Сергей Калашников - Муж амазонки

• Название: Муж амазонки
• Автор: Сергей Калашников
• Издательство: Самиздат
• Жанр: Фэнтези

Брак по выбору родителей? Для принцев и принцесс всех времен и народов это не редкость. Как и получение в подарок отдельного «государства». Вот только что может произойти, если принц — отнюдь не храбрый рыцарь, а принцесса — не смиренная дева, вышивающая крестиком? Если принц умеет пользоваться мечом только на словах, а принцесса не выпускает его из рук? Если принц не вылезает из библиотек и лабораторий, а принцесса — с тренировочного полигона? Но они похожи в одном: в поисках взаимопонимания, любви, дружбы и свободы, никогда не предадут свой народ, отстаивая его до последней капли крови, проникая во вражеский лагерь, и создавая новое, еще неизвестное людям оружие…. На то они принц и принцесса!

---

Но… нет! Авторы наделяли своих героев поистине безумным стремлением к соединению и заставляли ради этого идти на жертвы или совершать подвиги. Реже — выдумывать и реализовывать хитроумные планы и исполнять их с невероятной изощрённостью. Что особенно показательно — поймал себя на мысли — всегда читатель, то есть он, сочувствовал влюблённым.

Невольно задумался о себе и о Зое. У них всё не по-книжному. Началось у обоих от разума, вроде, как воле родительской подчинились. Потом инстинкты сработали, и возникла привычка. Теперь, познакомившись и сжившись, они просто тихо и мирно, то ценят друг друга, то терпят, если что-то пришлось не по душе. Кажется, в биологии к такому сожительству применяется термин «симбиоз». Вот нет в этом ничего романтического или возвышенного, а случись расстаться — и обоим будет больно.

Пробежался по памяти, ковыряясь в собственных чувствах последнего периода. Точно. Зоя захотела к маме, а он не отправил её в сопровождении свиты — вот даже мысли такой в голове не возникло — а бросил все дела и поехал сам сопровождать своё сокровище. Почему он так поступил? Ведь ни капельки это не логично. То есть — совершил глупость во имя любви. М-дя. А ведь она, заводя с ним разговор, наверное, втайне надеялась именно на это? Маленькая!

На душе потеплело. Какое-то время смотрел невидящими глазами сквозь лист с буквами и ничего не видел. Перед глазами проплывали видения, не всегда пристойного содержания, героями которых были он и его принцесса. Расчувствовался, понимаешь!

Собрал мысли в кучку и обвёл взглядом стеллажи с книгами, столы между ними, где посетители и переписчики заняты своими трудами, поднял взгляд к потолку, снабжённому стеклянными куполочками — вот откуда пришла в их полуподземный дом эта идея с освещением через крышу. Как же всё в мире связано между собой, сколь чудесно переплетены мысли и знания, причины и следствия… очнулся. Хех!

Вечером из библиотеки его забрала супруга, пришла как раз перед закрытием и они отправились прямиком во дворец. Ох, и проголодался Базиль, ведь целый день читал, словно заворожённый. Маковой росинки с утра во рту не было.

Так и повелось у них: Зоя гостила дома, а он пропадал в книгохранилище. Дома, в столице Большого Королевства, книжки выдавал библиотекарь по просьбе читателя, а поковыряться в огромном богатстве своими руками, открывая фолиант и ухватывая абзац-другой прямо из середины — этого там не было. А разве попросишь то, о существовании чего даже не подозреваешь? Вот. Так что это относительно небольшое собрание текстов открыло перед ним ещё одну разновидность радости, читательской.

На «Воспоминания о попаданцах» Базиль натолкнулся случайно, как, впрочем, и на всё остальное, что привлекло его внимание. Написал эту книгу придворный, лакей по официальной специальности, а на самом деле — соглядатай министра государственного спокойствия из далёкой Пудании. Это на самом северо-западе их материка в местах, до которых Осборн ещё не дотянулся. Так вот, этот скрупулёзный наблюдатель черновики своих докладов складывал в одну стопочку и сшивал в брошюры. А потом, когда отошёл от дел, выбрал те фрагменты, в которых шла речь о придворных попаданцах, об их речах и выходках. Так что за три десятилетия службы, да на пяти живых примерах, материала у автора накопилось на толстую книжку, которую вышедший в отставку по старости агент собственноручно переписывал раз за разом, да и продавал потихоньку послам других держав. Такой вот приварок у человека образовался. Книги вообще дороги, а дипломаты за особенную информацию и платят особенно.

Увы, предисловие этой книжки оказалось интересней её содержания. Герои — люди, попавшие сюда из другого мира — рассказывали о разных чудесах, похожих на волшебство. О летучих кораблях с крыльями, о радио, позволявшем слышать голоса на огромных расстояниях, о телевидении, передающем движущиеся изображения. А, когда их просили сделать то, о чём они поведали, отговаривались тем, что здесь для этого нет материалов. Металлов, в основном. Так приносили им и золота, и платины, но тогда эти негодяи находили другие отговорки, мол, нет здесь подходящих технологий, или ещё чего выдумывали, лишь бы ничего не делать. Зато по части разных интриг внутри двора, при котором жили, были хитры на выдумку и замечательно предусмотрительны.

Лакеи тем и славятся, что ведут себя так, словно их нет, поэтому автор много такого подметил, на что другие или внимания не обратили, или не догадались. Но именно про такого рода события, про склоки и интриги, читать было неинтересно, и Базиль уже собирался закрыть фолиант и поместить его на место, как вдруг обратил внимание на незнакомое словечко, проскочившее во второй раз: «Не тяни резину». А перед этим это же слово встретилось ему в откровениях другого попаданца, когда тот поучал придворного алхимика. Там вообще получилась с виду полная абракадабра: «Для получения резины нужна вулканизация каучука». Тут, правда, сразу три незнакомых слова, так что вообще ничего непонятно, не то, что в первой фразе, из которой можно заподозрить наличие у этой незнакомой резины замечательного свойства растягиваться.

Заинтригованный, он принялся изучать книгу дальше, обращая внимание именно на эти самые незнакомые слова, и обнаружил, что эту самую вулканизацию с помощью серы предлагал провести другому алхимику другой попаданец, но так и не уговорил, потому, что в этом мире нет каучука, который — сок деревьев. Вот тут-то думалка у Базиля и включилась.

Резина, которую можно растягивать — так из мало-мальски применяемых у них материалов со сходными свойствами самый, пожалуй, ценный — это конопатный клей. Он, прежде чем порваться, заметно растягивается. Потому-то и держится хорошо, что не сразу разрушается, когда доски обшивки скрипят под напором волн. А, раз скрипят — значит, смещаются относительно друг друга и, скажем, хрупкая смола растрескивается значительно быстрее. С другой стороны, получают его из сока молочая, который, хоть и не дерево, но ведь тоже растение, значит какое-то подобие возможно. То есть, применить его вместо каучука кажется естественным решением.

Следующее непонятное слово — вулканизация. Тут, кажется, всё просто. Вулканы — это довольно горячие горы с дыркой на вершине, из которой, то дым идёт, то льётся лава. Стало быть, горячие они. Вот и выходит, что без нагревания при этом процессе никак не обойтись. Это выглядит тем более логичным, что конопатный клей в жаркую погоду становится менее прочным и здорово прилипает к рукам, так что их потом приходится крепко оттирать земляным маслом, которое, в свою очередь необходимо отмывать тёплой мыльной водой с применением тряпочки.

Глава 14. Лесные забавы

Зачесавшиеся руки потребовали немедленной экспериментальной проверки. Уж очень догадка зыбкая. А в гостях — совсем не то, что дома. Нет у него ни устроенной по собственному вкусу лаборатории, ни помощника советника, именуемого странным попаданским словом «ключник», который всё припасает и хранит в своих многочисленных кладовых. Так что побегал он по Амазонску в сопровождении приставленной к нему девушки. Без неё ни за что бы не справился.

Конопатный клей отыскался только в зонтичной мастерской — им пропитывали уже натянутую на каркас ткань, чтобы не промокала. Серу без особого труда разыскали у аптекаря, а вот саму процедуру этой самой вулканизации Базиль произвёл на лесной полянке, где ему показали старое кострище — здесь иногда собираются по вечерам парни и девчата, но это в тёплое время года, а сейчас, в конце осени, тут никто не бывает. Пять маленьких горшочков с одинаковой порцией клея и разными навесками серы он выдержал пару часов на медленном огне, помешивая в каждом отдельной палочкой, а потом дал остыть. И ничего не смог выковырять — варево взялось комом, поэтому посуду пришлось расколотить.

Чем больше серы он добавил, тем более твёрдым оказался результат, но все образцы отскакивали от каменного пола и еще при этом подпрыгивали. Отрезанный от края одного из слитков продолговатый кусок действительно растягивался. Резина! Только вот что неожиданно, после отпускания конца полоска мгновенно вернулась к своей первоначальной длине, да ещё и щелкнула по руке.

Базиль снова засел в библиотеке и принялся с удвоенным усердием штудировать труд бывшего лакея, на этот раз умышленно обращая внимание на разные непонятности, намёки, оговорки или странности. Благо, прямую речь автор приводил, кажется, дословно, что неудивительно — такая уж у него была служба. Действительно, если по существу эти попавшие неведомо откуда люди ничего толкового сделать не могли, то, несомненно, когда-то что-то необычное для их мира видели в том своём другом мире, но сознательно указать на это были неспособны. Зато они проговаривались.

Странностей таких встретилось немного, и больше никаких выводов из них сделать не удалось, однако копию этой книги Базиль всё-таки заказал.