Павел Войнович - Воин под Андреевским флагом

• Название: Воин под Андреевским флагом
• Автор: Павел Войнович
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-47460-8

Поступив в Российский флот мичманом, он дослужился до полного адмирала. В его честь названа главная пристань Севастополя и центральная улица города Херцег-Нови (Черногория), где он родился. Марко Войнович был капитаном императорской яхты в Петербурге и возглавлял секретную миссию в Персию; имея всего 2 линейных корабля против 15 турецких, одержал славную победу у о-ва Фидониси и по праву считается одним из основателей Черноморского флота. В память фрегата «Слава», на котором он геройски воевал в Архипелаге, заслужив орден Св. Георгия, названы многие корабли отечественного флота, но сам адмирал Войнович был ославлен, оклеветан и оболган советской пропагандой – со времен «борьбы с космополитизмом» о нем принято отзываться крайне негативно, зачастую пренебрегая элементарными приличиями. Поводом к этому послужил конфликт между Войновичем и Федором Ушаковым – сначала они дружили, затем рассорились, но разве можно судить о флотоводце по жалобам и доносам его недоброжелателей?

Эта книга восстанавливает справедливость, впервые воздавая должное одному из легендарных «екатерининских орлов», воину под Андреевским флагом, прославившему и родную Черногорию, и Сербию, и Россию, которая стала для Марко Ивановича Войновича второй родиной и которой он с честью служил всю жизнь.

---

Между тем в оставшейся на берегу команде, узнавшей о пленении, возникло замешательство. Персы хотели этим воспользоваться, чтобы овладеть ретраншементом, однако были отбиты с огромным уроном. Им удалось только захватить 30 человек из партии, находившейся на рубке леса.

Астрабадский губернатор потребовал от Войновича, чтобы он послал команде приказание разорить все постройки и укрепления на берегу, и угрожал в противном случае принудить его к тому страшными муками. Марко Иванович отвечал, что русский закон воспрещает пленному начальнику отдавать приказания. Он предложил, однако же, освободить одного из старших офицеров, который, возвратившись к эскадре, и мог бы распорядиться уже как прямой начальник. Персы долго колебались в выборе, но наконец отпустили капитан-лейтенанта Баскакова, предупредив его, что если ретраншемент не будет разрушен, то остальные пленные будут преданы мучительной казни. Когда это было исполнено, пленные солдаты освобождены, а на офицерах только облегчены оковы, заменою тяжелых колодок цепями, и – это было на третий день плена – всех отвезли в город Сари, где тогда находился сам Ага-Мохаммед-хан. Пленных выстроили пред окнами его жилища, и через некоторое время графа Войновича провели к нему в покои.

Хан принял пленника очень ласково, всячески угащивал, а потом возил еще с собою на охоту. Извинялся и оправдывался в насильственном с ним поступке, уверяя, что был принужден к этому своими подозрительными подданными, обещал немедленное освобождение и даже предлагал новые услуги. Но из всех его приемов и объяснений видно было коварство его и что он опасался токмо возмездия со стороны России за вероломный его поступок. Содержание пленных хотя и сделалось несравненно лучше, но к получению свободы, однако ж, не предвиделось ни малейшей надежды. Ежедневные обещания представляли освобождение все менее вероятным; ибо беспокойные поступки народа и многих знатных особ устрашали пленных участью совершенно иной. Толпа за стенами вела себя угрожающе, и дело могло кончиться самым трагическим образом.

Прошли две мучительные недели между страхом и надеждой, а освобождения все не было. Между тем, пользуясь здесь относительной свободой, пленные старались склонить на свою сторону сильнейших вельмож и подарками и обещаниями. Наконец, успели в этом: по их представлению, 1 января 1782 года хан приказал отпустить Войновича и его офицеров.

Тут встретилось новое препятствие: сам хан уехал из города, а подозрительные его жители, узнав о назначенном освобождении, окружили жилище пленников и грозились не выпустить их; к счастью, один из преданных старшин успел укрыть их в своем доме, дал лошадей и проводника и тайком выпроводил из города. За полтора дня проскакали они 86 верст, разделяющих город Сари от пристани, и 2 января радостно встретились со своими, уже не чаявшими их увидеть живыми, – Войнович схватил сильнейшую горячку.

Не имея возможности уведомить правительство о своем приключении ранее марта месяца, когда очищаются ото льда устья Волги, Войнович отошел с эскадрой под северный берег залива, к острову Евгений (впоследствии Ашур-Аде), и стал ожидать, какие ему последуют повеления. Между тем Ага-Мохаммед-хан, раскаиваясь ли, что так дешево отпустил пленных, или в самом деле одумавшись, что наша дружба ему полезнее вражды, снова стал выказывать Войновичу свое расположение, проявлял готовность к уступкам, даже предлагал ему по-прежнему строить крепость на материке.

«Но я уже не хотел иметь никакого дела с сим вероломным человеком», – доносил Войнович князю Потемкину. Наконец хан снарядил посланника к нашему Двору, с извинениями и обещаниями, – а Войнович, получив соответствующие повеления, 8 июля со всей эскадрой покинул Астрабадский залив, оставив там бот для отвоза ханского посланника в российские пределы.

По пути в Астрахань Войнович осмотрел Балханский и Красноводский заливы, входящие один в другой. Карл Габлиц повествовал: «Почва, вокруг их находящаяся, по большей части песщана, на коей ни лесу, ни кустарника нигде не попадается, и в летние месяцы выгорает даже и трава вся на оной. Но, несмотря на то, разные трухменские поколения имеют тут кочевья свои, и число их кибиток до 2000 простирается, кои питаются единственно скотоводством, и содержат у себя множество лошадей, верблюдов, овец и коз, с коими они в летнее время, по недостатку тут корма, на два и на три дня езды от берега в степь уходят для отыскания лучших мест, а потом под осень опять туда возвращаются. Все недостающие им вещи, как для одеяния, так и для прокормления, они получают по большей части из Хивы, которая отстоит от них не более 10 дней езды верблюдами и куда они свои продукты на продажу отвозят.

Однако ж иногда пристают к ним и российские суда, кои за тюленьим промыслом ходят и привозят к ним пшеничную муку, чугунные котлы, деревянную посуду и разные мелочи, которые на войлоки, масло, овчинки и другие меха меняются. В Астрабад и другие персидские провинции они поныне только изредка ездят, потому что никаких морских судов не имеют; а когда им случится для какой-нибудь надобности туда ехать, то берут они в наем киржимов (28) у жителей Нефтяного острова. Во время осмотра Красноводского залива все первостатейные старшины помянутых трухменцев приезжали к командующему с разными предложениями, к пользе российской с Хивою и Бухариею торговли служащими, за что всячески от него угощены и подарены были. И они взялись препроводить от командующего нарочного в Хиву и Бухарию с письмами к тамошним владельцам, который им в то же время и препоручен был. Також привезено было от их подчиненных довольное число баранов на продажу, и вся эскадренная команда довольствована была оными.

От бывшей на Красноводском мысе или полуострове российской крепости в 16-м году нынешнего столетия во время несщастной экспедиции в Хиву князя Бековича заложенной, ныне уже никаких следов там не видно и, по уверению трухменцев, она так же, как и прочие две, из коих одна у Александрбайского залива, а другая у Тюк-Караганского мыса находилась, потоплена водою; из чего явствует, что с того времени, как все три оные крепости построены были, стремление Каспийского моря клонилось по большей части на весь восточный берег оного».

Помимо устройства фактории, защиты и покровительства русского купечества, Войновичу было дано распоряжение «описывать все места, где с эскадрою будет находиться, делать физические и другие наблюдения, к приращению познаний о Каспийском море служить могущие, и вести обо всем оном и о плавании эскадры исторический журнал». Поэтому его люди занимались гидрографическими работами: была составлена карта Бакинского залива и юго-восточного побережья Каспия (29), определены места для якорных стоянок (материалы экспедиции впоследствии были использованы при составлении Генеральной карты Каспийского моря, изданной в 1796 году, и карты, составленной Л.И. Голенищевым-Кутузовым «с последних описей и карт», изданной в 1807 году).

Много внимания во время плавания уделялось месторождениям полезных ископаемых и особенно изобильным источникам нефти (около Баку, на острове Челекен и на туркменском берегу), употреблявшейся тогда для освещения. Описывались также чрезвычайно разнообразный животный и растительный мир, геологические породы и даже климатические явления во всех местах пребывания. По пути Войнович устраивал для команд на всех эскадренных судах пушечные и ружейные «экзерцизии».

«…22-го числа эскадра торжествовала тезоименитство Ее Императорского Величества Благоверной Государыни великой Княгини Марии Федоровны, с должными обрядами».

Двигаясь вдоль берега на север – гряда барханов становилась все выше, – эскадра подошла к узкому проливу Кара-Бугаз («Черная пасть»), ведущему в труднодоступный и почти не исследованный залив.

Бурный и шумный Кара-Бугаз, как мифическая Харибда, стремительно засасывал в себя массы воды; жирные тюлени и огромные, длиной в две сажени белуги бороздили неспокойное море у самого жерла, привлеченные густыми стаями мелких рыбешек.

Над барханами, кое-где поросшими верблюжьей колючкой и тамариском, висел купол багровой мглы, напоминавший дым тихого пожара, пылавшего над пустыней.

О скрытом за этой мглой заливе ходили страшные слухи: рассказывали, например, будто на дне его находится дыра, ведущая в неведомую пропасть, куда гигантской воронкой и уходит вода моря.

«Командующему весьма желательно было предпринять исследование и Кара-Бугазского залива, который, по всем имеющимся о нем доселе недостаточным известиям, заслуживает точнейшего изыскания; ибо ни один мореплаватель не отважился еще до сего времени войти во внутренность оного по причине великих опасностей, с коими вход туда сопряжен. Но по недостатку таких судов, с коими бы туда покуситься возможно было, и по неимению столько времени, сколько на исследование оного залива необходимо нужным казалось, он принужден был оставить сие вместе с осмотром прочих на восточном берегу Каспийского моря недовольно еще известных мест до другого удобнейшего случая; ныне же разные порученные ему в Баке дела требовали, чтоб скорее туда поспешать, дабы потом прежде наступления осени со всею эскадрою мог он возвратиться в Астрахань…» (К. Габлиц)