Лев Гумилевский - Густав Лаваль

• Название: Густав Лаваль
• Автор: Лев Гумилевский
• Издательство: Журнально-газетное объединение
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1936

Биография известного шведского инженера-изобретателя, изданная в серии «Жизнь замечательных людей».

---

В то время как глава «торгового дома» рассылал свои письма со всякого рода предложениями, Лаваль, сидя напротив в той же комнате, усиленно занимался чертежами. К моменту заключения договора чертежи были готовы, и Ламм решил заказать механическим мастерским Ленерберга в Седертелье пять машин по этим новым чертежам. Лаваль отдал компаньону чертежи только после настойчивых его требований.

— Не спеши, Оскар, — говорил Лаваль, — тут придется еще кое-что менять… Ты затратишь деньги, но машина еще далека от совершенства.

— Время — деньги… — возражал Ламм. — Я иду на риск.

Спор принял резкий характер, грозивший расстроить товарищество, и Лаваль вынужден был уступить нетерпеливому компаньону.

В марте первый сепаратор был изготовлен. Но в его конструкции обнаружился серьезный дефект: чаша для молока была сделана из двух половин, соединявшихся посредством фланцев, которые, однако, герметически не закрывались. Во время работы молоко через скрепления пробивалось наружу под действием центробежного давления, и вокруг машины, сколько бы ни завинчивали винты, неизменно образовывался молочный туман.

— Но ведь это же никуда не годится! — воскликнул огорченный изобретатель. — К чему твоя торопливость, когда теперь все равно придется переделывать чертежи…

— Речь идет только о новой чаше… — успокоительно отвечал Ламм. — Займись этим, Густав. Я уверен, что ты сейчас же что-нибудь придумаешь.

Лаваль уселся снова за чертежи. Он решил сделать в машине два приемника, что давало возможность делать чашу из цельного куска железа.

Однако при тогдашней технике штампования изготовить чашу нужной формы из цельного куска было невозможно. Поэтому Ленерберг делал их сначала цилиндрическими, а затем уже «придавал им нужную форму.

На этот раз Лаваль сам следил за изготовлением машин и сам испытывал их в мастерских. Он приходил Ленербергу на помощь в затруднениях, а их при недостаточном оборудовании мастерских было не мало.

Испытания первой партии, состоявшей из пяти машин, дали хорошие результаты. При 3 тысячах оборотов в минуту сепараторы за час работы снимали сливки со 130 литров молока, и притом настолько полно, что в сыворотке оставалось не более трети процента жирового вещества.

— Можешь продавать теперь эти машины, — сказал Лаваль, самолично привезший из Седертелье машины, сдавая партию главе «торгового дома». — Они работают так, что снятое молоко едва ли пригодится даже свиньям.

Ламм немедленно заказал новую партию сепараторов в количестве двенадцати штук в Людвигсберге, по 200 крон за штуку. Однако при выкупе их встретились затруднения. Старый Ламм не желал давать денег, пока не будут проданы машины первой партии, а продажа их шла туго.

Большие средства были одновременно вложены в патенты. Патент на сепаратор был получен в Швеции 3 июля 1878 года за № 365 на имя Оскара Ламма. Вслед затем патенты были взяты в Германии, Англии, Дании. В то же время делались заявки во всех странах мира. Закрепление патентных прав за фирмой требовало непроизводительных расходов, без которых в то же время нельзя было обойтись.

Единственным утешением для компаньонов в эти трудные дни являлся общественный интерес к изобретению. Ежедневно толпы любопытных, привлеченных газетными сообщениями о новом изобретении, посещали комнату на Регеринсгатане, которая более походила на выставочное помещение, нежели на торговое предприятие.

Лаваль с помощью единственного рабочего «фирмы», Зундберга, демонстрировал сепараторы. Так как они требовали мускульной силы двух человек, то Лаваль сам, засучив рукава, вместе с Зундбергом, обливаясь потом, вращал машину.

Несмотря на явный успех сепаратора, покупателей на него не находилось. Зрители одобрительно кивали головами, расспрашивали, удивлялись, но покупать все-таки не рисковали. Победа над человеческой косностью, кажется, требовала не меньше труда и времени, чем борьба с природой, материалом и несовершенством техники.

Поздно осенью на Регеринсгатан явился глава большой торговой молочной фермы Лидгольм. Он был крайне заинтересован машиной и готов был приобрести всю партию. Однако прежде чем заключить сделку, он потребовал от компаньонов доказательств, что полученные при помощи сепаратора сливки дадут то же количество масла, что дают сливки, снятые обыкновенным путем, после отстаивания в горшках на леднике.

Лаваль, уверенный в том, что иначе не может быть, согласился на опыт. К несчастью, он никогда не занимался выделкой масла и упустил из виду, что пахтанье нужно производить при возможно низкой температуре сливок.

В назначенный день ни в чем не сомневающийся изобретатель пустил для опыта свою машину, которая дала отличные сливки. В нетерпении представить, доказательства будущему покупателю Лаваль принялся сбивать масло тотчас же, как только были получены сливки, т. е. при температуре около 23° тепла.

Разумеется, масло сбилось очень хорошо, но количество его оказалось значительно меньшим, чем полученное тут же Лидгольмом из сливок, снятых с охлажденного молока.

«Огорченные и сконфуженные, — рассказывал потом Лаваль, — мы вернулись с фермы в Стокгольм…»

Впрочем, причина неудачи была вскоре разъяснена торопливому изобретателю сведущими, людьми, и компаньоны просветлели. Надежды на заказы и сделки не покидали их, хотя машины еще не были проданы. Но из первой партии машин три находились на испытании: одна в Германии, одна в Англии и одна в Швеции в имении Лина. Первый год деятельности товарищества заканчивался таким образом с чрезвычайно интересным балансом: серьезные суммы в графе расходов и ни одной кроны в графе прихода!

Все-таки компаньоны были правы в своих расчетах. Новый 1879 год принес им два твердых заказа, не говоря уже о надеждах на множество других. Несмотря на странный баланс, глава торгового дома «Оскар Ламм-младший» был настроен оптимистически и продолжал рассылать свои информационные письма.

В дополнение к письмам Ламм решился прибегнуть и к испытанному средству — рекламе. Как только были изготовлены первые машины, заказанные в Людвигсберге, Ламм вновь начал демонстрацию их для широкой публики.

Привлеченная рекламой публика усиленно посещала контору, в которой Лаваль демонстрировал свою машину. Каждый день он шагал из Людвигсберга, где собирались машины, на Регеринсгатан, где толпились любопытные, и эти часовые прогулки поневоле были, кажется, единственным свободным временем изобретателя. Все остальное время он посвящал опытам, чертежам, обдумыванию отдельных деталей, совершенствовавших конструкцию.

Между тем, доведенный до отчаяния финансовыми затруднениями, Ламм начал искать нового компаньона. Такой нашелся в лице Густава Ульфа, давшего согласие внести в товарищество 4 тысячи крон, составлявшие пятую долю всего капитала товарищества. По соглашению с Ульфом теперь товарищеский капитал распределялся так: две пятых числились за Лавалем, как оплата его патента; две пятых составлял капитал, вложенный в дело Ламмом, одну пятую — капитал Ульфа.

Договор был заключен 1 февраля. К этому времени Ламм смог продать всего лишь четыре машины. Эти первые машины были приобретены молочной фермой Мелара в Стокгольме, торговым домом «Хор и компания» в Лондоне, Агрономическим институтом в Альнарпе и владельцем молочной фермы в Себигольме, Траншеллом.

Машины продавались по 450 крон за штуку с надбавкой 80 крон комиссионных. Они требовали для работы одну лошадиную силу мощности, делали около 5 тысяч оборотов б минуту и весили 220 килограммов.

Машины эти считались совершенно пригодными для практического применения, и, покончив с ними, Лаваль взялся за конструирование новой машины, втрое большей вместимости.

Внешний вид и разрез сепаратора Лаваля, модель 1879 года

Опыты с этой машиной продолжались довольно долго и однажды едва не окончились очень грустно: снабжающая воронка, под действием центробежной силы, вырвалась из аппарата, вылетела в окно и ударилась в стенку противоположного дома, едва не убив Лаваля.

Грохот машины, визг железа и звон разбитых стекол произвели впечатление катастрофы. Ламм вбежал к Лавалю, схватившись за голову, ожидая увидеть друга растерзанным.

Лаваль стоял у окна и в звездчатую дыру разбитого стекла старался рассмотреть, что произошло на улице. Какой-то одинокий прохожий, стоя вдали, с опаской поглядывал на окна торгового дома «Оскар Ламм-младший», но далее улица была пуста и сплющенная воронка лежала на дороге, не причинив никому вреда.

— Что случилось, Густав? — закричал Ламм.

— Ничего особенного, — хладнокровно ответил Лаваль. — Маленькая катастрофа, но, кроме меня, кажется, никто не пострадал.

Он поднял руку: три пальца были разбиты, из глубоких рваных ран текла кровь, и трудно было понять, насколько серьезно повреждение.