Павел Лукницкий - Сквозь всю блокаду

• Название: Сквозь всю блокаду
• Автор: Павел Лукницкий
• Издательство: Воениздат
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1975

Павел Николаевич Лукницкий — автор многих книг, высоко оцененных читателями.

«Сквозь всю блокаду» — дневник военного корреспондента — повествует о мужестве и героизме защитников Ленинграда в годы Великой Отечественной войны. В основу книги положены подлинные события и факты гигантской битвы за город на Неве.

---

Минуем несколько дотов, сооруженных в гранитных массивах. Они взорваны, и кровь врага еще не застыла на развалинах. Здание стадиона, к восстановлению которого приступили перед войной, стоит все в тех же потемневших лесах. Вскоре мы убеждаемся в том, что в городе за период оккупации не построено решительно ничего, что созидательный труд в городе отсутствовал вовсе. К старым разрушениям только прибавились новые, и на наших глазах догорают дома, подожженные оставленными врагом в городе поджигателями.

В центре города горит огромный семиэтажный дом, горит ресторан в том же квартале, а выйдя к центральному городскому скверу, мы видим против бронзовой фигуры дикого лося догорающее крыло здания Выборгской библиотеки. У самого входа лежит труп не успевшего бежать и пытавшегося отстреливаться поджигателя.

На наших глазах из подвала жилого дома начинает клубами вздыматься дым. Бойцы спешат сюда затушить возникающий пожар и вдруг выводят из закоулков двора молодого парня в финской солдатской форме. Он попался с поличным, его отводят в только что учрежденное Управление военного коменданта города.

Комендантом Выборга назначен генерал-майор И. Г. Лященко, чья 90-я стрелковая дивизия, вместе с дивизией полковника Елшинова, первой вступила в город.

Северная, основная часть Выборга сохранилась. Выбитые отсюда стремительным штурмом фашисты не успели сделать свое черное дело. Целы примыкающие к порту кварталы, целы пристани и все сооружения; целы многие объекты городского хозяйства… Но разорить город, распотрошить наспех квартиры и магазины фашисты, отступая, успели. С возмущением рассказывает командир вступившего сюда первым полка о том, как, выбивая из домов последних фашистов, бойцы полка везде наталкивались на хаос полного опустошения. Враг ломал, рушил, портил все, что попадалось под руку. Даже горшки с цветами из цветочных магазинов выброшены на улицу. Разбитая мебель, посуда, кипы бумаги, обломки различных товаров и предметов домашнего обихода валяются грудами и внутри домов, и на улицах.

Населения в городе нет. Пленные неохотно признаются: фашистские власти насильственно эвакуировали из Выборга все гражданское население, гнали мирных жителей из города, не позволяя им брать никаких вещей. Тех, кто противился угону, убивали тут же. Так, войдя в один из домов, наши передовые бойцы увидели труп молодой женщины, застывшей в кресле. Большая часть городских квартир еще не осмотрена, — бой только что откипел; из подвалов и темных углов наши бойцы еще вылавливают одного за другим прячущихся вражеских солдат. Полная картина совершенных в городе преступлений обрисуется позже.

Но и при первом взгляде на разоренный, опустошенный Выборг можно определить, что нет в городе дома, в котором фашистами не совершались бы насилия над людьми.

Солнце всходит над Выборгом

21 июня

Передовые подразделения штурмовавших Выборг войск ворвались в его юго-восточную часть вчера в 2 часа дня. К 6 часам дня наши войска приблизились к центру города. К вечеру в наших руках оказалась и северная, портовая часть. Почти до полуночи город очищался от последних вражеских автоматчиков, подрывников, поджигателей.

Сейчас, ровно в 0 часов 30 минут, радисты наших расположившихся в городе войск слушают приказ Верховного Главнокомандующего о взятии Выборга.

Воины, взявшие Выборг, не спали по трое, по четверо суток, не знали отдыха, не имели передышки, но в эту минуту никто не задумывается о сне. Радость солдат и офицеров необычайна. Все поздравляют друг друга, все говорят о стремительности, о темпе, о воодушевлении, об умении, благодаря которым только и можно было пройти за десять суток весь огромный путь от Сестрорецка и Белоострова до Выборга и на одиннадцатые великолепным штурмом взять этот славный в истории России город.

…А вот уже и солнце всходит над освобожденным Выборгом. Звенят пилы и стучат молотки саперов, восстанавливающих взорванные мосты. С первого же часа после победы советские люди начинают созидательную работу. Действующие части, пройдя сквозь город, уже ведут бой за несколько километров от него, продолжая в том же стремительном темпе наступление. В город входят воинские тылы, размещаются в очищенных от мин домах и приводят их в элементарный порядок.

Выборг — наш! Там и здесь над самыми высокими зданиями реют красные флаги…

Глава тридцать шестая Четвертое лето

(Июнь — июль 1944 г.)

23 июня. Ленинград

А в Ленинграде — совсем уже мирная жизнь. Довоенный быт восстанавливается. В одиночку, семьями и целыми коллективами возвращаются в Ленинград — пока еще по специальным вызовам и разрешениям — эвакуированные в сорок первом и сорок втором годах жители. Рабочие заводов и фабрик, инженеры и техники, коллективы театров и многих учреждений прибывают в Ленинград каждый день. И все хлопочут, устраиваются в своих квартирах и ремонтируют их. Другие, чьи квартиры разбиты или заселены по ордерам переселенцами (из разобранных на дрова или разрушенных домов), добиваются новых комнат и квартир. Есть среди вернувшихся и такие кляузные, недостойные люди, которые обращают свое нелепое негодование на жильцов их прежней квартиры, хотя те ни в чем и никак не виноваты, потому что в условиях блокады Ленгорсоветом, райжилотделами были вынесены вполне справедливые решения: всех, чье жилье приведено в негодность, сожжено, разбомблено, разбито вражескими снарядами, переселять в пустующие, брошенные квартиры.

Всех, кто вернулся в Ленинград по вызову, кто получил пропуск, дающий право вернуться из эвакуации, городские власти обеспечивают новым жильем. Но многие приезжают самовольно, и, конечно, обеспечить их жильем сразу невозможно. Вот среди этих-то людей и попадаются «буйствующие».

Все, однако, постепенно уладится, жизнь войдет в нормальную колею.

Сегодня я навестил А. А. Ахматову, недавно вернувшуюся в Ленинград из эвакуации. Видел ее впервые после сентября 1941 года, когда попрощался с нею перед ее отлетом в Ташкент, в подвале бомбоубежища, в момент ожесточенной бомбежки.

За свои патриотические стихи А. А. Ахматова награждена медалью «За оборону Ленинграда». Она выглядит бодрой и спокойной, была приветлива, читала стихи.

Завтра — день ее рождения, и она шутливо спросила меня:

— Что подарят мне завтра — Шербур?

— Наверно, Медвежьегорск! — ответил я: в Карелии идет наступление наших войск по всему фронту.

В Ленинград вернулись из Ярославля Наталья Ивановна, мой отец, чье Высшее инженерно-техническое училище Военно-Морского Флота в полном составе переведено из Ярославля сюда, на свое постоянное местопребывание. Поселились, конечно, в моей квартире на канале Грибоедова, — той, которая мне дана была в 1943 году вместо прежней, разбитой снарядом. Квартира отца на проспекте Щорса ремонтируется, как и тысячи других квартир в городе.

Я привез моих близких сам, заехав в Ярославль по пути из Москвы, куда меня вызывало на несколько дней ТАСС.

А в Москву ехал в «Красной стреле», — впервые с довоенных времен, и стоит рассказать об этом пути. Это было 1 июня, и вот что записано тогда в моей полевой тетради…

1 июня. Колпино

Следы разрушений, бомбежек, обстрелов. Одна из заводских труб сбита до половины, ниже — большая дыра. На одной из этих труб, служившей наблюдательным пунктом артиллеристам, я полтора года назад провел день…

А Ижорский завод весь искалечен, весь в руинах!

Вдоль железной дороги мелькают везде только пни. Деревья до самого Красного Бора срублены. Красный Бор — место самых кровопролитных боев. Обе насыпи сплошь изрыты блиндажами, землянками, тесно смыкающимися. Между насыпями — зеленеющая трава водянистой низины. Вся низина — в наполненных водою воронках всех размеров. Дальше, там, где возвышенность, виден «город нор» в скосах железнодорожной выемки. Все изрыто и здесь, и кругом. Видна какая-то одинокая, живущая в одной из нор женщина. Пусто и мертво. Бесчисленные ямы — следы прямых попаданий в землянки.

Дальше — пейзаж переднего края. Противотанковый ров, печально знаменитый огромным количеством погибших здесь в боях воинов. Справа, к югу, — полностью уничтоженный до горизонта мертвый лес — обглодыши голых, избитых стволов. И все-таки отдельные веточки кое-где зеленеют. Страшная «нейтральная» зона — зона пустыни. За ней сразу зеленый, не пострадавший — как кажется издали — лес.

Саблино, поселок Ульяновский — почти целы. Здесь были тылы немецкой армии. Большая часть деревянных домов уцелела. Дальше в пути пейзаж почти без следов войны, лес густ, девствен.

Только редкие воронки вдоль насыпей. На второй насыпи нет ни рельсов, ни шпал, — сняты немцами, увезены. Телеграфные столбы спилены, лежат там, где стояли.