Сергей Марков - Путь к Большой Земле

• Название: Путь к Большой Земле
• Автор: Сергей Марков
• Издательство: Терра-Книжный клуб
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 2002
• ISBN: 5-275-00659-4

Книга о безвестных сынах Отчизны, которые много столетий назад прежде иных знаменитых иностранцев проникали в далекие моря, открывали Русскую Америку.

---

Он принял Бориса Кузнецкого, а чукчей обласкал и отправил с ними четырех служилых для проведывания Чукотской земли.

В 1757 году сибирским губернатором был назначен Федор Соймонов. Он занимал эту должность до 1763 года.

Пусть не удался амурско-тихоокеанский поход, но оставалось исследование рек Северо-Востока, пограничных с Китаем мест, постройка маяка и устройство гаваней на Байкале, работа над новыми картами. К Соймонову взывали Охотск, Камчатка и дальний Анадырский острог. И семидесятилетний адмирал трудился так же, как в молодости.

В первый год сибирского правления Соймонова начали свой поход в сторону Индии Бахов и Шалауров. Они с командой в семьдесят пять человек сплыли вниз по Лене на корабле «Вера, Надежда, Любовь» и зазимовали в устье Вилюя.

А что было на пути к Большой земле?

Петр Башмаков на корабле «Петр и Павел», побывав у острова Кыска, высадился на остров Танага, чтобы провести там целый год Мореход взял к себе мальчика-алеута и назвал его Иваном Черепановым.

В том же 1757 году на острове Атту промышлял Родион Дурнев, замечательный тем, что был одним из первых русских знатоков алеутского языка. Дурнев возвратился с богатой добычей: привез свыше трех тысяч морских бобров и одиннадцать «китовых усов».

Федор Соймонов в 1760 году послал в Сенат ходатайство, чтобы частным промышленным людям дозволили искать, исследовать и осваивать новые острова на Северо-Востоке.

Тем временем в Анадырский острог прибыл главный командир края — полковник Федор Плениснер. Ему было поручено управление Чукоткой и Камчаткой. Считалось, что он честного поведения, довольно учен и может снисходительно и ласково поступать с «дикими народами». Но у Плениснера было еще одно достоинство: он видел берега Северной Америки, участвуя в плавании Беринга, и, как рисовальщик, умел составлять карты.

Анадырскому полковнику Федор Соймонов и поручил исследования островов против Чукотского носа и сбор сведений о Большой земле.

Плениснер взялся за это увлекательное дело. На первых порах он опросил чукотского пленника Бориса Кузнецкого и записал его рассказ. Воспитанник Дмитрия Павлуцкого, крещеный чукча Николай Дауркин также оказался весьма полезным для ученых занятий «рисовального полковника».

Михайло Ломоносов снова в 1760 году пел о льдах, отверстых для храбрых мореплавателей:

…Колумбы Росские, презрев угрюмый рок,
Меж льдами новый путь отворят на восток
И наша досягнет в Америку держава.

В поэме «Петр Великий» поэт устами самого Петра вещал о выгодах ледовых походов по сравнению с плаваниями в тропических странах:

«Лишает долгой зной здоровья и ума,
А стужа в севере ничтожит вред сама.
Сам лед, что кажется толь грозен и ужасен,
От оных лютых бед даст ход нам безопасен…»

Почти то же самое говорил когда-то и Федор Салтыков в своих знаменитых «Пропозициях».

«ДЕНЬ ЯРОСТИ И ГНЕВА»

31 июля 1760 года корабль «Гавриил» Ивана Бичевина вышел из устья реки Большой на Камчатке.

Незадолго до этого судно было отобрано в казну, а все имущество Бичевина описано.

В чем дело?

Раньше мне приходилось лишь догадываться о том, кто такой был Иван Бичевин. Догадывался я правильно, когда в «Летописи Аляски» писал: «Бичевин — глава мореходной компании и жертва произвола знаменитого коллежского асессора Крылова, — по-видимому, одно и то же лицо…» Но догадка ничем не подтверждалась. Теперь есть все данные для того, чтобы рассказать более подробно печальную историю Биче- вина, поскольку его имя связано с таким событием, как достижение Аляски.

Иван Бичевин, самый богатый купец в Иркутске, набожный строитель большой каменной Тихвинской церкви, в 1758–1760 годах попал в лапы к чиновнику Крылову, производившему «следствие» над купцами, курившими и продававшими водку. Крылов обвинял откупщиков в утайке денег от казны. Следователь заковал в кандалы весь иркутский магистрат, описал и опечатал дома купцов. Затем он устроил застенок и начал там свои допросы. В день «ярости и гнева» его пыточная канцелярия извела много китайской туши.

Как повествует «Летопись о Крылове», особенное внимание он уделил Ивану Бичевину, о богатствах которого ходили сказки; говорили, что Бичевин хранит в своих подвалах бочки золота и серебра. Пушную рухлядь с Восточного моря Бичевин сбывал русским купцам, а закупленные у них сукна отвозил для продажи китайцам в Кяхту. Бичевинские приказчики жили в Охотске и на Камчатке.

Асессор П. Н Крылов, встряхивая Ивана Бичевина на дыбе и вымогая от него признания об утайке денег по винному откупу, дознал и о том, что Бичевин вложил средства в постройку корабля «Гавриил» для похода в Америку. Сенат, по докладу Ф. Соймонова, разрешил Бичевину плавать к «полуденным и северным странам».

Денег на корабль Бичевин не пожалел: «Гавриил» имел в длину одиннадцать саженей по килю. Таких больших кораблей еще не было на Восточном море.

Длинная рука Крылова настигла Корабль на западном берегу Камчатки, где «Гавриил» зимовал в устье реки Белоголовой[62].

Тринадцатого декабря 1759 года Иван Бичевин умер от нестерпимых истязаний и был похоронен в Иркутске в Тихвинской церкви, где в честь его зажгли неугасимую свечу. Имущество Бичевина было отобрано Крыловым. На Камчатку пришел указ сдать корабль «Гавриил» в казну. Бичевинским приказчикам пришлось выполнить это приказание.

Летом 1760 года «Гавриил» отправился с Камчатки, прошел второй пролив в Курильской гряде и в сентябре достиг острова Атха.

Крылов продолжал свои зверства. Он разорил в Иркутске всех купцов, подорвал кяхтинский торг и мореходное дело на Восточном океане, которым занимались иркутские «компанионы». Равновесие Кяхты и «Бобрового моря» было нарушена.

Истребив множество «черепков» китайской туши, измочалив окровавленные кнуты о спины купцов, совершив еще несколько убийств, Крылов в сентябре 1760 года совершил свой самый отчаянный поступок При помощи канцеляристов и солдат из Селенгинска, составлявших его личную гвардию, асессор прибил к Государственному гербу, прямо на грудь двуглавого орла, доску с начертанием собственного имени, увенчанного дворянской короной и окруженного лаврами. Эта викториальная надпись красовалась на башне городового магистрата до тех пор, пока Крылов не был увезен в кандалах в столицу[63].

ГАВРИЛА ПУШКАРЕВ В АМЕРИКЕ

Тем временем Гаврила Пушкарев, «умный казак», бывший когда-то с Берингом в Америке и на Командорах, вел бичевинский корабль к востоку. Он добрался до Умнака в Лисьих островах Алеутской гряды. Там Пушкарев встретил корабль Степана Глотова, успевшего к тому времени открыть Лисьи острова.

В 1761 году, перейдя Исанахский (Исанотский) пролив, Пушкарев достиг полуострова Аляски. Он остался для зимовки на американской стороне пролива, против Унимака с его знаменитыми вулканами.

Только в конце мая 1762 года Гаврила Пушкарев пошел в обратный путь. Осенью «Гавриил» попал в морскую непогоду и очутился в одном заливе севернее Шипунского мыса на восточном берегу Камчатки. Но Пушкарев доставил свыше девятисот бобров, четыреста лисьих шкур и восемнадцать выдр.

Есть сведения, что Пушкарев посчитал полуостров Аляску за остров. Но это не меняет сути дела. Он жил на берегу Северной Америки, и люди бичевинского «Гавриила» в 1762 году, как говорят, побывали даже на Шумагинских островах.

Гаврила Пушкарев сам по себе человек весьма любопытный. Иноземные историки называли его «офицером Охотского порта», вероятно путая Пушкарева с однофамильцем, геодезистом, исследовавшим несколько позже Ледовитый океан и Байкал.

Зимуя с Берингом, Пушкарев был убежден в существовании земли или островов к югу от Командор. Об этом говорил и Г. В. Стеллер. Вспомните, как в 1748 году Андреян Толстых рыскал на своем шитике в поисках призрачной юго-восточной земли.

Пушкарев в 1758 году подбил на поиски Дмитрия Пайкова, подштурмана бота «Владимир». Пайков действительно спускался «в южную сторону» от острова Беринга. Через год Пушкарев и Пайков снова только время потеряли в напрасном плавании к «Стеллеровой земле». Дважды ходил далеко к югу в 1758 и 1759 годах и Башмаков на «Петре и Павле» и оба раза остался в сильном разочаровании.

В 1762 году к острову Кадьяк, где до этого провел зиму Дмитрий Пайков на «Владимире», приходил галиот «Тотьма». Сведений об этом походе не сохранилось. Но какой-то Молев из Великого Устюга вывез к себе на родину бумаги с описанием этого путешествия.

Однажды я нашел в Великом Устюге печатный «Новгородский летописец», изданный в 1781 году, с надписью: «Федор Молев писал своеручно». Вслед за этим фамилия Молева встречалась мне в «Вологодском архиве» Г. И. Шелехова под 1791 годом, когда А. Баранов писал о том, что катмакцы одолели отряд Молева около Кадьяка.