Вера Лукницкая - Пусть будет земля (Повесть о путешественнике)

• Название: Пусть будет земля (Повесть о путешественнике)
• Автор: Вера Лукницкая
• Жанр: Искусство и Дизайн

---

Потом вновь были дни и ночи. Дорога то поднималась в горы, то вновь опускалась к Красному морю. Однажды они услышали русскую речь.

Трое мужиков в красных рубахах и один в синей сидели на прибрежных камнях. Две бабы стоя глядели в морскую даль. Сцена поразила Елисеева обыденностью. Мужики степенно ели. Передавали друг другу бутылку с водой, разламывали хлеб и сыр. Несмотря на жару, все четверо были в русских смазных сапогах. И сидели они так, как сидят крестьяне на лужке где-нибудь на Ярославщине, под Калугой или Псковом. Бабы глядели на море, как глядят вечерами на луга, на возвращающееся стадо.

Паломники ожидали арабскую лодку, чтобы на ней добраться в Суэц за день, потому что путешествие через пустыню отняло бы у них несколько дней. Они встретились с соотечественниками спокойно, естественно и равнодушными не остались. Чувствовалось, что это люди в своем, важном для них сосредоточенном состоянии духа. Крестьяне возвращались домой, в Россию, осознавая недавние впечатления. Они были странниками, заброшенными в чужой мир, и воспринимали арабов, их быт, их обычаи так же, как воспринимали невиданные ими ранее пальмы, пустыни, верблюдов.

- Европейцы - актеры, - сказал Елисеев. - Во Франции подражают французам, в Англии играют в истых англичан. А эти остаются везде такими, какие они есть, - русскими.

Гранов погрустнел:

- Они не странники, и ты тоже не странник. Странник один я.

- А ты устал, Андрей. Давай завтра проведем день здесь. Накупаемся в море, надышимся свежестью ветра, упьемся вкусной водой - и все пойдет на лад. Ты только взгляни - море действительно красное. И от красных берегов, и от водорослей. - И он поднес Гранову в одной ладони кусочек мокрого берегового грунта, в другой - немножко морской воды с микроскопическими бурыми частичками...

- Александр, доктор, хаким, адхалиб. У тебя с этими мужиками много общего. И главное то, что и эти мужички, и ты - вы точно знаете, где ваш приют. В тундре ли, в горячих ли песках Палестины ты никогда не теряешь свою духовную родину. Люди поделили духовные области, как землю. Я же, пока с тобой, вроде тоже приобщен к верной тропе, но, как остаюсь один, заблуждаюсь и мечусь.

Они устроились на монастырском подворье. Лежали в темноте. В узкое окошко заглядывали звезды, да издали доносились глухие удары морского наката. Не дождавшись ответа, Гранов стал декламировать с иронией:

Что я, где я, стою,

Как путник, молнией постигнутый в пустыне,

И все передо мной затмилося...

Потом сказал:

- Не мучайся, я знаю: тебе нечем меня утешить. Д лжно каждому отыскивать свой путь.

- В детстве, мой друг, старый солдат Петр говорил: "Чтобы наступил свет, должно стать совсем темно".

- Ты считаешь, что у меня еще светлый вечерок? Хорош друг! Пойдем-ка лучше к морю.

- Пойдем. Только ты не обижайся. Просто наступил твой час уйти в самого себя. Помнишь лодку посередине Нила и наш разговор. Когда человек в поисках доходит до предела, когда все старое до конца сожжено, тогда именно и начинается новый путь. Читал, как Пьер Безухов вспоминал минуты жизни, казавшиеся ему пределом, крахом? Но именно тогда, именно там и зарождалось новое, что поднимало его, ставило на дорогу.

- Я понял. Ты, как добрый друг, желаешь мне полной темноты, полного отчаяния, чтобы потом возродиться. Ладно, постараюсь дозреть...

Вдали показались огни - мимо проплывал пароход.

Гранов быстро разделся и бросился в волны моря со словами:

- Эх! Пока Россия соберется соорудить Сибирскую железную дорогу, только оно и выручает, до сих пор остается единственной связью с Востоком. Отдадим же ему дань!

Оторвавшись наконец в наиболее удобном месте от берегов, путники три дня продвигались по долине Феран, пересекая полуостров. Царь Синайских гор Сербал - возвышался над хаосом громадных холмов. Его многоярусная вершина издревле привлекала поклонников огня земного и небесного. В храмах огню и солнцу молились и египтяне, и финикийцы. Сейчас у его подножия отдыхал шедший из Мекки караван. Арабы подтвердили слухи о надвигающейся холере. Любящие полечиться, особенно бесплатно, шли на осмотр к доктору охотно. Ему пришлось повозиться чуть ли не со всеми паломниками каравана. И эти тоже безотказно подставляли головы для измерений. Только за полночь доктор прилег отдохнуть на берегу горного ручейка и послушать сквозь дрему серебристые трели горного соловья. Застонала сова. Караульные приняли ее голос за вещий знак мифической птицы Худ-Худ.

Утром решили рано не вставать: все спутники Елисеева предпочли поспать. Он поднимался на вершину один и был рад этому. Отдыхал от стонов больных, от бесед с приятелем, от необходимости руководить передвижением. Шел налегке, сунув в карман горсть сухарей и револьвер.

У самой вершины спрыгнул на узкую площадку, нависшую над бездной, и опешил: козел впился в него косым взглядом и направил на него огромные рога. "Здесь не разминуться!" - подумал Елисеев, инстинктивно выхватил револьвер и выстрелил. Козел метнулся навстречу выстрелу. Еще один выстрел, и Елисеев упал плашмя, а козел, перелетев через него, повалился рядом, обрызгав его горячей кровью.

Человек встал и долго, с искренним сожалением смотрел на бездыханное животное, озаренное полуденным солнцем. Поднявшись на вершину, он увидел, как закружились над его невинной жертвой орлы.

С вершины были четко видны, будто на географической карте. Серебристые полосы морских вод, обрамляющие полуостров, желтые пески пустыни и хаос гор.

И опять мучительный путь среди темных, глухих ущелий, под камнями, нависающими над тропами.

В глубине узкой лощины под прикрытием каменных громад, как гнездо орла, висит на склоне скалы четырехугольная твердыня монастыря. Вокруг все голо, а за стеной сад из пальм, миндаля, олив, пирамидальных тополей и кипарисов. У ворот верблюды без команды опустились, предчувствуя отдых. В бойнице стены появился монах и потребовал рекомендаций, без которых не принимали в обитель. Елисеева впустили одного. По каменным пустым и гулким коридорам Елисеев шел за монахом. Строения выглядели погребальными склепами. В одном из переходов они натолкнулись на группу сидящих монахов в черных одеждах. Монахи привстали, низко поклонились и по-гречески тихо приветствовали Елисеева. Он ответил тем же. Опять был лабиринт спусков, террас, дворов, лестниц. Келья, в которую привели Елисеева, показалась ему подобием гроба. Здесь попросили обождать. Через полчаса пригласили на монастырский вегетарианский ужин. Елисеев напомнил настоятелю о Гранове и проводниках. Один из монахов пошел за ними.

Поутру они посетили шестнадцать церквей монастыря. Друзья поразились скудному и суровому убранству храмов, странному для русского глаза, привыкшего к роскоши храмовых иконостасов и росписей. Самым ярким был храм Преображения, стоявший на месте, где была, по преданию, Неопалимая Купина. Массивные стены из гранитных кубов, золотой иконостас, мраморный пол и мраморный престол, покрытый куполом из черепаховых и перламутровых пластинок. Серебряные и хрустальные люстры, пожертвованные из России. Монах показал главную святыню монастыря - мощи великомученицы Екатерины. Серебряная р ка стояла внутри мраморной гробницы с изящным резным куполом.

Вечер гости провели в книгохранилищах монастыря и в беседе с настоятелем-греком. Они сидели под тополями, прислушиваясь к журчанию фонтана, вдыхая благовония ночи. Старцы предложили гостям кофе и шербет, но сами, по обету, отказались от всякой еды.

Утром Елисеева провели в подземелье, где хранились кости усопших монахов. С грустью отметил Елисеев, что люди, отрекшиеся от мирской суеты, все-таки останки простых чернецов и привилегированных монахов складывали отдельно. В каждом подземелье черепа лежали с черепами, ребра с ребрами. Образовалось два склада однородных костей. Для Елисеева это был ценнейший антропологический материал.

Стремясь отыскать реальные свидетельства исторических событий, путешественники продолжали свой путь. Местами они карабкались, ползли на коленях и изнемогли до предела. Наконец они взобрались на вершину Джебель-Муса и остановились в одной из горных пещер. В ней оказались скелеты троглодитов, перемешанные с раковинами и каменными орудиями.

- Я так и предполагал! - обрадовался Елисеев.

- Чему радуешься?

- Видишь, пражители каменистой Аравии были людьми обычного роста - 1 метр 65 сантиметров! - с хорошо развитой мускулатурой, что и следовало ожидать от людей, боровшихся с нуждой в этой пустыне. Формы их черепов приближаются к формам черепов современных людей. Но как взять с собой эти находки, эти доказательства расового равенства и библейского фарисейства? Нет денег для перевозки, нет! Понимаешь?

- А куда девались останки тысяч людей, которые брели вослед Моисею? Может, странники забирали покойников с собой, чтобы похоронить в земле обетованной?