что ее автором был выходец из семьи казачьих старшин Григорий Полетика. В первом печатном издании в качестве автора был указан его знакомый — архиепископ Белорусский Георгий Конисский.

Существует и другая версия, согласно которой автором «Истории Русов» был переводчик Малороссийской генеральной канцелярии в Глухове Семен Дивович, написавший ранее «Разговор Великороссии с Малороссиею». В нем в стихотворной форме изложены те же идеи, что и в «Истории Русов», но в более сжатом виде.

Распространившись в большом количестве рукописных экземпляров «История Русов» была хорошо известна Пушкину, Гоголю, Рылееву, Максимовичу. Сильное впечатление она произвела на будущих украинизаторов малорусского народа — Н. Костомарова, П. Кулиша, Маркевича. Но наибольшее влияние она оказала на Т. Шевченко, и в дальнейшем, пораженный россказнями о золотом веке вольного казачества и подлых москалях, «украинский гений» неустанно черпал из нее материал для своих литературных произведений.

Все причастные к созданию основ идеологии украинства испытали на себе могучее влияние этого анонимного пасквиля, состряпанного из курьезных и ничем не подтвержденных домыслов и циничной фальсификации исторических фактов. В 19 веке мистификация под названием «История Русов» становится источником «исторической правды», причем не только для простых обывателей, но и для историков.

«История Русов» написана живым русским языком по той простой причине, что украинский язык тогда еще не был изобретен «украинизаторами» малороссов. В ней Вы не найдете ниодного упоминания ни об «украинцах» ни об «Украине», что постоянно заставляет толкователей сего труда совершать настоящие цирковые кульбиты для обьяснения сего прискорбного факта.

Более того принципиально отвергает это название, усматривая в его использовании слепое следование «бесстыдным и злобным Польским и Литовским баснословцам», коими намеренно «выводится на сцену из Древней Руси, или нынешней Малороссии, новая некая земля при Днепре, названная … Украиною».

Зато безвестный автор «Истории Русов» как будто в пику будущим идеологам «украинства» повествует о «мужестве и предприимчивости народа русского», «русских князьях», «воинстве русском», «письменах и грамоте русской», «Русской Церкви», а после воссоединения малороссов с великороссами — об «армии соединенной России».

Все эти безобразия, имеющие место быть в «Библии национально свидомых», вызывают адовы муки в случае необходимости приводить из первоисточника цитаты, которые приходится обильно снабжать авторскими вставками, например: «(Русь — это Украина)», «Украина (Русь)», «и русаки ваши(то есть украинцы)», «за кровь народа Русского (т. е. украинского)». Толкователям приходится святотатствовать, объясняя все эти несуразности «историческим невежеством» автора, не владевшего достаточными историческими знаниями. И, вследствие этого полагавшего, что название «Украина» присвоили Малороссии поляки.

Основными чертами «Истории Русов» является изначальная обособленность малороссов от великороссов, раздельность их государств, постоянная враждебность и агрессия со стороны последних и счастливая жизнь малороссов в составе Речи Посполитой. Но главной чертой является зоологическая ненависть ко всему русскому.

«История русов» не признает ни единого русского государства 10–13 веков, ни населявшего эти территории единого русского народа. Киевская Русь объявлена Русью малорусской, и ее скупое описание (менее шести страниц) затеяно лишь в качестве доказательства древней генеалогии украинских казаков, которые тогда именовались «казарами». Историю в это время творили не великие русские князья Олег, Святослав, Владимир, а казацкие атаманы Кошка, Подкова, Наливайко; естественно, что политическим центром этих земель был не Киев, а Запорожье. И в противовес Киевской Руси, описанию казачества автор посвятил три сотни страниц.

В «Истории Русов» категорически отвергается факт учреждения польскими королями казачества, как сословия и утверждается, что Малороссия — искони казачья страна, а казаки не разрозненные вооруженные банды, занимавшиеся в основном разбоем, грабежами и работорговлей, а люди благородного дворянско-рыцарского сословия, ни в чем не уступавшие ни польской шляхте, ни великорусским дворянам. «Казачье государство» — Малая Русь, никогда и никем не было покорено, а только добровольно соединялось с другими, как «равное с равными». Никакого захвата Малороссии Польшей и Литвой не было. Уния 1386 года не является трагедией малороссов, и вообще весь период польско-литовской оккупации описывается как идиллия сожительства равноправных народов, среди которых малорусский народ был «яко из веков вольный, самобытный и незавоеванный».

Напротив, воссоединение Малороссии и Великороссии описывается в лишь черных красках, как трагедию «украинского» народа. Это черный день истории, а Богдан Хмельницкий — изменник.

Объявив казачество и гетманов солью земли, приписав им рыцарское и княжеское достоинство, утвердив за ними право на угодья и на труд крестьян «по правам и рангам», автор видит в них главных деятелей малороссийской истории. Нет таких добродетелей и высоких качеств, которыми они не были бы украшены. Любовь, их к отчизне и готовность жертвовать за нее своею кровью может сравниться с образцами древнеримского патриотизма, по доблести же и воинскому искусству они не имеют себе равных в мире. Победы их неисчислимы. Даже находясь в составе чужих войск, казаки играют всегда первенствующую роль, а их предводители затмевают своим гением союзнических полководцев.

Одна из центральных тем в «Истории русов» — зверства москалей. При взятии Батурина Меньшиков якобы велел перебить всех поголовно, вплоть до младенцев. Казаков он колесовал, четвертовал, сажал на кол, «а дальше выдуманы новые роды мучения, самое воображение в ужас приводящие». Казни подвергались все сочувствовавшие Мазепе. Тела казненных Меньшиков бросал на съедение зверям и птицам а, покинув сожженный Батурин, жег и разорял по пути все малороссийские селения, «обращая жилища народные в пустыню». «Малороссия долго тогда еще курилась после пожиравшего ее пламени». На читателей картина меньшиковских зверств производила сильное впечатление.

«История Русов» совершенно умалчивает о том известном факте, что перебежавшие обратно от шведов к Петру I сторонники Мазепы, такие как Галаган и Данила Апостол, не были ни казнены, ни лишены своих урядов, а Данила Апостол впоследствии даже стал гетманом.

Петр даже дал согласие сохранить жизнь и булаву самому Мазепе, после того, как тот пообещал вернуться обратно и привести с собой короля Карла и его генералов.

В отличие от диких и кровожадных русских, описание вторгшихся шведских войск должна вызвать у читателя умиление:

«Вступление шведов в Малороссию нимало не похоже было на нашествие неприятельское, и ничего оно в себе враждебного не имело, а проходили они селения обывательские и пашни их как друзья и скромные путешественники, не касаясь ничьей собственности, и не делали вовсе тех озорничеств, своевольств и всех родов бесчинств, каковы своими войсками обыкновенно в деревнях делаются… Шведы, напротив, ничего у обывателей не вымогали и насильно не брали, но где их находили, покупали у них добровольным торгом за наличные деньги. Каждый швед выучен был говорить по-русски к народу: «Не бойтесь! Мы ваши, а вы наши!»

Ожесточенную борьбу малороссов против скромных шведских путешественников автор объясняет следующими причинами:

«Народ здешний уподоблялся … диким американцам или своенравным азиатцам. Он, выходя из засек своих и убежищ, удивлялся кротости шведов, но за то, что они говорили между собою не по-русски и ни мало не крестились, почитал их нехристями и неверными, а увидевши их ядущих по пятницам молоко и мясо, счел и заключил безбожными басурманами и убивал везде, где только малыми партиями и по одиночке найти мог, а иногда забирал их в плен и представлял к Государю, за что давали ему жалование, сначала деньгами по нескольку рублей, а напоследок по чарке горелки, с приветствием: «Спасибо, хохленок!».