Карло Маури - Когда риск - это жизнь!

• Название: Когда риск - это жизнь!
• Автор: Карло Маури
• Издательство: Физкультура и спорт
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1986

Автор — итальянский альпинист и путешественник рассказывает о своих спортивных и исследовательских маршрутах в Альпах, Гималаях, Австралии, Юж. Америке, Арктике и Антарктике.

---

25 мая 1969 года.

Мы выходим. Душевные волнения где-то на втором плане, за тысячей неотложных дел. По палубе «Ра», загруженной до предела корзинами, ремонтными досками, веревками, курами, можно двигаться только перешагивая, если не перепрыгивая через все подряд. От мола Сафи в Марокко мы отходим на буксире у четырех весельных шлюпок, в каждой из которых пятеро рыбаков выкрикивают в такт своим движениям что-то ритмическое. Десятки прочих больших и маленьких судов провожают нас гудками своих сирен. Выйдя из порта, пытаемся поднять парус и перейти на рулевое управление. Добрых четыре тысячи лет человек не пользовался подобным парусом, и нам неизвестно, как это полотнище поведет себя на ветру, сумеют ли рули, скопированные Туром Хейердалом с рисунков на египетских гробницах, управлять нашим фантастическим «Ноевым ковчегом», построенным из папируса. Кофейного цвета парус с большим изображением Солнца посередине водружается на мачту. Вскоре мы остаемся одни. «Ра» плавно скользит по волнам, словно санки эскимосов по снегу.

Я на мостике. В руках у меня поперечный шест, приводящий в движение одновременно оба руля. Неожиданно большая волна подбрасывает корму, раздается громкий треск ломающегося дерева. Поперечный шест в моей руке становится легким и свободным. Оба руля переломились пополам, и рулевые лопасти плавают на поверхности моря. Кричу Туру, что произошло. Придется, видимо, возвращаться на берег. Однако Тур совершенно спокойно отвечает: «Ну что ж. Будем считать, что потерпели кораблекрушение, как это, вероятно, случалось и с древними египтянами. Пассаты и Канарские течения в любом случае вынесут нас к Новому Свету».

Спокойствие Тура вселяет в меня уверенность. Все же я исподтишка наблюдаю за ним: а не помешался ли Хейердал? В нашей компании только один настоящий моряк — Норман Бейкер, офицер американского флота. Один он знает море. Но Бейкер лежит в каюте с температурой 39 градусов рядышком с Сантьяго Хеновесом, у которого болит живот. Приходится нам впятером тянуть шкоты и брасы, чтобы сохранить направление вест-зюйд-вест. Порой мы все-таки сбиваемся с курса и ветер треплет парус так, что тот едва выдерживает. Тогда мы выбрасываем в море два плавучих якоря, похожих на зонтики из белой парусины.

Теперь мы в океане совсем одни. Наступает вечер, а у нас во рту с самого утра ни маковой росинки. В ожидании своей вахты залезаю в каюту такой усталый, что ничего не чувствую и ничего не соображаю. Обезьянка Сафи, наш живой амулет и всеобщая любимица, тоже с нами в каюте, потому что на палубе она плачет от страха. Здесь Сафи прыгает по головам и в конце концов пачкает подушку Тура.

Мне стоять на вахте с 20 до 24. Ну и холод же будет!

26 мая.

Поддерживать заданный курс — рабский труд. Время от времени мы сбиваемся на восток, к африканскому побережью, и, чтобы вернуться на правильный курс, маневрируем парусом, плавучими якорями, дрейфовыми веслами.

Неожиданно снова раздается мощный треск: переломилась рея. Быстро спускаем ее на палубу и осознаем, что освободились от многих дальнейших обязанностей.

У меня опухли и горят руки от канатов из очень грубой манильской пеньки. Будь это веревки из синтетического волокна, руки бы так не страдали. Но Тур распорядился, чтобы на борту все по возможности соответствовало материалу, которым пользовались древние египтяне. Так что приходится мириться со страданиями.

27 мая.

Завтракаем среди полного хаоса на палубе. Чтобы отыскать кофе или сахар, разбираем многочисленные кувшины и корзины. Обезьянка не выносит одиночества и постоянно требует компании. Норман поправляется от гриппа. Самый веселый у нас Жорж. Он неразлучен с маленьким магнитофоном, изрыгающим одну за другой песни всего мира.

Абдулла никогда прежде не видел моря, но не выказывает страха. Его простые инстинкты помогают ему спокойно спать при любом удобном случае. Я спросил, не страшно ли ему. Он ответил, что между ним и морем незримо присутствует аллах, охраняющий его здесь так же, как и дома, в пустыне.

28 мая.

Первые разочарования. Абдулла не скрывает своей тоски и огорчения. Говорит, что на «Ра» у него нет времени помолиться. А прежде такого никогда с ним не случалось.

Он кричит от изумления, увидев неподалеку четверку китов. Они для него тоже открытие. Тем временем в курятнике произошло печальное событие: сдохла единственная курица, жившая в клетке с двумя десятками петухов. Не можем понять, самоубийство это или что-нибудь еще.

Расход питьевой воды превышает установленную норму еще и потому, что в кувшинах, оказывается, менее десяти литров — расчетного дневного рациона.

Я налил нашим петухам немного воды, а утка, которая сидит вместе с ними, полезла плескаться в плошку и опрокинула ее.

Ремонтируем руль, укрепляя его деревянными планками. Чиним рею, которую собираемся поставить на место, едва минуем Канарские острова. Абдулла просит Тура растолковать ему, что такое острова, и, узнав, что на них живут люди, страшно удивляется, что можно жить вот так запросто посреди моря.

Обезьянка Сафи — одновременно и радость и горе для всех нас — выбросила в море зубную щетку Юрия, постоянно забавляется с фотоаппаратами, а в довершение всего напрудила на постель Тура. Кое-как мы сшили ей полиэтиленовые штанишки.

29 мая.

Норман уже вполне выздоровел и замеряет наши координаты секстантом. Юрий — единственный член экипажа, который ухитряется бриться каждый день. У Абдуллы борода не растет. Бедняга настолько этим огорчен, что дотошно выясняет у Юрия, нет ли такого лекарства, чтобы она наконец проросла.

30 мая.

Никак не удается спать на боку: бортовая качка все время перекатывает тебя с места на место. «Ра» значительно оседает на правый борт, куда ударяют волны, поэтому размещаем основной груз по левому борту.

Мы и впрямь совсем как древние египтяне, только скорее рабы, чем фараоны. Ни минуты передышки. Исправленный и спущенный накануне в воду руль опять сломался. Сегодня вновь установили на мачте большой парус. То и дело приходится тянуть концы и вязать узлы. Кроме того, мне надлежит трижды в день готовить пищу для всего экипажа, с трудом удерживаясь на ходящей ходуном палубе и привязывая кастрюли к двум примусам, чтобы не перевернулись. Питание — важная штука не только в смысле пополнения нашей энергии, но и потому, что перерыв разнообразит монотонность тяжелого труда. Жорж мучается болью в спине, и у нас на пару рабочих рук меньше.

31 мая.

Нужно зарезать петуха, но смельчаков не находится. Наконец наш самый большой реалист Абдулла предлагает свои услуги. Экипаж, однако, возлагает эту задачу на хирурга Юрия. Пока Юрий вместе со всеми жевал непроваренное петушиное мясо, Сафи, дорвавшись до его аптечки первой помощи, всласть наигралась в доктора.

Спрашиваю у Тура, почему нашим отправным пунктом стал город Сафи, а не какой-нибудь другой, ниже по африканскому побережью. Ведь так можно было сократить маршрут до Американского континента. Тур называет две причины: во-первых, портом Сафи пользовались и финикийцы, а во-вторых, в обычные сезоны течения и ветры в этом районе благоприятствуют началу такого путешествия, как наше. К сожалению, в нынешнем году погода изменила своим правилам. Когда воображение рисует нам конец плавания и возвращение домой, к комфорту и успеху, на душе становится тепло и радостно. Однако ночами, когда мыслям не мешает дневной свет, воображение рисует иные, драматические картины.

Полная луна освещает наш путь. В течение двух часов своей вахты Абдулла, как примерный мусульманин, перебирает четки и твердит молитвы.

1 июня.

Снова поломка малого дрейфового руля; другой упал в море. Устанавливаем исправленный большой руль с еще одной планкой. Эта операция стоит нам больших усилий. Вдобавок ко всему Тур с Норманом опасно запутались в веревках.

2 июня.

«Ра» становится все тяжелее. Надеемся, ладья продержится на воде два оставшихся месяца. В последние, довольно ветреные дни мы преодолевали в среднем по 100 километров в сутки. Не переставая работаем, по мере необходимости изобретаем все новые приспособления для дальнейшего плавания, словно мы и впрямь стали древними людьми: в нашем распоряжении только дерево, веревка и топор.

3 июня.

На море шторм, дует холодный северный ветер. Идем со скоростью 5 километров в час. «Ра» удерживается на курсе большим рулем. Сегодня выдался первый спокойный денек, и мы предались рыбной ловле, но, увы, безрезультатно. Достаем из амфор финики, орехи, оливки, рис, сливочное масло и готовим на морской воде «ризотто» — рис по-итальянски. Получается нечто горько-соленое.

4 июня.

Утро спокойное. До предела поднимаем парус. Какой-то большой корабль обходит «Ра» по кругу и приветствует нас. Абдулла совершает мусульманское омовение пресной водой из походной фляжки. Спрашиваю, чем его не устраивает морская вода, но он молчит и продолжает аккуратно мыть лицо, руки, ноги. А закончив, отвечает, что свой рацион воды он расходует не на питье, а на молитвы. Из всей команды Абдулла наиболее верен правилам своего народа, потому и страдает больше других. Мы легче идем на компромисс, приноравливаясь к изменяющейся обстановке.