Заболотская Мария - И.о. поместного чародея. Теперь уж все

• Название: И.о. поместного чародея. Теперь уж все
• Автор: Заболотская Мария
• Жанр: Фэнтези

---

sf_fantasy Заболотская Мария И.о. поместного чародея. Теперь уж все ru Your Name FB Editor v2.3 28 November 2011 D9B5B81F-F7F9-4C8A-BA23-F1FDE38E047B 1.0

И.о. поместного чародея. Теперь уж все

Глава 1,

где говорится про отвратительные рассветы, тяжелую жизнь служанок и подлую сущность чародеев

Когда я проснулась из-за тревожного сновидения, в доме было тихо. В комнате еще царила предрассветная белесая мгла, из-за которой вся обстановка выглядела зыбкой и нереальной. То ли сон, то ли явь – не разберешь. Ночной кошмар сразу же лишился своей силы, вылинял и превратился в какие-то бессвязные обрывки: бег сквозь душную ночь, когтистые руки, тянущиеся из болотной воды, оскаленные черно-багровые пасти – в общем, все то, что обычно снится людям в полнолуние. Проклятая полная луна всегда вытягивает из человеческой души самое муторное…

Я лежала неподвижно, глядя в потолок, почти неразличимый в утреннем сумраке. Нет, кошмар еще не отпустил меня – мне все еще виделись какие-то клубки черноты, прячущиеся по углам. Но я знала, что это всего лишь мое взбудораженное воображение – в этом доме давно не было ни домовых, ни духов.

В звенящей тишине слышно было, как где-то за рекой надрывался петух, и мерно поскрипывало мельничное колесо, хоть мельница была не так уж и близко. Это успокаивало. Все было так же, как и вчера, позавчера и целую вечность до того.

Ставни были распахнуты настежь, и ничто не препятствовало проникновению первых утренних звуков в мою маленькую комнатку, окна которой выходили в старый яблоневый сад. Летом я всегда оставляла окно открытым перед сном. Мне нравилось засыпать под стрекотание сверчков и шорох ветра в листве – то тревожащий, то убаюкивающий. Еще чуть-чуть и можно было поверить в то, что это мой старый родной дом, который я так давно покинула, не зная, что никогда больше не вернусь туда. Точно так же там срывались с ветвей яблоки и падали на землю в теплых летних сумерках, так же пел вдалеке соловей и даже в воздухе витали те же ароматы – скошенная трава, утренний туман и прелая лесная листва…

Веки сами по себе начали слипаться, и я уже почти поддалась соблазну. Еще самую капельку полежать бы, свернувшись в клубочек под теплым лоскутным одеялом…

Нет. Полчаса – и солнце взойдет. Пора было выкинуть из головы бередящие душу воспоминания и подниматься.

…Я была служанкой. Самой обычной служанкой при скучном господине, жизнь которой вертится вокруг немытой посуды, нестиранных подштанников и неполотых грядок, даже краешком не прикасаясь к интересным, захватывающим дух событиям, случающимся с другими, храбрыми и умными людьми. Где-то рыцари спасали благородных дам из заколдованных башен, где-то герои убивали драконов, в морях ундины топили моряков и просто купающихся, в горах гномы ковали мечи и кольчуги (это, пожалуй, не намного легче моих обязанностей, в отличие от всего предыдущего), а я в это время драила полы и ощипывала кур. И вполне естественно, что от этого мне иногда хотелось попросту завыть. Особенно по утрам.

О, как же я ненавидела эти рассветы! И что хорошего нашли менестрели и поэты в регулярно поднимающемся над лесом красном (ну так и быть – малиново-огненном) круге? «Рождение нового дня», «розовая кайма на горизонте»… Попробовали бы они продрать глаза в такую рань!..

С усилием я выбралась из-под теплого одеяла. Деревянный пол выстудился за ночь, и до комода я добежала на цыпочках, кривясь и вздрагивая. Оделась, путаясь в штанинах и рукавах спросонья. Вода в рукомойнике вообще была ледяной, от нее зубы сводило, а спина покрывалась мурашками.

Только сейчас я почувствовала, что проснулась, причем в не самом лучшем настроении.

Мимоходом я расчесала воронье гнездо на своей голове, печально косясь на себя в осколок зеркала. Волосы мои были темными, жесткими, очень густыми и курчавились во все стороны, словно овечья шерсть. Где-то я слышала, что такой роскошью награждаются только те несчастные, что имеют в предках тролля (в наших свободомыслящих краях это случается), и, в целом, в это можно было поверить. Если космы отрастали ниже плеч, расчесать их можно было разве что граблями. Костяные гребешки теряли зубы, как завсегдатай таверны – по нескольку за раз. Приходилось регулярно остригать жесткие кудри, что исключало всякую возможность выглядеть достойно – известно ведь, что красота девушки находится в прямой зависимости от длины ее косы.

Во всем остальном я была, как говорится, заурядной девицей простого сословия почти двадцати лет от роду, светлоглазой, жилистой и угловатой, точно мальчишка-подросток.

…Я вышла из комнаты, на ходу натягивая башмаки, и прислушалась – но ни один звук не нарушал сонную тишину дома. В темном, узком коридорчике, ведущему к лестнице, мерно поскрипывал сверчок, явно не знающий, что утро уже наступило и пора бы давно заткнуться. Я вздохнула и покачала головой.

Ничего удивительного в этой мертвой тишине не было – с тех пор, как я появилась здесь, у моего хозяина, магистра Виктредиса, вошло в обычай спать вволю, игнорируя всякие мелочи вроде рассветов, кукареканья петухов и рабочего графика. Он сладко сопел, сколько его душе было угодно, в то время, как я громыхала сковородами и чугунками на кухне, разбиралась с курами и конем, наглаживала рубахи и тоги, крахмалила манжеты, воротнички и прочая, прочая, прочая. А вот когда желание поспать начинало бороться с желанием поесть, магистр с кряхтением и вздохами выбирался из-под одеяла и плелся на кухню, не снимая своего ночного колпака.

Ему было лень облачаться в мантию до обеда, лень умываться, лень думать, и даже здороваться со мной было лень. Спросите меня, что с самого утра может испортить весь день, и я вам скажу, что заспанный субъект в линялом халате и мятом колпаке с кисточкой, со снулым видом пережевывающий яичницу, справится с этим как нельзя лучше.

Ах да, забыла сказать, что Виктредис был магом. Они в большинстве своем являются занудами, так что ничего удивительного в Виктредисе не было. Он был обычным представителем своей профессии – только и всего.

Чаще всего магов называют волшебниками или чародеями, но это, так сказать, бытовая терминология, выдающая невежество того, кто ее употребляет. Все равно, что лекаря обозвать костоправом или коновалом, наплевав на то, что он изучал в университете десять лет фармакологию, хирургию, зубовыдирание и прочие сложнейшие дисциплины, названия которых способны сломать язык обычному человеку.

Я, как служанка, то есть человек, стоящий на лестнице общественного положения где-то у входа в подпол с отребьем и бродягами, могла позволить себе быть невежественной. Поверьте мне, маг – это абсолютно аморальное, двуличное и подлое существо, как его не назови.

В фундаментальном труде по истории магии, написанном самим Брианбардом-Строителем, одним из славнейших чародеев прошлого, магам дается следующее определение, пусть и не всеобъемлющее, но весьма патетическое. «Маг – это человек – в большинстве случаев – который имеет способности к эффективному – опять же, весьма спорный термин, так как большинство магов к эффективности имеют такое же отношение, что и дырявая ложка – использованию энергии четырех стихий, а именно Воздуха, Воды, Земли и Огня, в ходе которого возможны изменения, как в физическом, так и в метафизическом поле.»

Я, в свете некоторых жизненных обстоятельств, о которых поведаю чуть позже, скажу по-другому: маг – это существо, отучившееся десять лет в любой магической школе, признанной Лигой Чародеев, и получившее лицензию той же Лиги на право заниматься магической деятельностью. Так будет куда правдивее, потому что так оно и есть.

Расскажу-ка я поподробнее о магии и тех, кто ее использует себе на пользу, чтобы избежать многих вопросов в будущем. Поразительно, как мало зачастую знают о мире волшебства обычные люди и насколько ошибаются в своих предположениях.

…Магическая деятельность, как известно почти всем, бывает нескольких родов. Но далеко не все догадываются об истинных различиях между магами, бытующих в чародейском сословии уже сотни лет.

Начать следует с подвида, известного широким кругам как Чародей Придворный, и, вспомнив принципы общепринятой зоологической номенклатуры, к этому наименованию можно смело добавить видовой эпитет «необыкновенный», во многом проясняющий суть предмета. Такой маг, конечно же, относится к знатному роду, корни которого теряются где-то за пиршественным столом самого Брианбарда, что позволяет представителям данного рода считать себя его прямыми потомками – за столами в то время нравы были более чем вольные. Чародей Придворный импозантен, красив и хитер. Он небрежно решает геополитические задачи и дипломатические головоломки, устраняет недоброжелателей с размахом и помпой. В его прошлом одни темные страницы, его взгляд умудрен и циничен. Это омерзительнейший представитель чародейского племени, к счастью, встречающийся не так уж часто в силу своей крайней неуживчивости и коварства своих же собратьев.