Брайан Д'Амато - Хранитель солнца, или Ритуалы Апокалипсиса

• Название: Хранитель солнца, или Ритуалы Апокалипсиса
• Автор: Брайан Д'Амато
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-49944-1

Жрецы цивилизации майя совершили поразительные научные открытия, далеко опередившие свое время. А еще они вычислили, когда наступит конец света.

Человек, в чьих жилах течет кровь майя, не сомневается в том, что мир погибнет 21 декабря 2012 года. И когда выпадает зыбкий шанс предотвратить катастрофу, Джед де Ланда решает рискнуть.

Перенестись сознанием в прошлое, в год 664-й н. э., и там влиять на мысли и дела правителя, от которого зависит будущее. Таков был план. Но он с самого начала дал сбой: молодой майя, принявший в себя разум нашего современника, удостоился великой чести — ритуального самоубийства…

---

Застыл и Пума. Кох выдержала паузу, не глядя на него, будто провоцируя: ну, бросай.

Не знаю, испугалась ли она. Но ей было известно: проявишь страх — и тебе конец. Поэтому госпожа не шелохнулась.

Прошло пять биений, потом десять. Наконец служитель Пумы… нет, не то чтобы опустил свое орудие, но ослабил пальцы, и сразу стало ясно, что он не будет метать копье.

Кох заговорила. Голос ее звучал низко, холодно, торжественно. Его тембр отличался от прежнего. Она воспользовалась древней жреческой формой теотиуаканского, я понимал едва ли одно слово из трех. Но позднее, конечно, не поленился сделать перевод:

Вы, которые равны нам, но лишены
Палиц и копий,
Пумы, загнанные на вашу цитадель,
Теперь покоренные, окруженные,
Вы, стоящие под прицелом наших копий,
Вы, держащие бритвы, чтобы перерезать себе горло,
Теперь наш ахау, Угорь, поглощающий солнце,
Наш Сотрясатель Звезд с нефритовыми перьями
Вещает через ахау-на Кох Кругопрядов,
Кох Ауры,
Она как равная говорит с Пумой,
Владыкой Войны.

Воцарилось молчание. Пумы заволновались.

Один из старейшин мучительно медленно вышел вперед. Он двигался маленькими приставными шажками, подтаскивая левую ногу к правой, что значило: он не признает себя пленником, а потому не торопится. На нем были оранжевая маска во все лицо и кричаще-красная перьевая накидка во весь рост. Видимо, догадался я, это глава синода.

— Я равен ахау-на Кох. Я могу позвать Великого или не позвать, — процедил он.

Кох не ответила. Женщина-куколка, которая, пожалуй, проявляла чрезмерную активность, переминалась с ноги на ногу. Десять биений спустя он махнул рукой у себя за спиной, и старейшины Пумы отошли от дверей теокалли.

Четыре двери вели к четырем удлиненным целлам,[715] разделенной на три части небесной пещере — она в точности копировала подземную. Мне было не очень хорошо видно со своего места, но я разглядел, что левая камера, северная, выложена, словно мозаикой, перламутром, правая — облицована светло-зеленым нефритом, а средняя — сплошным полированным пиритом. Казалось, там полно народу, однако чуть позднее выяснилось, что в основном все это мумии. Четыре служителя вынесли из центрального помещения живого бога. Навозный Локон сидел в небольших укрытых носилках, скрестив ноги, прислонясь спиной к подушкам из кож пумы. Его наряд состоял из красно-оранжевых перьев, лицо закрывала оранжевая перьевая маска. На виду оставались только тонкие руки, раскрашенные киноварью, и правая высохшая нога чуть выше лодыжки. Навозный Локон выглядел… как умирающий бог, который в связи с близкой кончиной обрел еще больше могущества. Похоже, милосердием он не отличался. Если бы меня отправили к нему на разборки, я бы уже молотил лбом о плитки пола и умолял: «О Великий, сделай так, чтобы моя смерть была быстрой».

Служители остановились в десяти руках от Кох. Носилки они не опустили, хотя в этом случае глаза госпожи и Навозного Локона оказались бы на одном уровне, чего требовал протокол. Кох просто не заметила этого оскорбления.

— Ты, который равен мне, принимаешь ли желтую веревку? — спросила она.

— Я, который рядом с тобой, говорю от имени Урагана, — отвечал он. Его голос напоминал звук двигателя в шахте. — Когда он вскоре вернется с охоты, что скажешь ты?

— На этом солнце все вы, рядом со мной, воссядете заново на свои места, — произнесла Кох. — На этом солнце помет Сотрясателя Звезд угнездится далеко-далеко.

В переводе на обычный язык Навозный Локон говорил, что Ураган, Отец Грозы, решил немного передохнуть и поэтому Сотрясатель Звезд в этот день взял верх. Иными словами, он намекал, что его собственный бог все это запланировал сам. Кох же обещала, что в ближайшем будущем (о дате они сейчас должны договориться) она отпустит Навозного Локона и остальных пленников, а сама со своими сторонниками удалится в другое место.

Последовала очередная пауза. Как и обычно, та часть моего «я», что была из двадцать первого века, немного хмурилась. Сколько позолоченного пустобрехства! Все эти несчастные на площадях и улицах сражались, кричали, горели заживо, а мы тратили время на этот изощренный протокол. С другой стороны, моя вторая половина, прижившаяся в этой древней эпохе, соглашалась с тем, что люди не просто исполняют глупые церемонии. Если мы не будем совершать правильные ритуалы, то ничего хорошего не случится.

Должен сказать, что Кох в напряженной ситуации не потеряла голову. Противник все еще значительно превосходил нас числом, и мы находились в гуще людей, которые нас по-настоящему ненавидели. Если они будут действовать согласованно, то легко разорвут нас на части. Если только прежде огонь не поглотит нас всех.

Наконец старейшины Пумы договорились между собой, побросали свои ножи для самоубийства. Они звякали, ударившись о пол, как украшения, падающие с новогодней елки. Видимо, сыграл свою роль фатализм. Должно быть, большинство Пум верили, что все совершаемое главами великодомов неизбежно, поэтому у них теперь будет новый хозяин.

Двое главных кровных Ядозуба обвязали грудь Навозного Локона желтой веревкой — это был знак заложника, которого можно убить либо обменять. Они поднесли его к краю лестницы и показали Пумам внизу.

Двое из людей Кох подтащили брошенный мегафон к краю площадки, и Пингвиниха заговорила в мундштук. Ее тоненький, напевный голосок полился нечеловеческим ревом.

Вы, которые ниже нас, вы, Ласточкины Хвосты, Пумы,
Под прицелом наших копий…

Она приказала кровным клана кошачьих оставаться там, где они есть. Если они сделают хоть шаг к вершине мула, заложников убьют и выбросят кости их предков из святилища.

Побоище внизу стихло. Несколько раненых Детей Сотрясателя поднялись на площадку. Бойцы Пумы явно отнеслись к услышанному серьезно. Вокруг меня собралась кучка кровных — Ядозубов и сторонников Сотрясателя, получивших достаточно серьезные увечья. Хун Шок пробрался ближе ко мне.

Он присел рядом и спросил, как я себя чувствую. Я ответил, что в порядке, вот только боюсь рухнуть и уже не встать. Хун Шок сказал, что у меня кровь под носом, и помог мне вытереть ее. Я поинтересовался, сколько нас осталось, он сообщил о гибели восьми воинов Гарпии. Ядозубы потеряли сорок одного солдата, а Кох — шестьдесят стражников. Таким образом, наша численность сократилась почти на треть. Черт. С учетом того, что нам предстояло, мы вполне могли провалить нашу миссию. Я уже ничего не говорю о человеческой трагедии.

Всего мы взяли двести восемьдесят шесть заложников. Среди них находились сам Навозный Локон, две его жены, шесть членов верховной семьи, сорок восемь представителей синода Пумы и пятьдесят девять старейшин Ласточкиного Хвоста. Это было не так уж плохо. Оторванная Правая Рука, вероятный наследник, исчез.

Хун Шок рассказал, что 4 Грибной Дождь умирает. В пяти ступенях от вершины его поразило копье одного из защитников мула. Я этого не видел.

С помощью Хун Шока я поднялся на ноги, с трудом прошел двадцать шагов на восток, туда, где положили 4 Грибного Дождя. Я опустился на пол подле него. Под красной раскраской кожа его побледнела и приобрела оттенок высохшей сырой печенки. Кремневое острие попало ему в тонкий кишечник и наверняка там разломалось. В воздухе стоял кисловатый запах желудочного сока и пищи, которой оставалось пройти еще треть переработки до состояния фекалий. Тут подобные раны считались смертельными. Эх, подумал я. Он был хорошим парнем. Дыхание его стало еле слышным, поверхностным. Я склонил к нему голову и прошептал в ухо его имя, но от потери крови он потерял сознание.

Я хотел встать, но не смог.

Кох величественно приблизилась к перевернутому каменному алтарю центральной целлы. Старейшины Пумы один за другим подходили к ней и клали серьгу, губной гребешок, головной браслет или еще какой-нибудь предмет личного обихода на пол в знак своего смирения. Получая очередное подношение, Кох хлопала правой рукой по своему левому плечу, подтверждая, что дар принят. Она не сняла маску, но я уверен, что ее лицо выражало царственную безмятежность, словно она всегда, еще до своего рождения, знала: ей суждено повелевать.

Класс, я создал монстра. Настоящая Эльза Ланчестер.[716] Осторожнее с этими катушками Теслы, детка.

Я никогда не придавал особого значения концепции «культа героев»,[717] но теперь, наблюдая историю вблизи, должен сказать: харизма — не пустое слово. Иногда тебе нужно только взять на себя ответственность. И я полагаю, иногда такое случалось.

Ну и ладно, пусть ее. Пускай она взойдет на пьедестал почета. Они все здесь заряжены на победу.

Забудь об этом, Джед. Это не только наша вина.

(61)