Брайан Д'Амато - Хранитель солнца, или Ритуалы Апокалипсиса

• Название: Хранитель солнца, или Ритуалы Апокалипсиса
• Автор: Брайан Д'Амато
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-49944-1

Жрецы цивилизации майя совершили поразительные научные открытия, далеко опередившие свое время. А еще они вычислили, когда наступит конец света.

Человек, в чьих жилах течет кровь майя, не сомневается в том, что мир погибнет 21 декабря 2012 года. И когда выпадает зыбкий шанс предотвратить катастрофу, Джед де Ланда решает рискнуть.

Перенестись сознанием в прошлое, в год 664-й н. э., и там влиять на мысли и дела правителя, от которого зависит будущее. Таков был план. Но он с самого начала дал сбой: молодой майя, принявший в себя разум нашего современника, удостоился великой чести — ритуального самоубийства…

---

До нашего наблюдательного пункта на площадке мула Сотрясателя, расположенной на полпути к его вершине и выходящей на восток, к рынку на южной оконечности главной оси, доносились запахи разгоряченных тел и смешанного дыхания толпы, сюда долетал прогорклый воздух из изъязвленных глоток пленников в их плетеных коробах, поднимался черный смрад из прокуренных, карциноматозных легких старейшин. Небеса прояснились, и, к счастью для нас, ветер почти отсутствовал. Для конца времен день стоял идеальный. Я переминался с ноги на ногу. Шнурок боевых сандалий впивался мне в голень, но я не хотел наклоняться, чтобы поправить его. Я поковылял вперед. Хун Шок поднял руку, вынуждая меня податься назад.

Я занял место в центре главной группы кровных Гарпии. Хун Шок был слева от меня, а Дерьмо Броненосца — сзади. Его задача в буквальном смысле состояла в том, чтобы смотреть мне в спину. Нас окружали одиннадцать бойцов Гарпии и двадцать два солдата низшего сословия. В авангарде находился 12 Кайман, готовый переместиться назад, если нас атакуют с тыла.

Мы облачились в синие верхние накидки кандидатов в члены общества Сотрясателя. Одежда скрывала боевые доспехи. Мы надеялись, что наш внешний облик не вызовет подозрений, хотя вооружились до зубов. На нас были плетеные наголенники и широкие браслеты, жилеты из двух плотных стеганых слоев материи с проложенной между ними древесной стружкой — отличная защита от колющего оружия. К одной ноге каждый из нас привязал палицу или дубинку. Разборные копья висели на спине, прицепленные бечевками, которые при необходимости легко обрывались. Рядом помещались скатанные плетеные щиты — их сделали специально для задуманной операции. В комплект входили три складывающиеся крестовины и пара прочных кожаных ремней, в которые продевались обе руки. И тем не менее я бы не возражал, будь эти щиты побольше размером. Они могли оказаться нашим слабым местом.

На противоположном муле кровные Пумы выстроились в полном боевом облачении, выставив длинные парадные копья, которые, несмотря на всю декоративность их кремневых наконечников, были довольно опасны. Пумы ненавидели Детей Сотрясателя и по первому сигналу бросились бы на них. К тому же у местных кошачьих все еще гостили несколько ишианских Оцелотов. Вдруг они знают что-нибудь? Слухи разносились стремительно. Кто-нибудь в Ише мог заподозрить 2ДЧ в происках и предупредить Пум: пусть не спускают глаз с Гарпий. Помимо всего прочего, за наши кожи, вероятно, объявлено вознаграждение.

«Смотри», — дал знак Хун Шок, постучав по моей левой руке.

Я проследил за направлением его взгляда. Три двадцатки копьеносцев Ласточкиного Хвоста в красных стеганых доспехах протолкались сквозь толпу и остановились между площадью и рынком, преградив путь к главной оси.

Черт бы их драл, подумал я. Они могут нарушить наше расписание. Кох должна их увидеть. Непременно.

Я оглянулся. В прозрачное небо вклинивалась третья верхушка разукрашенного мула Сотрясателя Звезд. Его ступеньки заполняли обращенные и кандидаты. В шестидесяти руках над нами у кромки террасы неподвижно стояли в ряд пятьдесят два старших кормильца и складывателя в одинаковых мужских одеяниях, синих чаакских глазных масках, похожих на плотные очки без стекол — они помогали видеть сквозь дыхание Черного Жевателя, — в больших чешуйчатых шлемах и сандалиях на высоких подошвах. Над ними, на вершине мула, в очертании зева святилища мелькал высокий головной убор, который принадлежал госпоже Желтой, старшей из солнцескладывательниц Кругопрядов. Она была кем-то вроде настоятельницы. Говорили, что ей перевалило за сто восемь лет.

Я отсчитал пять фигур от северного угла и нашел госпожу Кох. Как ни глупо, но я почувствовал гордость, увидев ее в этом ряду. На лице ее застыло бесстрастное выражение.

Трудно было поверить, что мы и в самом деле продвигаемся вперед. Кох уверена, что это не ловушка? Ну, по крайней мере, подвергнув меня перекрестному допросу, она понимала, что я не лгу. И вообще, я готов поклясться: она считала, что контролирует меня. Тем не менее откуда ей известно, что случится, когда она доберется до Иша?

Не исключено: она знает про свое будущее гораздо больше, чем говорит. Или хочет возглавить операции по трафику порошка для игры и, таким образом, основать собственную империю.

Гм. Что ж, это было бы неплохо. А почему нет? Заглянем немного вперед? Нет, об этом беспокоиться рано. Не все сразу. А, б, в. Первый пункт — ребята из дома Ласточкиного Хвоста.

Как же показать их ей? Попытаться пройти сквозь их строй? Или изменить маршрут? А если изменим, то сможем подать сигнал Кох? Нет. Лучше следовать плану. Сперва надо добраться до первого места встречи у фармакопейной, а потом уже решать, что делать дальше.

Хун Шок снова прикоснулся к моей руке. Я повернул голову. Смотри вперед, солдат.

Я подумал, что самое сверхъестественное в этом бдении (или по меньшей мере удивительное) состоит в том, что, несмотря на искушение, никто в толпе не издал ни звука. Ну что ж, они практиковались пять дней. Я столько времени разговаривал шепотом, что теперь сомневался, работают ли у меня голосовые связки. В течение последних пяти дней единственными живыми голосами были птичьи.

Дрожь в толпе усилилась. Предчувствие опасности ощущалось в остром запахе пота. Масса людей шуршала и потрескивала, как джунгли в тихую пору ночи до предрассветного хора. Теотиуакане прижимали к себе свои пищалки и дуделки. Никто не свистел, не стучал, не ронял погремушки. Я спрашивал себя: был ли в мире столь же громадный город, население которого так послушно подчинялось бы единому приказу? Даже животных, казалось, угнетала тишина, и раздававшиеся время от времени крики чаек, дроздов или лай собаки в клети звучали вяло. В желобах журчали ручейки. Изредка слышался писк ребенка, но его тут же заглушали. Или душили, подумал я.

Гады. Вы надели нарядные одежды и собрались здесь по доброй воле (под влиянием коллективного разума). Но день не был праздничным, напротив — мрачным, ужасным. Даже если ты ничего не знал об этом месте (ну, скажем, только что вышел из телепортатора), то все равно понял бы: город переживает переломный момент. Ты словно попадал в приемную врача, где все ждали, когда тот вызовет очередного пациента и с нейтральной интонацией объявит результаты анализа.

Конечно, из далекого двадцать первого века происходящее представлялось довольно глупым. Ну подумаешь — очередное солнечное затмение. Но на другом уровне (даже когда я пытался установить некую эмоциональную дистанцию) я признавал за древними определенное здравомыслие. Современные люди несутся сломя голову, а когда случается нечто из ряда вон выходящее, не могут в это поверить. Здесь, по крайней мере, никто не делал вид, будто все всегда в полном порядке.

Я бросил взгляд вправо — в направлении центра города. Большая главная ось тянулась на север, чуть уклоняясь к востоку. Город пестрел недавно связанными флажками и длинными полосками из перьев розовой цапли, которые поднимались на сотнях тысяч бамбуковых палочек, — они все были оранжевыми, чтобы приманить солнце, и шевелились на ветерке, как полипы восьмилучевых кораллов. У каждого из тысяч кровных, стоящих под этими знаменами в элитном квартале теокалли, висел на левом плече маленький круглый щит, на котором сиял рисунок из перьев — яркий, простой, геометрический и чем-нибудь да отличающийся от других. Щиты были направлены в одну сторону — на запад, — как головки подсолнечников. Зрелище наводило на мысли о средневековой геральдике, о рыцарях, которые собрались на «Поле золотой парчи».[691] Я не заметил ни одного человека с обнаженной головой или неприкрытым лицом. Оставшиеся в живых рабы прятали рты под тряпками. Те, кто принадлежал к высшим сословиям, украсили себя нефритом, ракушками спондилуса, на головах у них покачивались уборы с длинными перьями, отчего возникало впечатление, будто у них есть экзоскелеты и антенны. Горожане замерли, пригвожденные к своим местам. Генеалогия великодомов определяла расположение рядов зависимого клана, подклана, обслуживающего клана, клана рабов и каждого отдельного человека в нем. Я бы сказал, что тут действовала военная регламентация, только вот в отличие от современной армии стоявшие здесь не были одеты в единую форму.

Дальше на север по главной улице находились две площади, в которых отражалась однообразная голубизна неба. Углубленные дворы вблизи мула Оцелота заполняла вода, и они походили на бассейны. В одном плавали аксолотли и водяные лилии. Рядом прохаживались аисты — священные птицы Нефритовой Карги. В воде другого двора ничего не было. Наверное, дно его поросло плетьми утренней славы. Думаю, пленники, которые будут туда сброшены позднее, утонут без борьбы. Вдоль северного берега я увидел ряд невысоких мостков для принесения жертвоприношений, на одном из них вспыхивали бирюзовые точки — вероятно, там стояли пятеро ишианских Оцелотов, делегация, посланная на праздник 9 Клыкастым Колибри. По крайней мере, до сего дня нам удавалось их избегать.