Виктор Егоров - Чекисты рассказывают... Книга 2-я

• Название: Чекисты рассказывают... Книга 2-я
• Автор: Виктор Егоров
• Издательство: Советская Россия
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1972

---

Операция «Доб-1» несколько затянулась. Уже позабыт инженер Кириллов, завербованный вражеской разведкой в пору его заграничной командировки и арестованный в Москве, когда он во дворе Донского монастыря доставал из тайника предназначенные ему деньги, инструкции, материалы для тайнописи; человек этот отбывает ныне свой срок. С Кирилловым все ясно. А вот кто тот связной, что заложил деньги в тайник? Как найти его? Пока удалось ухватить только одну нить, точнее, ниточку — деньги для Кириллова были завернуты в «Медицинскую газету», на белом поле первой страницы которой карандашом выведен адрес: «Доб-1...» Дом 1 на улице, название которой начинается с трех букв — Доб. А номера квартиры нет... И по этому, не очень надежному, следу — Доб-1 — начал свой поиск лейтенант Бахарев, поиск, который и привел его в семью доктора Васильевой — Анны Михайловны и ее дочери Марины.

И вот звонят из приемной.

— Марина Васильева пришла.

Кто она, Марина Васильева? Просто озлобленная, — для того есть у нее основание, — ершистая, взбалмошная девушка, оказавшаяся в поле зрения господина Зильбера, вражеского разведчика, приехавшего в Москву с паспортом туриста? Или же связная, не первый год выполняющая задания хозяев «туриста»? Поначалу, когда Бахарев, выдав себя за литератора, поближе познакомился с Мариной, все казалось предельно ясным. Отчим Марины, Эрхардт, немец по национальности, исчез впервые же дни войны: учитель немецкого языка оказался немецким шпионом. Под маской учителя он прожил в Москве около пятнадцати лет. Известно, что там, на Западе, он и сейчас пребывает все в той же роли разведчика, только хозяева у него другие: платят долларами. Известно, что в Москву приезжал «турист» Альберт Кох, посланец Эрхардта. Он виделся с Мариной, передал ей привет от папы и сувенир — две шерстяные кофточки. Зильбер, «случайно» встретившийся с Мариной в ресторане «Метрополь», надел ей на палец золотое кольцо с бриллиантом: «...это подарок от папы...» В доме Васильевых часто бывает подруга Марины, студентка медицинского института Ольга — иностранка, обучающаяся у нас в порядке культурного обмена.

Кажется, уже многое известно. И все «гири» подозрений должны быть брошены на чашу весов Марины, все законы логики побуждают Бахарева и Птицына сделать вывод — это она, студентка иняза, неродная дочь разведчика Эрхардта, Марина Васильева, видимо, и есть та связная...

Но чем больше они старались вникнуть в характер Марины, тем больше убеждались: нет, тут не все ясно, не все просто. И контрразведчики должны разобраться в противоборстве фактов и эмоций. Сделать это тем более важно, что Николай Бахарев стал для Марины не просто знакомым, а человеком, которого она полюбила.

...У Зильбера в Москве оказался свой надежный человек, уголовник, бывший одесский контрабандист, в картотеке зильберовских хозяев он числится Толстяком. По поручению Зильбера Толстяк подбросил в студенческое общежитие фальсифицированные газеты «Футбол»: первая страница ничем не отличается от обычной газеты, продаваемой во всех киосках, а на остальных — антисоветские пасквили. Такие же «газеты» оказались в почтовых ящиках одиннадцати квартир в домах подмосковного городка. Чья рука? В свое время с Толстяком был связан знаменитый одесский сапожник Аркадий Победоносенко, делавший хитрые тайники в элегантных туфлях. И вот выясняется: живет профессор обувных дел в том же доме, что и... Марина. И однажды во дворе она передала ему какой-то пакет. Какой? И случайно ли, что передала именно в ту пору, когда Толстяк, друг Победоносенко, подбрасывал грубо сфабрикованные антисоветские фальшивки?

Зильбер — Толстяк — Аркадий Победоносенко — Марина Васильева... Звено — к звену. Кажется, в основание гипотезы, ранее высказанной, можно положить еще один камень.

Чуть позже стало известно, что за пакет был передан Аркадию Победоносенко. Он, человек давно порвавший все связи с контрабандистами, сам явился в КГБ. Явился и положил на стол... туфли. Туфли с тайником в каблуке. Теперь уже, кажется, можно отбросить сомнения! Она, Марина, и есть связная. Это уже не гипотеза, а бесспорный факт. Но туфли, оказывается, принадлежали не Марине, а Ольге. Это по ее просьбе подруга отдавала их в починку Аркадию Победоносенко, «высокопоставленному сапожнику», к которому и не каждый-то имеет доступ.

И еще одно обстоятельство: среди хозяев почтовых ящиков подмосковного городка — пять пациентов Ольги, она там проходила практику в поликлинике. Остальные шесть — пациенты доктора, которой Ольга помогала.

...Уже, кажется, близка развязка. Идет совещание у генерала Клементьева. Тут и Бахарев, и Птицын, и непосредственный его начальник полковник Крылов. Докладывает Бахарев. И о туфлях, и о «Медицинской газете», которую видел в комнате у Ольги. На белом поле газетного листа — Доб-1-38. Газету выписывает доктор Васильева из квартиры 38, а Ольга берет у нее номера с интересующими ее статьями. И о результатах дактилоскопического исследования газеты, хранившейся в сейфе Птицына: криминалисты сличили оттиски пальцев на газете и в разное время собранные Бахаревым оттиски пальцев Ольги, Марины, доктора Васильевой. Полное совпадение. Пора бы уже, кажется, арестовать Ольгу. Но генерал не склонен спешить. Излишняя поспешность может повредить. На ряд сложных вопросов еще нет ответов.

Среди тех вопросов, что остались без ответа, есть один, который особо тревожит его: «А что, если и Ольга, и Марина? Может быть, они действуют вдвоем? Как быть с такой уликой: Марина рассказала Бахареву, кажется, все, что можно было рассказать о своей жизни, утаила встречи с гонцами Эрхардта, утаила историю золотого кольца?

И еще: лейтенанту известно, что Зильбер просил Марину познакомить его с Бахаревым: «Я имею просьбу вашего папы, если это не затруднит вас, привезти ему для книги что-нибудь любопытное из жизни современных советских писателей... Я буду иметь бесконечную благодарность вам, если вы познакомите меня со своим другом». Это говорил Зильбер.

Бахарев сам добивался встречи с разведчиком. У него созрел на сей счет план. Он несколько раз настойчиво предлагал Марине: «Пойдем вечером в ресторан... Люблю эти злачные заведения, грешен!» Это была проверка, пожелает ли Марина использовать столь простую и легкую возможность: они с Колей ужинают, и тут неожиданно появляется бородатый турист, тот самый, что подходил к их столу в «Метрополе».

Марина резко отвергла все предложения Бахарева. И вдруг...

Он был у Марины, когда позвонила Ольга и попросила срочно привезти ее туфли. Зачем они ей так срочно понадобились? Туфель у нее пар десять. Раздумывать было некогда. Марина предложила Николаю пойти вместе с ней к подруге. И вот там-то Марина, так стойко отбивавшаяся от всех ресторанных атак Николая, вдруг сдалась. Он пригласил подруг провести с ним воскресный день на ВДНХ. «Там и пообедаем», — весело заявил Бахарев. Сказал и выжидающе посмотрел на Марину. На сей раз она согласилась. А далее все шло как на хорошо отрепетированном спектакле. Во время обеда появился Зильбер. А вечер Бахарев провел в гостинице, в номере «туриста». У них состоялась весьма заинтересовавшая обе стороны беседа.

Кто же предупредил Зильбера о предстоящей воскресной прогулке на ВДНХ? Ольга, уклонившаяся от этой прогулки? Или Марина, разыгравшая в ресторане сцену яростного негодования, — у нее даже лицо перекосилось от бешенства, когда Зильбер подошел к их столу. Никогда Бахарев не видел ее в таком состоянии. Она не просила, она требовала: немедленно домой! Что это было: каприз взбалмошной девушки, какое-то время сдерживавшееся, а сейчас прорвавшееся чувство ненависти к Зильберу? Или что-то совсем другое? Кто, кроме Марины, мог навести его на след Бахарева? А если Ольга? А если Ольга и Марина?

 

В ответ на приглашение Птицына сесть она не сказала ни «здравствуйте», ни «благодарю». Она сразу выплеснула: «Спасите!» И больше не смогла сдержаться — к горлу подступил комок...

— Не надо, девушка, успокойтесь. Вот так. Я, простите, не очень понял вас: кого надо спасать? — Последние слова были сказаны вежливо, учтиво, но достаточно холодно.

Марина вопрошающе посмотрела на Птицына. Когда она шла сюда, то десятки раз прикидывала, как спокойно, размеренно будет повествовать обо всем: и о том, как ушла на фронт ее мама, и о том, как исчез в неизвестном направлении отчим, и о той страшной встрече в лагере военнопленных советского врача с начальником лагеря господином Эрхардтом, ее мужем, и о «туристе» Кохе, и о подарках отчима. Она расскажет и о странной статье Эрхардта, и о ее подспудно зревших подозрениях, о домогательствах Зильбера и легкомыслии Бахарева. Все было разложено по полочкам. И твердо решено было покаяться в собственной вине, объяснить, почему медлила, почему не пришла тогда, после встречи с «туристом» Кохом, вручившим ей подарки отчима. Но, как часто бывает в таких случаях, все заранее приготовленные слова в последний момент бесследно исчезли. Сейчас она ощущала дрожь голоса, удары крови в висках. А сердце билось так часто, что, кажется, вот-вот вырвется наружу. И когда она уже переступила порог приемной КГБ, ей почему-то казалось, что главное в ее визите — спасти Бахарева. Она так и начала свой разговор с Птицыным.