Святослав Логинов - Черная кровь

• Название: Черная кровь
• Автор: Святослав Логинов
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2007
• ISBN: 5-04-002595-5,5-699-19946-2

Лук и копье с каменным наконечником – надежное оружие в привычных руках воинов и охотников из человеческих родов. Волшба колдунов, шаманов и баб-яг – тоже оружие, без которого никак не обойтись. Особенно когда каждую кроху жизни нужно отстаивать у суровойприроды, когда леса и реки кишат всякой нежитью, а орды чужинцев могут нагрянуть в любое мгновение и не пощадят ни старых, ни малых.

Смелый эксперимент двух признанных лидеров российской фантастики! Убедительная попытка создания нового направления – «Фэнтези каменного века»!

---

– Выпей это, – сдавленно произнесла она.

– Зачем? – Таши совершенно не хотелось пить, да и запах от посудины шёл подозрительный.

– Ромар велел. Пей.

Таши пожал плечами. Ему разом всё стало безразлично. Вот он победил ещё раз – и что изменилось? Что ж, если надо, он выпьет эту гадость, всё равно ничто не изменится. Подойдёт урочное время, и на этом кончится всё. Вон женщины разводят свои семейным огнём подпалённые костры, между огнями расстилают шкуру зубра, и Матхи уже не злой дух – личина побеждённого Хурака сброшена, в руках слепца неслышно поёт бубен, скоро он загрохочет, призывая предков. Но хотя Хурака больше нет среди людей, мужчины по-прежнему при оружии – убивать мангаса. Это они думают, что сразят мангаса, а на самом деле убьют его – Таши. Ну и пусть, он согласен умереть, он на всё согласен, кроме уготованного ему стыдного позорища.

– Пей, – напомнила Уника.

Таши кивнул и в два глотка выпил затухшую мерзость.

– Вот видишь, всё хорошо, – произнесла Уника так, словно Таши возражал ей.

– Я… – произнес Таши и подивился, как туго ворочается язык, – я не хочу этого делать… Всё напрасно. Прости. И, если можно, уйди… не смотри, как меня будут убивать.

– Я не буду смотреть, – пообещала Уника.

Жаркая судорога охватила щёки, шею. Таши глядел как сквозь туман, в ушах гудело, гул наплывал частыми волнами, шумный прилив захлёстывал Таши с головой. На какое-то время исчезло ощущение собственного тела, потом Таши обнаружил, что стоит перед кострами, которые уже горят. Он стоял совершенно обнажённый, кто и когда успел раздеть его, Таши не помнил. Сквозь липкий туман в голове пробивалась единственная мысль, Таши упорно жевал её, и от непрерывного повторения она потеряла всякий смысл, обратившись в гудящие надоедливые звуки: «Не хо-чу».

На пару со стучащей в висках кровью зарокотал бубен, переливчатой дробью рассыпались удары деревянных палочек по высушенным оленьим лопаткам, заныла береста. Что-то запели мужчины, и Таши отметил, что мысленно поёт им в такт: «…не-хо-чу-не-хо-чу-не…»

Почему-то по ту сторону костров объявилась палатка. В ней откинулся полог, две старухи вывели девушку. Её руки безвольно свисали, пушистая накидка распахнулась, открывая взглядам по-детски безволосое тело с едва наметившейся грудью.

– Иди, Таши! – велел чей-то голос, и Таши вдруг понял, что и судорога, и гул крови в ушах, и нетерпеливая дрожь – всё вызвано острым непереносимым желанием прикоснуться к этому ждущему его телу, слиться с ним.

Таши качнулся вперед, ступив на расстеленные шкуры. Лишь отсюда, с близкого расстояния, он рассмотрел лицо девушки. Странным образом именно её он никогда не выделял из группки пленниц. Тонкое, словно спящее личико, широко распахнутые глаза с неестественно огромными, не глядящими зрачками, приоткрытые влажные губы и струйка слюны, сбегающая по подбородку. Эта струйка заставила Таши вспомнить, что он хотел сказать какие-то слова.

«Опоили девчонку, – пришла первая мысль. – И меня тоже».

Таши повернулся к ждущим взглядам и, с трудом ворочая задубевшим языком, произнёс:

– Подождите… Я должен сказать. Я человек… настоящий. Я мужчина, и потому я не стану ничего делать. Я человек, а это не по-людски.

– Таши! – раздался голос вождя. – Ты знаешь закон?

– Я его знаю, – сказал Таши и сел, чтобы скрыть свою плоть, постыдно напружиненную, неистово рвущуюся к беспомощной, ничего не соображающей девушке.

– Таши! – в голосе Бойши звучала откровенная мольба. – Если ты не сможешь доказать, что ты мужчина, нам придётся убить тебя!

– Все видят, что я мужчина, – сказал Таши, – но если хотите, то убивайте.

Он ткнулся лицом в колени, стараясь ничего не видеть.

– Мангас!.. – злорадно пропел чей-то знакомый голос.

– Стойте! – крик упал, разом перекрыв нарастающий шум.

Таши поднял голову и увидел Унику. Она стояла совсем рядом, развернув какое-то тёмное полотнище, загораживая Таши от нацеленных копий. Потребовалось заметное усилие одурманенного разума, чтобы понять, что это за лоскут. Уника держала одну из главных святынь рода – шкуру нерождённого зубра, вернее – зубрёнка, вытащенного из чрева погибшей матери. Этот талисман доставался, если кто-то из женщин не мог разродиться. Тогда страдалицу клали на шкуру, и нерождённый предок помогал своему брату. Многие из собравшихся здесь появились на свет на этом куске кожи, и ни у кого не поднялась бы рука пронзить его оружием.

– Слушайте!.. – выкрикнула Уника. – Я свидетельствую, что этот человек настоящий мужчина. Я знаю это, как может знать женщина, потому что во мне растёт его ребёнок!

В толпе ахнули. Уника, спасая Таши, ставила под удар себя, ибо признавалась в страшном преступлении – кровосмесительстве. Неважно, что они очень дальние родственники, но они принадлежат к одной семье и, значит, считаются братом и сестрой.

Предание говорило, что Шур, старший сын Лара, был виновен в таком преступлении. От противоестественной связи родилось существо без костей, прародительница червей и болотных духов чудовище Слипь, а земля, прежде бывшая мягкой и тёплой, от отвращения затвердела камнем и перестала родить. Великое неустройство и голод пришли тогда в мир, несчастья кончились лишь после того, как преступницу сожгли живой на каменной россыпи. А Шур, соблазнивший сестру, прожил долгую жизнь, женился на женщине из рода лошади и имел много детей.

Частенько родичи, вспоминая эту легенду, судачили, что несправедливо карать одну лишь женщину, но всё это были пустые разговоры, ведь больше подобное не повторялось никогда. Вернее, никто и никогда не судил женщин за подобные проступки. Возможно, за много лет кто-то и был виновен в блуде, но никто в том не сознавался, и слизистых чудовищ тоже ни у кого не рождалось. И вот теперь древняя история грозила повториться.

– Это правда? – медленно спросил вождь.

– Да. Таши, скажи им, ведь ты любишь меня?

– Я тебя люблю, – покорно подтвердил Таши, пытаясь отуманенным разумом понять, что происходит.

В толпе послышался сдавленный вой. Он зазвучал так дико и неожиданно, что люди шарахнулись в стороны, оставив в пустом круге воющего Тейко. Кажется, он пытался крикнуть что-то, но его корежило и ломало, словно припадочного. Наконец сквозь сжатые зубы вырвалось хриплое: «Дрянь!.. Потаскуха!..» – Тейко вскинул лук, но выстрелить не успел, пастух Мачо, прыгнув, ударил его по локтю, и стрела косо ушла в небо.

– Не блажи! – крикнул Мачо. – Годами еще не вышел расправу творить! Не ты её судить станешь!

Слово было произнесено. Бойша стряхнул секундную растерянность и приказал не терпящим возражений голосом:

– Отведите её к Матхи и заприте. Её мы будем судить завтра. Сегодня день охотников, а не женщин. Люди, решайте: кто перед вами? – Зелёный жезл указал на Таши.

– Мангас!.. – раздирая горло, заорал Тейко.

– Он мангас, или она потаскуха? – спросил вождь.

– Оба!

В толпе захохотали, чей-то голос громко крикнул: «Человек!» – слово это было подхвачено, недовольных никто не расслышал.

Ромар и несколько старух подошли к бледной Унике, забрали из ослабевших рук амулет.

– Идём, – коротко сказал Ромар.

– Куда? – вмешался Таши. – Я её не отдам.

– Молчи! – В голосе Ромара звучала нескрываемая злость. – Ты сегодня уже наделал глупостей на целую жизнь вперёд.

– Я… – не успокаивался Таши.

– Ты хочешь спать! – Выцветшие глаза Ромара налились июльской синевой. – С Уникой пока ничего не случится, а ты – спи!

Таши покорно опустился на ложе, подготовленное для несостоявшегося действа, и мгновенно уснул, словно не было вокруг шума, криков и всеобщего смятения. Сколько он проспал, Таши не смог бы ответить. Одурманенная фантазия, ничем больше не сдерживаемая, швырнула его в пучину столь сладострастного кошмара, что Таши даже наедине с собой вспоминал этот сон смущаясь. И в то же время Таши казалось, что он не спал вовсе, что не прошло и минуты, он едва прикрыл глаза и тут же услышал голос Ромара:

– Ну-ка, быстренько поднимайся, нашел время отдыхать.

С великим трудом Таши приподнялся, натянул одежду, которую подтолкнул ему Ромар. Оглянулся, ища Унику. Её нигде не было.

– У меня в сумке фляга, – сказал Ромар. – Достань и выпей до капли.

– Один раз ты меня сегодня уже опоил, – не удержался Таши. Ему было худо, руки дрожали, цепкий колдовской туман упорно колыхался в голове.

– Вот именно. Теперь надо привести тебя в чувство.

Таши откупорил фляжку, понюхал. Питьё горько пахло мятой и полынью. Оно действительно немного прочистило голову, хотя Таши так и не мог как следует вспомнить и понять, что же всё-таки с ним было на самом деле. Он твёрдо знал только одно: Унике угрожает беда.

– Слушай внимательно, – наставлял Ромар. – Сейчас ты пойдёшь, и тебе поставят знак воина. Потом получишь свои награды, а завтра с утра отправишься вместе с дозорными вверх по реке.