Виктор Жигунов - Четыре солнца

• Название: Четыре солнца
• Автор: Виктор Жигунов
• Жанр: Языкознание

«Четыре солнца». Так я назвал книгу, которую написал больше 30 лет назад. Она до сих пор не издана, хотя были собраны рецензии виднейших учёных: лауреата Государственной премии М. Л. Гаспарова, автора учебника древнерусской литературы В. В. Кускова, председателя Всесоюзного общества книголюбов Е. И. Осетрова. Неодолимым препятствием стало то, что я слишком многих невольно обидел, решив проблему, над которой бились 200 лет, написали 3000 работ, — раскрыл стихосложение «Слова о полку Игореве». А они-то чего тогда стoят, за что получают зарплату? Находка восстанавливает повреждённый переписчиками текст, читаются «тёмные места», и открылось столько нового! Слышны даже интонации и произношение автора. Книга нужна каждому школьнику, студенту и всем, в ней сведения о Киевской Руси, о походе Игоря, сама поэма, перевод с разъяснениями.

Если кто-то решит издать, напишите.

---

Надо ли объяснять, что сочетание день с другъ чётче, нежели с вялым другый?

Однако главное — не родственные связи Изяслава, а то, каким воином он был. Ищем равенства.

Единъ Изяславъ, сынъ Васильковъ,
      позвони своими острыми мечи                (3 5 2 10 -),
о шеломы литовския
      притрепа славу
            деду своему Всеславу,
      а самъ подъ черлеными щиты
            на кроваве траве
      притрепанъ литовскими мечи                  (10 7 11 11 4).

Изяслав разбил, растрепал дедовскую славу о литовские шлемы! Сухое сообщение сменилось поэтическим образом.

А обо что же князь звенел мечами?

В старину существовал обычай: прежде чем вступить в битву, противостоящие войска гремели оружием и кричали — сначала одно, затем другое. Чем больше шума, тем многочисленнее рать. Случалось, враг обращался в бегство, не приняв боя. Дружина Изяслава позвенела мечами о собственные щиты — то есть не побоялась бросить вызов литовцам.

Кстати, был и такой способ голосования — чьи сторонники громче крикнут. Отсюда само слово голосование.

От Изяслава нить потянулась к другим богатырям:

Тии бо бесъ щитовъ,
    съ засапожникы,
        кликомь пълкы побеждають,
              звоня въ прадедню славу.            (6 6 3 6 3).

Обычное объяснение: в рукопашной схватке, когда щиты мешали, воины бросали их, выхватывали ножи из-за голенища и бились, окружённые ореолом славы предков. Однако странным остаётся выражение звоня въ славу. И почему кликомь побеждають?

Вот иное толкование: дружина так могуча, что выходит на бой без оружия; единственное, что за него можно счесть, это ножи, их постоянно носили в сапоге. Воины по обычаю кричат, а звонить им не во что, ведь сказано — бесъ щитовъ. Зато слава их самих и прадедов так громка, что враг не решается вступить в бой и бежит.

Эти герои даже не названы по именам, как Изяслав. Но не были неизвестные солдаты плохими воинами.

«А мои ти куряни…»

Есть в «Слове» отрывок, который никак не укладывается в равногласие, тем не менее говорит о блистательной стихотворной технике автора. Это восхваление курских воинов, произносимое их предводителем князем Всеволодом:

А мои ти куряни сведоми къмети (опытные воины):
        подь трубами повити (рождены),
              подъ шеломы възлелеяны,
                    конець (с конца) копья въскърмлени,
        пути имъ ведоми,
              яругы (овраги) имъ знаеми,
        луци (луки) у нихъ напряжени,
              тули (колчаны) отворени,
                    сабли изъострени,
        сами скачють, акы серыи вълци въ поле,
              ищучи себе чти (чести),
                    а князю славе.

Разделить ли текст так, как здесь, или ещё мельче, или объединить его отрезки по-другому, или сосчитать все вместе — никаких убедительных равенств не получится. Разве что в конце, в деепричастном обороте, будь в нём ещё одно у-ю, вышло бы четырежды три — но очень уж странно отделился бы хвостик от всей фразы. К тому же в нём погрешение против грамматики: надо не славе, а славы (под Псковом и Новгородом в просторечии звучит: у сестре, для козе).

Отрывок прочно стоял в числе безнадёжных. Между тем отыскивались другие произведения, где выполняется равногласие. Одно из таких — «Слово о погибели Русской земли», литературный памятник первой половины XIII века, то есть почти того же времени, что и «Слово о полку Игореве». Сохранилось лишь начало «Слова о погибели», одна книжная страница. И всё-таки очевидно сходство двух произведений: оба лиричны, оба охватывают всю Русскую землю; автор поэмы об Игоре ратовал за единство Руси, князья не вняли его призыву, и «Слово о погибели» рассказывало о последствиях, к каким это привело, о татаро-монгольском нашествии. Есть даже фраза, будто попавшая с изменениями из одного памятника в другой.

Однако равенства в первых же строках второго «Слова» обрываются. Дальше идёт перечисление, какими красотами богата Русь: горами крутыми, холми высокими, дубравоми частыми, польми дивными… Это место навело на мысль: раз перечисление, то естествен был бы союз и, а его нет (почти нет). Да он и надоедливо звучал бы, употреблённый подряд раз пятнадцать. Зато… все слова кончаются на и! То есть союз между ними как бы всё-таки присутствует.

Немедленно было раскрыто восхваление курян: в нём ведь тоже перечисление. А мои ти куряни сведоми кьмети; подь трубами повити, подъ шеломы възлелеяны… Все слова, кроме служебных, кончаются на и-ы!

Лишь некоторые выбиваются из единообразия: конець копья, сами скачють. Зато у них начала одинаковые.

А как же въ поле? Уж не пропущено ли что-нибудь начинающееся на п? Возникло и предположение, тогда показавшееся не очень похожим на правду: может, должно быть въ поли? И точно, таким оказался местный падеж.

Местоимения — имъ, у нихъ — не подчинены общему порядку, но они ведь, как и предлоги, сами по себе ничего не значат. И всё же местоимения выбраны такие, в которых есть и.

Из всего отрывка только себе и князю не уложились в стихотворный принцип. Можно не искать для поэта оправданий, он и так показал мастерство. Однако объяснение напрашивается. «Себе чести, а князю славы» — постоянная воинская формула (она и в «Слове» употреблена дважды), автор и ввёл её, не изменяя: надо не быть поэтом, чтобы сломать отточенное выражение.

Три тьмы

В отрывке, которому была посвящена предыдущая главка, одно слово вызывает особые сомнения — это опять въ поли, где уже исправлено окончание. Следует ли читать «воины скачут, как волки в поле, ища чести» или «воины скачут, как волки, в поле ища чести»?

Решение этого как будто не очень важного вопроса, правда, мало связано с равногласием — разве только тем, что подсчёты гласных заставляют вдумываться в каждую букву. А мелочей в поэме нет.

Обратимся сначала к её названию: Слово о пълку… Древнерусское пълкъ значило и «отряд», и «поход», и "сражение", и "стан" (лагерь), и "толпа", и "множество". Автор использовал разные смыслы: писал, что Игорь «навёл свои храбрые полки на землю Половецкую», и писал То было въ ты (те) рати и въ ты пълкы, а сицей (такой) рати не слышано (4 3 2 9 —).

Кстати, рать тоже имела два значения: «битва» и «войско». В переводах поэму озаглавливают по-разному: «Песнь об ополчении…», «Речь о конном походе…» (слово тоже оказывается многозначным).

Посмотрим и в самый конец произведения, на фразу Княземъ слава, а дружине аминь. Рукописи полагалось завершать «аминем», потому его здесь часто выносят в отдельную строку и даже допускают, что он добавлен переписчиком — то ли по привычке, то ли из стремления придать полуязыческой поэме «божеский» вид. Для оставшегося обрывка фразы нашлось такое объяснение: союз а в древности означал «и», так что получалось «Князьям слава и дружине». Правда, порядок слов вышел нарушенным, да и а в бесспорной роли «и» ни разу автором не применено. А ведь фраза целиком содержит 5 а-я и 5 остальных гласных, и смысл прозрачен: князьям слава, а дружине конец, вечная память. Аминь «работает за двоих»: продолжает мысль и завершает произведение.

Поле — степь: Игорь поеха по чистому полю. Но когда поэт призывает: Загородите полю ворота — это уже не степь, а живущий в ней народ, половцы. Так нужно ли понимать, что воины скачут, как волки по степи, или они ищут чести в битве со степняками?

Ответ теперь очевиден: то и другое. Въ поли не случайно поставлено в предложении так, что вызывает сомнения.

После такого вывода иначе прочитываются и некоторые другие места поэмы. Дремлеть въ поле Ольгово хороброе гнездо — далече залетело! Князья с дружиной ночуют в степи. А тем временем их окружают враги. То есть русские воины отдыхают среди не замеченных ещё половцев… Как тревожен скрытый смысл!

Многие строки произведения вызывали жаркие споры толкователей. Галици стады бежать — сравнены ли русичи со стаей галок или сказано, что это отряды из Галича? Земля тутнеть, рекн мутно текуть, пороси поля прикрывають, стяэи глаголють — что такое пороси; пороша (пыль) или поросль? Обычно думают, что пыль, но откуда ей взяться в весенней степи, тем более что автор сам упомянул: половцы спешили навстречу Игорю без дорог. Лесу же войско часто уподобляли, оно с поднятыми копьями действительно так выглядело. Не следует ли в таких случаях принимать сразу оба толкования?