Александр Тюрин - Вася-василиск, или Яйцо Цинь Шихуанди

• Название: Вася-василиск, или Яйцо Цинь Шихуанди
• Автор: Александр Тюрин
• Жанр: Фэнтези

Силы, которые столетиями существовали за счет дезорганизации остального мира, уже способны управлять и самим временем. Но противостоит им тот, который был уже как будто раздавлен ими.

---

— Вы в каком звании уволились, Василий Савельевич?

— Да какое там «вы». Я — простой бомж. Так и уволился, если точнее уволили, старлеем. Вернулся на побывку в Питер, а у Кронштадта уже вражий флот стоит, приплыл по просьбе прогрессивной общественности. А в городе взрывы и убийства, долбают всё подряд, детей, женщин; солдатики, конечно, бегают, но никого споймать не могут, будто киллеры и террористы — совсем невидимки. Ну, думал, сейчас морская пехота порядок наведет, мало не покажется. Начали было зачищать местность от джихадистов, вяжем подряд всю шантрапу со следами пороха и взрывчатки на ладонях; иногда с мордобоем и перестрелкой получается, но чаще тепленькими берем, из хороших авто, из кроватей с бабами. Тут правозащитники возбухли — нарушаете-де права гражданина. Мы им — вы же сами просили защитить, какие-такие права у террориста? А они нам — мы не вас просили защитить, а натовские войска, они сделают всё красиво и с политесом.

— И что, те разве не с политесом сделали? — подколол Антон.

— Ты слушай, что за политес случился. Командование нас, в самом деле, снимает с операций внутри города, потому что еще более высокое начальство хочет выглядеть паиньками в глазах «мирового общественного мнения», а нас пресса уже изобразила сборищем вурдалаков, «черной смертью», царистами-коммунистами и так далее. С пехотной службой кончено, возвращаюсь на корабль. Идем топить вражеские борта, один там западенский крейсерок очень хорошо подставился, однако опять начальство нас заворачивает, потому что еще более высокое начальство снова задрейфило. А в городе к тому времени совсем бардак наступил — эти так называемые ингерманландские демократы, среди которых полно заезжих «туристов» из Прибалтики и заморских стран, берут приступом последние оборонные объекты, вламываются даже в спецлабораторию ВМФ, где делают покрытия-невидимки для кораблей. В один непрекрасный момент, как и следовало ожидать, на улицах нате вам — америкакесы и прочие натовцы появляются, а над головами дроны их порхают и вертушки месят воздух. Супостаты сразу нас к «общечеловеческим ценностям» начинают приобщать. У меня друга-каплея застрелили, так сказать, за косой взгляд. Думал, нас наконец начальство спустит с цепи, мы пиратов этих порвем на куски, город-то ведь наш русский.

— Так это вам лишь казалось, — поддел Антон.

— Может и казалось, да только у меня дед под Ленинградом в Отечественную голову сложил, потому я его считал и считаю нашенским. Короче, командование погрузилось в кому, а толпа педиковатых «ингерманландцев» на Дворцовой площади орало «НАТО, защити от неэффективных российских властей и эффективных джихадистов» — их, конечно, показывали на весь мир, типа «глас народа». НАТО тут как тут, с их крейсера прибивает еще несколько рот морской пехоты США и теракты вдруг как рукой сняло. Натовская солдатня ходит в обнимку с девками и кривозащитниками, американским морпехам придают статус ооновских миротворцев, а мы — в жопе. Вот так на месте Питера появился ОПГГ, то бишь «Открытый Петербург — Ганзейский Город», а я был уволен без пенсии, как «враг свободы». Зато в параллельном измерении я уже капитан первого ранга — мне одна бабка-вещунья сказала.

— Но теракты-то действительно прекратились, а, Василий Савельич? — опять подколол Антон, не забывая ковырять палкой в своих лошадиных зубах.

— Прекратились, хотя натовские патрули больше по кабакам шастали. Весь город был сразу разделен между десятком ЧОПов,[6] в которых, наверное, те самые киллеры и террористы нашли себе работенку почище. По прежнему кого-то резали и насиловали по ночам, но уже без взрывов и битого стекла. Джихадисты из невидимых сделались видимыми и занялись легальным бизнесом — нелегального бизнеса в ОПГГ вскоре не осталось. Продавать наркотики в любых видах, от героина до диффузных нейроинтерфейсов — пожалуйста, вырезать и вытаскивать органы — пожалуйста, хватать женщин и сплавлять их в гаремы по всему Ближнему Востоку и Центральной Азии — пожалуйста. Ну, разве что требуется от того, кого режут и продают, сдать подпись или кликнуть кнопку «согласен» на экране — при современных психопрограммных средствах это — как два пальца обоссать. И вся законность соблюдена, тем более что защищать нищего совка никто не будет, ни богатый адвокат, ни право-, вернее, кривозащитник.

— Утрируете, мил человек. Да и всё это иллюзия, майя, — утешил, как ему казалось, Антон.

Василий Савельевич замолчал, наверное задумался.

С тех пор, как его уволили со флота и родился Саша, прошло девять лет — лет, в течение которых любой неудачник из подающего кучу надежд молодого здоровяка превращается в серого никому не интересного желчного субъекта с учащенным мочеиспусканием и сердцебиением. В персональном случае Василия Майкова он вдобавок обратился из вполне элегантного морского офицера в тошнотворного иждивенца с брюшком и залысинами. Он не интегрировался в современное глобальное общество, не сдал экзамены и не получил ни одного сертификата Европейской комиссии, подтверждающего его либерально-рыночную ориентацию: «севропа»,[7]«распа»[8] или «амраша».[9]

Как многие неудачники Василий Савельевич попробовал стать сценаристом, но опять упустил свой шанс, когда ему предложили написать сценарий для компьютерной игры «Убей ветерана», а он не справился. И со сценарием для детского мультика «Спаситель Петрограда» о бароне Маннергейме[10] тоже не совладал. Родной дед, тот, что сложил голову на Карельском перешейке и лежит в Агалатово, во сне явился и запретил.

Попробовал Василий Савельевич и коммерческие романы пописать; думал, раз у него все предки были мастера байки травить, таки получится.

«Ночные бабочки» рассказывал о том, как стая насекомых, сплоченная коллективным разумом, занималась сексом по телефону. «А вместо члена пламенный мотор» — здесь шла речь о том, как одна часть тела, отторгнутая хирургом от остального организма и брошенная в банку с некачественным спиртом, смутировала в злобную тварь и стала заниматься насилиями в подъездах и лифтах. Роман «Чужой в супермаркете» содержал такие строки: «Женщина, внутри которой сидел Чужой, то и дело воровала фарш в магазинах. Как увидит фарш, так сразу и сжирает, не заплатив. Чужому требовалось много. К тому времени, когда её должны будут разоблачить, он превратится в стокилограммового монстра». Потом один добрый издатель показал «писателю» пачку таких же текстов, сочиненных компьютером, только без орфографических ошибок, и Василий Савельевич снова стал читателем, читая, в основном, напоминания об оплате счетов.

Попробовал он стать программистом — аутсорсером, но тут сгубило его незнание иностранного языка, на котором говорит заказчик. Да еще, чтобы получить «свидетельство о доверии», которое выдают четыре ведущие транснациональные корпорации, занимающиеся производством программного обеспечения, надо было сдать электронные отпечатки мозга и внести залог в пять тысяч желтодолларов (залог возвращается в том случае, если анализ отпечатков не покажет преступных замыслов, направленных на подрыв «устоев демократического общества»). А без такого «доверия» ты не программист, а пропекинский хакер-вонякер.

Давно растаяли аплодисменты почитателей и улыбки друзей — почитатели и друзья вымерли и были сменены на новых жителей ОПГГ, «мало-мало» понимающих «руски език»; давно здоровый стул сменился бесконечной драмой, состоящей из запоров и поносов, давно всё, что льется потоком на стенные стереоэкраны, стало скучным и противным; давно деньги сделались мечтой, давно жена стала грымзой, переходящей в стерву, давно ребенок оказался двоечником, которому учеба пофиг.

Дерьму никогда не кажется, что его уже слишком много. Майкова начали вызывать в прокуратуру по ордеру, выписанному гаагским трибуналом по Кавказу. Кто-то сдал Василия Савельевича как участника боевых действий, а гаагцы старались дотянуться до всех, кто воевал за Россию против джихадистов, сепаратистов и тому подобных «борцов за свободу». Оказалось, тот Юнус из Тарской, которого подстрелил старлей Майков, был из такой уважаемой семьи, обильно представленной банкирами, учеными и бизнесменами. Помимо повесток наведались в гости и криво-право-защитники, в сопровождении представителей «уважаемой семьи» — судя по повадкам, «банкиры, ученые и бизнесмены» еще недавно грабили и насиловали беззащитное «совковое» население на Кавказе и в ОПГГ.

От первых набегов и наездов удалось отбиться. От кривозащитников — шваброй, от «ученых и бизнесменов» огромной рогаткой, стреляющей кирпичами и изготовленной по Сашкиному рецепту, однако надлежало по-быстрому замести следы. Продали квартиру и купили новую, более дорогую и маленькую в охраняемом районе. Адвокаты из конторы «Розенкранц и Гильденстерн» оказались бойкими ребятами, они сильно отсрочили выдачу Василия Майкова в Гаагу, где русских подсудимых обычно ждал скорый «сердечный приступ». Чтобы запутать преследователей, поменяли фамилию Майков на фамилию жены Маши, то есть Берг. Однако смена адреса, фамилии и добрые услуги адвокатов оказались дорогим удовольствием, и счета майковской семьи оказались в глубоком минусе.