Дмитрий Володихин - Братья Стругацкие

• Название: Братья Стругацкие
• Автор: Дмитрий Володихин
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-235-03475-4

Братья Аркадий Натанович (1925–1991) и Борис Натанович (род. 1933) Стругацкие занимают совершенно особое место в истории отечественной литературы. Признанные классики научной и социальной фантастики, они уверенно перешагнули границы жанра, превратившись в кумиров и властителей дум для многих поколений советской интеллигенции. Созданные ими фантастические миры, в которых по-новому, с самой неожиданной стороны проявляется природа порой самого обычного человека, и сегодня завораживают читателя, казалось бы пресытившегося остросюжетной, авантюрной беллетристикой. О жизненном пути «звездного дуэта» и о самом феномене братьев Стругацких рассказывается в новой книге серии «Жизнь замечательных людей».

---

Диалогов мало, той воздушности, которую давала прозе Стругацких 60–70-х годов тщательная работа с долгими диалогами, и след простыл. Зато много описаний. Очень много. Стругацкий-младший стремится каждой мелочи придать литературный блеск. Поэтому язык романа изысканно-совершенен, но… действие загромождено огромным количеством подробностей — ярких, интересных, однако временами совершенно не обязательных…

Разного рода философские, этические, публицистические комментарии к эпохе, к судьбе поколения «шестидесятников» щедро рассыпаны по роману. Гораздо щедрее, чем в каком-либо ином тексте братьев Стругацких. Стругацкий-младший со страстью коллекционирует приметы 50–80-х: как тогда дружили образованные люди, как любили, как работали, о чем спорили на кухнях, какие пели песни, какие цитировали стихи, какой хранили в домах самиздат и даже… как планировали выворачиваться из-под тяжкой лапы КГБ, когда приходила пора арестов и допросов. Собственно, это собрание мелочей, схваченных цепко, точно, переданных с ничтожнейшими нюансами. «Поиск предназначения» — одна из энциклопедий «кухонной жизни» советской интеллигенции, сделанных по горячим следам улетучивающейся советской цивилизации. И сейчас, через полтора десятилетия после выхода романа в свет, это свойство придает ему дополнительную ценность: для исследователей советского времени «Поиск предназначения» может служить полноценным историческим источником. Таким же, как дореволюционная русская классика — по истории, культуре и общественной мысли Империи.

В «Поиске предназначения» самостоятельный смысл обретает рельефная психологическая лепка персонажей — как центральных, так и периферийных. Даже если действующее лицо не играет сколько-нибудь значительной роли в развитии сюжета, Стругацкий-младший работает с его психологической профилировкой основательно, с тщанием, невиданным в общих текстах братьев. Как видно, «диалектика» души, даже если ее невозможно «утилизировать» напрямую, представляется для Бориса Натановича ценной сама по себе. Это немаловажный штрих: как для «Поиска предназначения», так и для следующего романа — «Бессильные мира сего» — чистая стихия психологизма более характерна, чем для всего общего творчества братьев.

Основные идеи романа до крайности редко проговариваются прямо. Борис Натанович неоднократно использует один литературный прием, рассчитанный на аудиторию рафинированных интеллектуалов. Важнейшие смыслы, пройдя через стадию намеков, подсказок, хитрых цитат, настраивающих на верное понимание, даются всего в нескольких фразах, притом не в фокусе сюжетного развития. Действие изобилует ходами, маскирующими основной мессидж, лукаво уводящими читателя в сторону. Этот прием условно можно назвать «эффектом старого телевизора». На экране — дрожание «серого песка», изображение смазано, слова диктора непросто различить из-за фонового шума. И лишь очень внимательно всматриваясь, зритель сможет различить за плечом у диктора, на стене студии, некий символ, в котором-то и спрятан главный смысл.

Иногда события, которым суждено произойти в будущем, отбрасывают тень в прошлое и являются в упрощенном виде еще до того, как раскроются во всей полноте внутренних смыслов. Так, Виконт, будущий мастер клонов, начинает с опыта над тараканом, посаженным в банку и лишенным воздуха… Ход — изящный, мастерский, но, конечно, опять рассчитанный на читателя-«следователя» с изрядным литературным багажом.

«Поиск предназначения» во многом напоминает ребус. Стругацкий-младший будто специально дразнит хорошо образованных людей: «А вот попробуйте разгадать!» В финальной стадии градус этой «ребусности» еще нарастает. В итоге дискуссия, состоявшаяся после публикации романа, выявила неспособность огромного числа читателей, чуть ли не большинства, докопаться до сути. Автору пришлось многое разъяснять в офлайн-интервью.

В некотором смысле «Поиск предназначения» рассчитан на еще более узкую аудиторию, нежели тексты 80-х, даже «Отягощенные злом». Для квалифицированного читателя-умника он представляет огромный интерес, а для массовой публики оказался непригоден уже в 90-х.

Это роман, полностью вышедший за пределы традиционной фантастической литературы. Наличие фантастического допущения играет в нем роль ничуть не большую, чем во множестве романов основного потока, написанных за последние два десятилетия и несущих в себе какую-нибудь фантастическую изюминку.

Книга вызывает ассоциации с огромной глыбой темного льда, покрытой замысловатыми письменами.

4

Второй сольный роман Бориса Натановича, «Бессильные мира сего», писался долго и, по собственным словам автора, беспросветно тяжело. В книжных магазинах он появился в начале 2003-го.

«Бессильные мира сего» — роман о Наставнике и Наставничестве.

В одном из отзывов говорилось, что текст расползается на несколько отдельных повестей. Это не совсем верно, хотя при невнимательном чтении такое может привидеться. Каждая главка, каждый сюжетный ход, каждая притча с предельной жесткостью ориентированы на одну тему. Фабула романа имеет веретенообразный вид: несколько коротких нитей намотаны на ось, и где тут конец, где начало, — не важно, гораздо важнее акцентация самой вертикальной оси — Стэн Агре, Наставник. Центральный персонаж романа.

Итак, прямая информация об Агре — «мемуар» его ученика Роберта Пачулина и несколько главок, непосредственно рассказывающих о работе Наставника с мальчиком, имеющим талант Учителя, а также иных педагогических экзерсисах; тексты о застенке-лаборатории сталинских времен, сообщающие об истоке деятельности Агре, в частности, о том, через какую боль он должен был пройти, чтобы обрести свой дар и право им пользоваться; публицистическое выступление Наставника с тезисами о «Воспитанном человеке» — очень похоже на статью, вмонтированную в полотно романа искусственно (примерно как знаменитая «дискета Сошникова» в романе Вячеслава Рыбакова «На чужом пиру») и создающую определенные проблемы для целостности композиции.

Агре умеет развивать в других людях необычные способности до уровня совершенства. Действует он как своего рода эзотерический «гуру», вооруженный образованностью российско-европейского типа. Соответственно, работа его лучше всего видна через судьбы учеников.

Информация иносказательная — повествование об учениках Вадиме и Ядозубе, а также о девочке, работать с которой Агре отказался.

Вадим — трагическая фигура и притом единственный персонаж — помимо самого Наставника, — о котором можно сказать, что он имеет хоть какое-то самостоятельное значение. Только один из учеников Агре сумел миновать уровень «застревания» и стал настоящей его удачей. Именно Вадим. Но для этого Наставнику понадобилось «заказать» у бандитов силовое воздействие на него. В романе этот момент несколько завуалирован, однако С. Витицкий дает несколько подсказок, из которых следует: по воле Наставника бандиты пытали ученика, приговаривая, что зря «…вы никак не желали поверить, насколько все это серьезно…» и пора «…окончательно понять, на каком вы свете…». Ученик понял, испугался, получил опыт страдания и в результате постепенно «просветлел». Итог: он использован свой дар на полную катушку и привел к победе на выборах некоего Профессора, обошедшего некоего Генерала с разгромным счетом. Очень похоже на действия какого-нибудь восточного гуру… Если можно просветлить ударом дрына, надо ударить дрыном; и для этого совсем не обязательно, чтобы дрын держала рука самого гуру… Весь роман, кстати, оставляет впечатление зашифрованной дзенской притчи…

Оправдание жестокости Агре дается устами Роберта Пачулина.

Пачулин вспоминает слова наставника: «Вы сделались самодостаточны, вы не желаете летать, вас вполне устраивает прыгать выше толпы, вы ДОВОЛЬНЫ — даже самые недовольные из вас…» Он задается вопросом: «И потому надлежит нас иногда пришпоривать? Шенкеля давать? Дабы не застоялись?» Поразмыслив, Пачулин делает вывод: «Если человека не бросить однажды в воду, он никогда не научится плавать, хотя умение плавать заложено в нем самим Богом. И если не гнать нас, пинками, к зубодеру — так будем ходить с дырками в зубах…»

Ядозуб, погубивший множество людей, и в том числе Профессора, триумфально проведенного Вадимом в президенты, больше всего похож на иллюстрацию к тезису: «Посмотрите, во что может обойтись обществу ошибка учителя!» Причем об ошибке сказано совершенно ясно — устами другого ученика. Правда, С. Витицкий подложил Агре соломки — ведь какой материал трудный этот самый Ядозуб, еще папаша довел его до кондиции!

Сразу после выхода романа в среде любителей фантастики начали распространяться слухи, согласно которым «Бессильные мира сего» сделаны как повествование о литературном семинаре Бориса Натановича в Петербурге; Агре, понятно, это «альтер эго» С. Витицкого, а у каждого ученика есть свой прототип; называли даже имена: Вадим — такой-то (совершенно точно!), а Ядозуб — такой-то (сомнений нет, все так говорят!). Автор поспешил охладить пыл «отгадчиков»: по его словам, портреты реально существующих людей в романе искать не стоит[51].