Татьяна Алюшина - Далекий мой, единственный...

• Название: Далекий мой, единственный...
• Автор: Татьяна Алюшина
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-52662-8

Юля влюбилась в Илью, когда ей было всего-навсего десять лет. Никто и не мог предположить, что это – не мимолетное ребячество, а настоящее чувство, которое девушка пронесет через годы. Окрепнув и возмужав, эта любовь станет действительно крылатой. О такой пишут в книгах, ею восхищаются и завидуют. Вот только пока что на Юлину долю досталось больше горечи, чем счастья.

Ранее роман выходил под названием «Не могу тебя забыть».

---

Перемены не обошли стороной и их семью. Страна стремительно нищала, и Игорь Дмитриевич, стараясь заработать хоть какие-то деньги, практически не бывал дома. Он преподавал, руководил лабораторией, набирал дополнительные часы лекций, писал статьи, брался даже за заказные разработки. Юлька его почти не видела – отец приходил, она уже спала, а уходил, она еще спала. Мама взяла несколько учеников для частных уроков помимо работы в институте, тоже загрузившись сверх меры. Так что Юлька жила самостоятельной жизнью, практически не видя родителей. Но и ее график учебы был не менее плотным – после общеобразовательной она бежала в художественную школу, в выходные преподаватели вывозили их на этюды в Подмосковье. А еще девочка увлеклась реставрацией и два раза в неделю ездила в студию при институте реставрации.

Но деятельную Юльку не устраивало, что из-за героических подвигов взрослых выжить в этих условиях хотя бы нормально, не обнищав и не сдавшись окончательно, она совсем не встречается с предметом своей любви.

Юлька стала выкраивать время и ездить к папе в институт. Первый раз, когда она там появилась, она всем мешала, путаясь под ногами и стараясь быть поближе к Илье, отвлекая его всякими вопросами и заглядывая в глаза, так она соскучилась. Отец быстренько выпроводил дочурку, но Юлька и не думала обижаться. В следующий раз она привезла с собой папку с листами и, устроившись в уголке, тихонько рисовала Илью, немного папу и других его сотрудников. Они были настолько погружены в свою работу, что часто забывали о ее присутствии, а обнаружив девочку сидящей в уголке, поражались, как это шумная и энергичная Юлька может так долго не привлекать к себе внимания.

Но и поездки в лабораторию становились все реже, а вскоре прекратились вообще. Состыковать Юлькины свободные часы (а чаще прогуливаемые из обеих школ для встречи с Ильей) с совершенно сумасшедшим графиком работы папы и Ильи стало невозможно.

Следующие три года они почти не виделись с Ильей.

И тем не менее, несмотря на все трудности, папа за это время получил звание профессора, а Илья защитил докторскую диссертацию, ну а Юлька нашла новый способ общения – девочка решила звонить по вечерам Илье по телефону.

Поначалу разговоры были непродолжительными: «Привет, как дела, а я сейчас рисую…», но постепенно Юлька стала рассказывать о своих делах, проблемах, больших и малых победах, и беседы затягивались на полчаса.

Поскольку все это происходило ближе к полуночи, потому что раньше Илья домой не возвращался, то Юлька, прячась от родителей, требовавших, чтобы в столь позднее время она уже спала, брала трубку телефона с собой в комнату, забиралась на кровать, устраивалась поудобней и названивала каждые десять минут, ожидая, когда «жених» придет домой. Но Илья выдвинул свои условия.

– Рыжик, я ужасно устаю, давай договоримся так: я прихожу домой, принимаю душ, ужинаю и, если в состоянии еще что-то говорить, звоню тебе сам. Договорились?

– Ну хорошо, – согласилась Юлька.

И он звонил, иногда только раз в неделю, но звонил же! Если трубку брал кто-то из родителей и Юлька слышала: «Илья, привет!», то неслась с громким криком: «Это мне!»

Папа с мамой переглядывались, улыбаясь и тихо радуясь, что у дочки детство еще не закончилось и она все так же по-девчоночьи влюблена в Илью. Но постепенно и эти телефонные разговоры становились все реже, а через год прекратились совсем.

Как-то незаметно основной кормилицей в семье стала мама. Она давала частные уроки, попутно вспомнила второй язык, немецкий, который изучала в институте, и начала давать еще и уроки немецкого. Мама очень не хотела бросать работу в институте, но вынуждена была сократить часы до минимума, уделяя большую часть времени частным урокам, несравнимо более денежным. Она возвращалась домой очень поздно и совершенно без сил. А в выходные ее ученики приезжали к ним домой.

Как ни старался и что только не придумывал папа, чтобы зарабатывать достойно, это было нереально в тех условиях, которые сложились в стране.

Ну не мог же он наизнанку вывернуться, ей-богу!

А науку бросить папа просто был не в силах.

Однажды Юлька случайно подслушала разговор родителей. Она бултыхалась в ванне, а они пили чай на кухне. При «замечательной» звукоизоляции наших квартир, стремящейся к идеальной, то есть беспрепятственной, Юлька слышала родителей, словно сидела рядом с ними. Сначала она не обращала внимания, что они там говорят, но, услышав возмущенный голос отца, навострила уши.

– Господи! Марина, это маразм какой-то! Я вроде не глупый человек, но не в состоянии понять, уложить в своем мозгу то, что они делают! Как можно гробить основу государства – фундаментальную науку?! Это бред какой-то! Даже при самых диктаторских режимах огромные средства вкладывались в науку! Это же козлу понятно, что уровень развития государства, его значимость в мире зависит от его научных достижений! Через год-два в стране не останется ни серьезных лабораторий, ни главных стратегических направлений, ни молодых ученых, на которых должен быть основной упор в любых разработках! Все! Все коту под хвост! Разбазариваем людей, таланты к чертовой матери! Ведь бегут хрен знает куда!

– Игорь, Игорь, ну не рви ты себе сердце! – уговаривала его мама. – Если все так плохо, может, и бог с ней, с наукой? Может, пойдешь к Ивлеву? Он тебя зовет к себе работать.

– Нет, Марин, я не могу. Да и не хочу! Я свою работу не брошу! Пусть хоть все развалится! Надеюсь, до полного дебилизма мы не дойдем и Академию наук на распустят к чертовой матери! Я не могу, понимаешь? Я только это умею и хочу делать, а если перестану, наверное, сдохну сразу!

– Игорь, ну, чего ты? Чего ты вдруг так завелся?

– А, – безнадежно ответил папа. – Сегодня сообщили, что снова сократили бюджет нашей программы. Скоро мы станем из канцелярских скрепок оборудование делать, чтобы хоть что-то работало! Марин, мне же тошно, я у тебя, как иждивенец, на шее! Ты вкалываешь, как раб на плантации, а женщина не должна так работать!

– Ой, да ладно! – рассмеялась мама. – Мне моя работа нравится.

– Даже если она тебе очень нравится, это неправильно, что ты вкалываешь как каторжная и кормишь меня. Я себя уже и мужиком чувствовать перестаю!

– Ну, с этим ты поспешил! – весело ответила мама.

Они замолчали ненадолго.

«Целуются», – поняла Юлька.

– Ты знаешь, – сказал папа, – ведь самое страшное, что дальше будет только хуже.

– Что именно? – уточнила мама.

– Я не начну больше зарабатывать, хоть на голову встану, все идет к тому, что финансирование в любой научной области будет только сокращаться.

– Ну и ладно, выживем, чего уж теперь! Ты, Расков, нас пятнадцать лет кормил, холил и лелеял, может, теперь мой черед настал.

– Мне это не нравится! – ответил папа. – Ужасно не нравится!

– Игорь, – тихо и очень серьезно спросила мама, – тебе ведь необходимо заниматься своим делом, ты ведь действительно без этого жить не сможешь?

– Да, Маринка, не смогу, – вздохнул папа.

– Значит, тема закрыта. А знаешь что, я, пожалуй, уволюсь из института. Буду только частные уроки давать, у меня прибавится времени, возьму еще парочку учеников. А? Как думаешь?

– Тебе не жалко бросать институт?

– А что делать? За те копейки, которые мне там платят, даже чихать стыдно, не то что преподавать. Может, времена изменятся, вот тогда и вернусь.

– Мариночка, решай сама, а я тебя во всем поддержу! Но если ты собралась уходить, да еще учеников брать, у меня есть условия: ты должна заканчивать пораньше, чтобы не идти домой черт-те во сколько, по темным улицам, и обязательно освободить пару дней, ну, или хоть один, для себя. Бог с ними, с деньгами, всех не заработаешь, а загнуться от такой нагрузки вполне можно. Да и не голодаем же мы! Если совсем уж припрет, что-нибудь придумаем!

– Согласна! – сказала мама. – Слушай, а как Илья поживает?

– Трудно поживает, как и все мы. Крутится, как белка в колесе, подрабатывает где может, статьи за наших «халявщиков» пишет, программы левые, а куда деваться? В прошлом месяце нужно было оборудование починить, полетело, родимое, от старости. Деньги мне на ремонт обещали дать, но месяца через три, не раньше. А что это значит?! Если на нем вся работа идет, следовательно, три месяца простоя! Так Илья, ничего мне не говоря, где-то ночами грузчиком работал, принес деньги. Вот, говорит, на ремонт. Я ахнул, откуда, спрашиваю, а он смеется: подкачал мускулатуру. Боже мой! Доктор наук на научную аппаратуру подрабатывает грузчиком по ночам! Черт знает что!

– Не заводись снова, Игорь! Он молодец, нашел же выход из положения.

– Да! – возмутился папа – Но так и надорваться можно! Он же работает по двадцать часов в сутки! Не спит ночами, смеется – совмещаю, говорит, умственный и физический труд. Мускулатуру действительно, знаешь, какую накачал! Но это все мешает, отвлекает от науки – когда физические перегружаешься, не до умственных изысканий! А у него голова светлая, он очень талантлив!