Эндрю Николл - Добрый мэр

• Название: Добрый мэр
• Автор: Эндрю Николл
• Издательство: Издательство Ольги Морозовой
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-98695-043-3

«Добрый мэр» — волшебный роман начинающего писателя Эндрю Николла, история любви и о любви. Действие происходит в маленьком городке под названием Дот, что находится во всеми позабытом уголке Балтийского моря. Автор рассказывает нам о добром и честном Тибо Кровиче, мэре Дота, влюбленном в свою секретаршу Агату Стопак — прекрасную, одинокую, но при этом еще и замужнюю женщину.

Город Дот слишком тих и благопристоен, чтобы Тибо мог позволить себе хоть как-то проявить свою любовь, — но однажды, когда Агата случайно роняет в фонтан свой обед, все меняется в один миг, и жизнь наших героев преображается — решительно и бесповоротно.

«Добрый мэр» — книга о любви и утратах, о волшебстве и дружбе, о кулинарных изысках и духовом оркестре, о ведьме-итальянке и одном очень крупном юристе, о невесть откуда взявшейся собаке и автомобильной погоне на черепашьих скоростях. Этот прекрасно написанный роман — один из лучших литературных дебютов за многие годы. Прочтите «Доброго мэра» и вспомните, что это значит — любить.

---

Если бы Тибо был просто потрясен этими словами, он, возможно, не смог бы продолжать свой рассказ, но внезапное осознание того, что его тайна всем известна, что во всем Доте лишь он один не находит ее чем-то обыденным и само собой разумеющимся, даже скучным, нельзя было описать невыразительным словом «потрясение». Несколько секунд он молча открывал и закрывал рот, но потом, возблагодарив доверительный полумрак, наполняющий комнату, рассказал всю свою историю.

Дослушав ее до конца, Емко Гильом издал вздох — если верить полярным исследователям, именно так вздыхают огромные киты среди льдин — и сказал:

— В это почти невозможно поверить. Одно дело превращение в животное — в конце концов, и Леонид прежде был учителем танцев в одной частной школе для девочек, пока ему не пришлось сменить обстановку. Даже призрачный цирк, существующий в центре города и при этом никому не ведомый, — еще куда ни шло. Да… — Гильом пошевелил пальцами, — да, я мог бы убедить присяжных, что это правда. Но идея о том, что мэр Дота, добрый Тибо Крович — или, по крайней мере, его близкий друг, — может сознательно укрывать женщину, подозреваемую в убийстве… Это просто нелепо, смехотворно, это противоречит здравому смыслу! — Гильом с довольным выражением посмотрел на Тибо и спросил: — А знаете ли вы, что это означает?

— Что никто в это не поверит, и я напрасно изводил себя тревогой?

— Господи, Крович, разумеется, нет! Это означает катастрофу, бесчестье, потерю репутации. Вас ждет тюрьма и, что еще хуже, полное лишение права на пенсионное обеспечение! Крович, да они повесят вас, если смогут, и чтобы на это посмотреть, сбежится весь город, затаптывая в давке детей и старушек. Вы ведь такой же, как они, Крович. Как же вы можете надеяться, что вам простят такое?

Тибо тихо сидел в своем темном углу. Он знал, что Гильом говорит правду.

— Вы сказали, что когда собаки побегут по моему следу, вы придете мне на помощь.

— И я говорил это вполне серьезно. Готовы ли вы полностью доверить мне свою судьбу?

— Конечно.

— Тогда я загляну к вам завтра вечером. Приходите на работу, как обычно. Ведите себя, как всегда. Оставайтесь спокойным и невозмутимым. А теперь позвольте мне вас не провожать.

Тибо встал, но прежде, чем он дошел до двери, Емко Гильом заговорил снова.

— Знаете, вы все-таки не совсем такой, как все. После стольких лет поисков я, кажется, нашел рисовое зернышко, не похожее на другие.

~~~

Жимолость вовсю старалась напоить ночной воздух своим ароматом, и пьяные мотыльки восторженно бились о фонари. Тибо шагал по хорошо знакомым дорожкам парка, поскрипывая ботинками по гравию. Добравшись до дома, он постарался не задеть колокольчик у калитки. Утром он не стал закрывать входную дверь на ключ, чтобы не беспокоить Агату, когда придет, но она все равно прибежала в прихожую, чтобы станцевать вокруг него радостный танец. Превращение завершилось.

За те часы, что Тибо не было дома, Агата, как и обещала, избавилась от одежды и теперь была совершенной далматинкой. Весело повиляв задом, она сказала:

— А я знала, знала, что это ты. Я услышала твои шаги, еще когда ты шел по улице.

— Не может быть.

— Может. А еще тебя выдал колокольчик у калитки.

— Я его не трогал.

— Тибо, он поет от счастья, когда ты проходишь мимо. Разве ты не знал?

— Не знал, — сказал Тибо, не в силах удержать нотку горечи. — Я иду спать.

Агата осталась сидеть у лестницы, глядя, как он поднимется наверх.

— Я люблю тебя, Тибо Крович, — сказала она.

— Я тоже люблю тебя, Агата.

— Да, но я люблю тебя так, как ты того заслуживаешь, как может любить только собака, ничего не прося взамен, кроме возможности любить.

— И я люблю тебя, как собака, с тех самых пор, как впервые тебя увидел. Ты останешься спать на кухне или ляжешь в постель?

Агата ничего не ответила, и Тибо лег спать один, на стеганое одеяло, которое давным-давно сшила его мать. Он не стал задергивать шторы, чтобы солнце разбудило его утром. Посмотрел в зеркальную дверцу шкафа, увидел свои подошвы. Спать не хотелось.

Через некоторое время Тибо услышал, как Агата забирается вверх по лестнице, постукивая черными ногтями по дереву. В дверях она остановилась, села и стала молча смотреть на него. Он тоже ничего не сказал, только поощряющее похлопал по матрасу. Агата, опустив голову, подошла поближе и лизнула его руку, потом забралась на кровать и свернулась калачиком в ногах. Ее белая кожа серебрилась в лунном свете, темные пятна казались чернильно-черными. Тибо нежно погладил ее.

— Я очень рад, — сказал он, — что, превратившись в собаку, ты не разучилась разговаривать.

— Тибо, не говори глупости. Все собаки умеют говорить. Мы просто предпочитаем этого не делать. Мы не говорим, а слушаем. Это такой способ показать свою любовь.

— А другие способы есть?

— Да, Тибо.

Потом наступило утро.

~~~

«Приходите на работу, как обычно. Ведите себя, как всегда. Оставайтесь спокойным и невозмутимым», — говорил Емко Гильом. Однако для Тибо этот день вовсе не был обычным. Он не мог вести себя, как всегда. Он не был спокоен и невозмутим.

Во-первых, он проснулся от тяжелого сна, запутавшись в одеяле, и обнаружил, что опоздал на трамвай. Агата лежала рядом и дышала ртом, высунув язык между зубами. Он не стал ее будить. Сходил на кухню, приготовил завтрак, вернулся и, лежа на кровати, покормил Агату с рук, время от времени целуя ее в нос.

— Мне надо идти на работу, — сказал он наконец.

— Почему? — спросила она. Далматинам свойствен куда более разумный взгляд на жизнь, чем людям, да и Тибо не смог придумать внятного ответа, так что пришлось ему задержаться еще немного.

— Мне надо идти на работу, — сказал он наконец.

— Да, наверное, и в самом деле надо, — отозвалась Агата. — Хочешь, я пойду с тобой?

— Нет, не стоит. Не думаю, что Петеру Ставо это понравится.

— Да, он никогда не любил собак.

И Тибо уехал в центр один. До Замковой улицы он добрался уже почти к полудню, однако все равно решил зайти в «Золотого ангела» выпить кофе. Утренний наплыв посетителей уже схлынул, обеденный еще не начался. Тибо занял свое обычное место за высоким столиком у двери.

Через мгновение стоящий у стены официант начал свое медленное глиссандо, собираясь принять у мэра его традиционный заказ, но тут же замер на месте, остановленный морзянкой бровей Чезаре. А потом — чудо из чудес — il patrone сам вышел из-за стойки и спросил:

— Что пожелаете, господин мэр?

Тибо протянул Чезаре руку, тот пожал ее, и несколько секунд они смотрели друг другу в глаза. Потом Тибо сказал:

— Как обычно, пожалуйста, господин Чезаре.

Не отпуская руки Тибо, Чезаре щелкнул над головой пальцами, словно кастаньетами, и провозгласил:

— Обычный заказ для моего друга, господина мэра! — Потом, понизив тон, спросил: — Как идут дела?

— В сто раз хуже, — ответил Тибо, — и намного, намного лучше.

— Один мой друг однажды сказал мне, что в мире есть не так уж много любви, чтобы мы могли позволить себе ей разбрасываться, где бы мы ее ни нашли. Ваш кофе, господин мэр.

Чезаре принял чашку из рук официанта и аккуратно поставил ее перед Тибо.

— За счет заведения. Приятного аппетита. — И Чезаре вернулся на свой пост.

Чуть позже, когда Тибо допил кофе, Чезаре проводил его обычным сдержанным кивком. Все, что требовалось сказать, было сказано, и прибавить к этому было нечего.

Замковая улица, «Золотой ангел», Белый мост, Ратушная площадь выглядели решительно не так, как обычно. Тибо словно видел их впервые. А в кабинете на столе его ждало письмо. Оно не было подписано, но Тибо узнал размашистый вычурный почерк. Позавчера он его уже видел. Вот что было написано в письме: «Учитывая сумятицу последних дней, я посоветовал бы Вам взять отпуск и съездить на пару дней в Дэш. Сообщите об этом, кому требуется. Все приготовления предоставьте мне. До встречи вечером».

«Сумятица». Забавное слово. Тибо несколько раз повторил его, пробуя на вкус. Потом взял лист бумаги со стола Агаты и написал записку секретарю Совета: «Здравствуйте, Горвич. Что-то я последнее время не в себе. Решил на пару дней съездить в Дэш, сменить обстановку». Поставив точку, Тибо с гордостью взглянул на записку. Это была его первая официальная ложь.

Затем, ответив на несколько писем и наложив на запрос из отдела городских парков резолюцию «Самое дешевое — не обязательно самое лучшее», он обнаружил, что больше-то делать, собственно говоря, и нечего. Поразмышляв с полчаса, как же так получалось, что раньше он всегда находил, чем заняться, Тибо набил карманы имбирным печеньем из коробки, что стояла рядом с кофейной машиной, и отправился домой, жуя на ходу.

~~~

Агата была в саду. Ветер переменился на юго-западный, и холод, стоявший всю последнюю неделю, прошел. Дот купался в солнечном свете, наслаждаясь последними деньками бабьего лета. Скоро оркестр пожарной бригады упакует до весны свои трубы и тарелки, скоро улетят на юг дикие гуси, а потом в город придет зима.