Евгения Грановская - Клиника в роще

• Название: Клиника в роще
• Автор: Евгения Грановская
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-699-35593-8

Затерянная в дубовой роще у болота клиника для душевнобольных… Молодой психиатр Вера Арнгольц обрадовалась предложенному месту: хорошая зарплата, есть возможность поработать над диссертацией, к тому же им с мужем выделили отдельный коттедж. Девушке придется иметь дело с опасными преступниками, находящимися на принудительном лечении, но помогать этим людям – ее работа…

Странности Вера заметила сразу. Ей почему-то не разрешили общаться с некоторыми больными и не допустили в лабораторию, где проводятся какие-то секретные опыты. Случайно Вера узнала, что ее предшественница утонула в болоте, и убедилась: в клинике происходит что-то жуткое и непонятное… Почему пациенты тут умирают, а врачи бесследно исчезают?

---

Евгений чуть прищурил свои большие карие глаза, окаймленные длинными, пушистыми ресницами, и мягко сказал:

– А вы н-необычная.

Вера взглянула на Евгения удивленно:

– Что же во мне необычного?

– Вы добрая, – ответил пациент.

– Ну, это как раз обычная вещь, – с улыбкой возразила Вера.

Евгений покачал головой и горячо проговорил:

– Не думаю. В наше время доброта – непозволительная роскошь. Остальные здешние врачи особой д-добротой не отличаются.

– Они добрые, – заверила парня Вера. – Просто не показывают этого.

– Добрые? – Евгений грустно усмехнулся. – Если так, то они не только не показывают, но и очень тщательно скрывают это. – Он ненадолго о чем-то задумался, затем повернул голову к Шевердуку и спросил: – Иван Федорович, у меня есть шанс когда-нибудь выйти из к-клиники?

– Шанс есть, – ответил Шевердук спокойно. – Но курс лечения еще не закончен.

– Когда же я отсюда выйду?

– Все будет зависеть от того, насколько успешным окажется лечение, – невозмутимо откликнулся Шевердук.

Осадчий снова повернулся к Вере и горько усмехнулся.

– Вы слышали? Здешние врачи не только добры, но и честны. На любой свой вопрос ты всегда можешь получить п-правдивый ответ.

Осадчий по-прежнему смотрел на Веру, и Вере вдруг стало неловко от его взгляда. Она отвела глаза.

– Думаю, нам пора, – Шевердук сделал шаг к выходу.

Когда Вера подходила к двери, парень окликнул ее:

– Можно вас спросить?

Вера остановилась и обернулась.

– Вы еще п-придете? – Евгений говорил взволнованно.

– Возможно.

– П-приходите! Они вам не позволят, но вы найдете способ обвести их вокруг пальца.

– Ты сегодня слишком болтлив, – мрачно обронил Шевердук. – Идемте, Вера Сергеевна.

И они вышли из палаты.

6

– Парень явно идет на поправку, – сказала Вера спутнику, уже в коридоре. – Рассуждает он здраво, и я не заметила никакой агрессии.

– Он вам понравился?

– Славный парень. И он так мило рассказывал о своем отце.

– Мило? – Шевердук мрачно усмехнулся. – Его отец был мясником. Однажды он пришел домой, достал из сумки нож и перерезал жене горло. А потом взялся за детей. Из троих сыновей уцелел только Евгений.

Ресницы Веры дрогнули.

– Ужасно, – пробормотала она.

Шевердук пожал плечами:

– Такова жизнь.

Вера снова взглянула на Евгения через дверное стекло. Лицо парня было безмятежным.

– Он об этом помнит?

– Вряд ли. Ему тогда было лет шесть. После того случая мальчик два года наблюдался у психиатра.

– Бедный парень. Вы связываете его болезнь с психической травмой?

– Я этого не исключаю. Но при лечении он никогда не возвращался мыслями к той истории. Ни словом, ни намеком. Даже под гипнозом.

Вера нахмурила лоб и задумчиво проговорила:

– Странно.

– Да, странно, – мрачно отозвался Шевердук. – Обычно в таких случаях амнезия не бывает настолько глубокой и стойкой. А теперь пойдемте – я покажу вам самого знаменитого нашего пациента.

Самый знаменитый пациент оказался громадным лысым мужчиной лет сорока пяти. Гигант был в полосатом больничном халате и таких же полосатых штанах. Склонившись над столом, великан держал в огромных пальцах маленький циферблат часов и внимательно разглядывал его через монокль, вставленный в правую глазную впадину.

На стене висели еще два циферблата, каждый размером с тарелку. На одном не было стрелок, а на втором секундная стрелка двигалась в обратную сторону.

Остановившись перед окном, Иван Федорович сказал:

– Настоящего имени этого человека не знает никто. Мы называем его Часовщик. У него была сильная мозговая травма – по всей видимости, несколько лет назад он попал в аварию. У него был проломлен череп. Видите вмятину и шрам с левой стороны головы?

Вера пригляделась и отчетливо увидела небольшую вмятину чуть повыше левого виска гиганта. Шевердук продолжил:

– Может быть, вы вспомните: полтора года назад в Москве объявился маньяк, который душил людей стальной проволокой. В газетах тогда поднялась страшная шумиха.

– Да, я читала, но сейчас уже плохо помню.

– На счету Часовщика восемнадцать трупов, – сказал Шевердук. – За час до ареста он выследил в парке целующуюся парочку, набросил им на шею проволоку и тянул до тех пор, пока стальная нить не срезала несчастным влюбленным головы. А потом поднял головы с земли и отправился гулять по городу. Так его и взяли.

Вера смотрела на Часовщика с ужасом. Словно почувствовав ее взгляд, верзила обернулся. Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза.

– Он объяснил, почему убивал?

– Он не проронил ни слова с момента ареста.

– Он не глухонемой?

Шевердук усмехнулся.

– Мы проверили его голосовые связки и слуховой аппарат. Все в полном порядке.

– И все же он не говорит… – задумчиво пробормотала Вера, пристально разглядывая лысого грузного гиганта. В ней начал просыпаться врачебный азарт. – А у людей, которых он убивал, было что-то общее? – спросила она вдруг.

– Только одно – все его жертвы были молодыми. Старики его не интересовали.

– Может быть, ему не нравилось смотреть, как люди стареют? – предположила Вера. – Вот он и спасал их от старости. Единственным доступным ему способом.

– Я тоже так думал, – отозвался Шевердук. – Убийство как акт милосердия… Но все это лишь наши с вами догадки. Мы должны помнить о двух вещах. Первая – перед нами сидит страшный убийца. Вторая – он очень опасен.

– Есть еще третья вещь: перед нами сидит больной человек. И мы обязаны ему помочь. Как давно он в клинике?

– Полтора года. На вид Часовщик сейчас практически безвреден. Но кто знает, что творится у него в голове?

– Какой диагноз ему поставили?

– Единственно возможный – аутизм.

Вера посмотрела на Шевердука удивленно.

– Вы хотите сказать, что вот этот человек – аутист?

Шевердук едва заметно пожал плечами:

– Мы применили несколько методик, пытаясь диагностировать заболевание. Но случай оказался слишком сложным. Можете считать его шизофреником, если вам так легче.

Шевердук покосился на широкую спину Часовщика и вздохнул.

– Если у парня и есть галлюцинации, то он ничего нам о них не рассказывает. Он не проявляет видимого беспокойства, с утра до вечера возится со своими часами и молчит. За те полтора года, что он находится у нас, не издал ни звука. Я даже не слышал, как он кашляет или чихает.

Глаза Веры разгорались все ярче.

– Что насчет альтернативной личности? – поинтересовалась она.

– Мы не смогли зафиксировать ее наличие или отсутствие, – Шевердук заложил руки за спину и уставился на Часовщика. – То же касается и его основной личности – она никак себя не проявляет. Если в один прекрасный момент Часовщик заговорит и скажет, что является посланцем с Марса, я вынужден буду ему поверить. И знаете, я не просто поверю, а даже обрадуюсь, – добавил Шевердук мрачно.

– Почему?

Психиатр усмехнулся темными губами.

– Потому что тяжело общаться с человеком, который ведет себя как каменная глыба. У типа только два естественных проявления – он ест и испражняется.

– И, вероятно, спит?

Шевердук сдвинул брови, глухо проговорил:

– Так должно быть, но я никогда не видел его спящим. И не только я. Никто в клинике не видел Часовщика спящим. Он все время бодрствует.

Вера наморщила лоб:

– Каннигулярный сон?

– Возможно. Но энцефалограмма это не подтвердила. Его мозг круглые сутки напролет пребывает в активном состоянии, в то время как сам человек больше похож на камень или деревянную колоду. Движутся только его пальцы.

Некоторое время Вера наблюдала за пальцами Часовщика. Потом спросила:

– Откуда у него часы?

– Черневицкий распорядился выдать ему несколько циферблатов со сломанными часовыми механизмами, – ответил Иван Федорович.

– Он их починил?

– Да. Но его часы, в лучшем случае, ходят в обратную сторону, в худшем – лишены стрелок.

– Интересный симптом, – заметила Вера.

– Да, но слишком неопределенный, который можно истолковать десятью различными способами, а потому для диагностики не очень пригодный. И еще…

Тут Шевердук сделал паузу и взглянул на Веру сквозь блеснувшие стекла очков.

– Я не сказал вам главного. С сегодняшнего дня Часовщик – ваш пациент.

Щеки Веры слегка порозовели.

– Значит, я могу с ним поговорить? – в голосе девушки звучало нетерпение.

– Конечно.

– Отлично!

До сих пор она никогда не сталкивалась с такими странными случаями и читала о них только в книжках по психиатрии. Ей едва удавалось скрывать возбуждение.

Шевердук открыл замок пластиковым электронным ключом, распахнул дверь палаты и жестом пригласил Веру внутрь.

Вера вошла и села в мягкое кресло. Теперь ее отделяла от Часовщика стена из небьющегося стекла с ровным рядком небольших отверстий, расположенных на уровне ее лица.