Сергей Лукьяненко - Фугу в мундире

• Название: Фугу в мундире
• Автор: Сергей Лукьяненко
• Жанр: Научная Фантастика

---

Лукьяненко Сергей Фугу в мундире

Сергей ЛУКЬЯНЕНКО

ФУГУ В МУНДИРЕ

"Куда девалась моя молодая жена?"

спросил хозяин. - "Пучок зеленой травы

у рта осла и есть твоя молодая жена",

- ответил обезьяна-странник".

Шихуа о том, как Тринитаки великой

Тан добыл священные книги.

1. МЕСТНОСТЬ РАССЕЯНИЯ

- Арана-сан, - сказал я, склоняясь в поклоне. - Примите мое о-сэйбо по случаю кэдзимэ...

- По случаю Нового года, - неуверенно поправил меня Валера. - Или не уточняй ни фига. О-сэйбо - оно и есть о-сэйбо.

Сегодня - двадцать седьмое декабря. Срок, когда я мог исполнить нормы гири, истекал... Да, вы же не знаете, что такое нормы гири... Если на вашем календаре и стоит двадцать седьмое декабря, то год наверняка не тот. Восьмидесятый, или девяносто третий... И ни черта вам неизвестно - ни о гири, ни о ниндзе... Вы их спутаете с гирями и ниндзями. Вам хорошо. Вы живете в России - или в РСФСР. Вы...

Да ну вас на фиг. Мне дали конверт, который можно отправить в прошлое. Чистый конверт из плотной белой бумаги. Я запишу все, что успею. А объяснять вам про перестройку, про президента Ельцина, про всероссийский референдум о Курилах... Забавный все же вышел у него итог. Два года минуло, а до сих пор смеюсь, как вспомню. И надо же было острякам-русофилам из парламента вставить в текст третий пункт...

"Референдум граждан России по вопросу территориальной принадлежности Курильских островов Кунашир, Шикотан, Итуруп и Хабомаи.

1. Я за то, чтобы передать вышеуказанные острова под суверенитет Японии.

2. Я за то, чтобы сохранить над вышеуказанными островами суверенитет России.

3. Я за то, чтобы передать Россию под суверенитет Японии".

Как они веселились, парламентарии последнего созыва, голосуя за третий пункт! Показать абсурдность всего референдума! Острова наши! Наши! Навсегда! А-а-а-а! Девяносто семь процентов? А-а-а-а-а!

Вот так и живем. В Стране Восходящего Солнца. Очень демократично, и двуязычие по всей Японии введено. Даже в Токио, в столице, большинство вывесок на японском и русском.

Двуязычье - дружбы два крыла, писал мне друг из сопредельной страны, бывшей СССР-ской республики. Она тоже к нам попросилась. Но Хасэгава Мититаро, наш премьер, сказал, что не раньше середины двадцать первого века. Иначе не осилят. Японцев, коренных, понять можно - они немного растерялись. Три дня в парламенте драки шли: решали, присоединять нас или нет. Решились...

А двуязычие - это хорошо. И никакой национальной дискриминации. Любой может занимать руководящие должности, все равно, коренной ты японец, русско-японец или беглый грузин. Надо только знать оба государственных языка.

Мы с Валерой работаем в компании по постройке Садов Камней. Валера каменщик, я садовник. Вокруг Камней должна быть лужайка надлежащей формы и с надлежащей, точнее, произрастающей травкой. Валера ездит на джипе по окрестностям, ищет подходящие камни, привозит, останавливает... У него чутье на хорошие камни, он незаменим. А я потом вокруг камней травку высаживаю. Начальник наш, Арана-сан, как правило, доволен... Впрочем, что я все о себе да о Валере? Главное - рассказать вам о фугу.

2. МЕСТНОСТЬ НЕУСТОЙЧИВОСТИ

Арана-сан кивнул, и я начал декламировать:

Обвита плющом скала...

В море, в Ивами,

Там, где выступает мыс

Караносаки,

На камнях растут в воде

Фукамиру-водоросли,

На скалистом берегу

Жемчуг-водоросли.

Как жемчужная трава

Гнется и к земле прильнет,

Так спала, прильнув ко мне,

Милая моя жена.

Глубоко растут в воде

Фукамиру-водоросли,

Глубоко любил ее,

Ненаглядную мою.

Но немного нам дано

Было радостных дней...

Валерка, сидящий на корточках в стороне, дернулся и прошипел:

- Ночей, идиот...

Я уставился на сидящего с полузакрытыми глазами Арана-сана. Он слегка покачивался в такт словам - может быть, проговаривал их на японском? А, хрен с ним. Главное - не замолкать! Мысль мелькнула как молния, и я продолжал:

Что в ее объятьях спал.

Листья алые плюща

Разошлись по сторонам

Разлучились с нею мы.

И когда расстался я,

Словно печень у меня

Раскололась на куски.

Господи! У Арана-сан хронический холецистит! Поймет ли он меня правильно? Не примет за скрытую насмешку слова... Дьявол! У него еще и грудная жаба! А мне читать дальше...

Стало горестно болеть

Сердце бедное мое.

И в печали, уходя,

Все оглядывался я...

Но большой корабль

Плывет...

И на склонах Батари...

Валерка дернулся - видимо, я опять в чем-то ошибся. Мне и Пушкин в школе давался с трудом. А эти проклятые стихи, без всякой рифмы...

- Хоросо, Сергей. - Арана-сан улыбнулся. Бог ведает, что за этой улыбкой. - Спасибо, что напомнири о моей неизбывной тоске по родным островам, по рюбимой жене. Спасибо... - Он слегка поклонился. Говорит Арана-сан по-русски здорово, вот только с буквой "л" проблемы. - Рад, очень рад вам...

Согнувшись в церемониальном поклоне (корпус наклоняется на 20-30 градусов и в таком положении сохраняется около двух-трех секунд), я протянул Арана-сану белый сверток - о-сэйбо, новогодний подарок. Слава Богу, справился... Я отошел в сторону, а мое место занял Валера. Поклонился и сказал:

- Позвольте, Арана-сан, прочесть мои несовершенные строки. Им не сравниться со словами мастера, что нашел Сергей, но их родило мое сердце.

Арана-сан улыбнулся. И, кажется, куда лучше, чем мне...

Оттого, что горы высоки,

Стелется в полях жемчужный плющ,

Нет ему ни срока, ни конца,

О, когда бы так же, без конца

Видеть вас, сэнсэй, я мог!

Валера протянул Арана-сану свой подарок. А начальник...

- О-рэй о-мосимас! - воскликнул Арана-сан. - Рошадь узнают в езде, человека - в общении.

Он снова улыбнулся и повторил пословицу на японском. Я стоял, посрамленный и униженный. Господи! Ну что мне стоило тоже сочинить пятистишье, а не заучивать длинный и скучный текст! Кретин! Поделом! Кто слишком умен, у того друзей не бывает! Захотелось же мне показаться самым умным... Задумал муравей Фудзияму сдвинуть...

3. МЕСТНОСТЬ ОСПАРИВАЕМАЯ

- Да плюнь ты! - утешал меня Валерка. - Пошли они все на фиг! Что я им, осел, хокки сочинять? Они сами их не знают. Переделал одну, и дело с концом... А тебе я что советовал?

Я вздохнул. Спросил:

- Слушай, а ты не жалеешь?

- О чем?

- Ну... как раньше было.

Валерка покрутил пальцем у виска.

- Ты чего, псих? Ты бы раньше на "Тойоте" ездил? А я на "Мицубиси" катался? Да мы с тобой на пару за три года на старый "Запорожец" не зарабатывали! А как вкалывали! На птицефабрике проводку чинили по колено в курином дерьме... Еще и вода протекала, помнишь? А у тебя сапог не было, ты по загородкам как обезьяна прыгал... Ну а с книгами, помнишь? Из Москвы к нам, в глубинку, возили спекулировать. Детективы, фантастику... Помнишь Дика, "Человек в высоком замке", как японцы с немцами Америку оккупировали? Вещь! И японцы там правильно описаны, хорошо... Такой сюр!

Все. О сюре Валерка может говорить часами. Он его любит - во всех формах, особенно в напечатанных... Я вздохнул и поднялся:

- Слушай, я пойду развеюсь. Может, в бар загляну.

- Пьянствовать? Да не переживай ты! И Конфуцию не всегда везло!

Я торопливо вышел. От японских пословиц меня иногда начинало бросать в дрожь. А поскольку Валерка их любит, то пришлось смириться. Мы с ним арендуем трехкомнатную квартиру на двоих, так дешевле выходит. И на работу можно ездить на одной машине - сегодня везу я, завтра Валера. Там он берет служебный джип и мчится искать булыжники. А я сею травку.

"...что это такое?" - "Не знаю", - последовал ответ. "Здесь у меня на шее мешок с твоими сухими костями, я два раза съедал тебя", - произнес Шэньша. - "А ты, оказывается, совсем ничего не знаешь, - сказал монах. Ведь если ты и на этот раз не изменишь своего поведения, придется тебя уничтожить вместе со всем родом". Шэньша почтительно сложил ладони - он поблагодарил за оказанную милость и проявленное сострадание...

По голове меня стукнули, едва я вышел из подъезда. Дальше было темно, затем мокро и холодно. Я открыл глаза - светло.

В каком-то бункерообразном полуподвале с крошечными зарешеченными окошками и грязными бетонными стенами сидели двое мужчин. Один русский, другой... то ли японец, то ли нет. Более полный какой-то.

- Извините за обращение, - с улыбкой сказал то ли японец. - Грубо, увы... Грубо...

Он повернулся к своему явно русскому соседу и сказал:

- Нельзя прощать слугам, если они обидели чужого человека, Андрей. Прощайте слугам, если они обидели вас.

Андрей кивнул, но не выказал ни малейшего желания броситься наказывать нерадивых слуг.

То ли японец продолжал:

- Вас расстроило обращение с вами Арана-сана, не так ли? Увы, когда жадному человеку преподносят золото, он недоволен тем, что ему не поднесли яшму. Люди Поднебесной понимают это.

Китаец!