Клим Дегтярев - Внешняя разведка СССР

• Название: Внешняя разведка СССР
• Автор: Клим Дегтярев
• Жанр: Политика
• Год: 2009

На протяжении своей истории советская разведка меняла название более десяти раз (от Иностранного отдела ВЧК-ОГПУ-НКВД до Первого главного управления КГБ и Службы внешней разведки РФ), однако всегда, во все времена, оставалась лучшей в мире. Ни ЦРУ с его колоссальным бюджетом, ни хваленый МОССАД не могут похвастаться ни таким количеством блестящих побед на «незримом фронте» (здесь и «Кембриджская пятерка», и «Красная капелла», и похищение атомных технологий США, и знаменитые послевоенные «кроты» и нелегалы — ПГУ — всего и не перечислить), ни таким ярким созвездием имен — от Артузова, Абеля и Кузнецова до Кима Филби и Олдрича Эймса.

Каким образом Советскому Союзу удалось создать самую эффективную разведку в мире? Как она была организована? В чем секрет ее феноменальных достижений и побед?

Эта уникальная энциклопедия — первая полная систематизированная история внешней разведки СССР и России, основанная на лишь недавно рассекреченных документах и снабженная колоссальным справочным аппаратом — биографической базой на более чем 500 советских разведчиков.

---

В начале 1935 года Идзуми занял должность 3-го секретаря посольства в Праге. В сентябре 1937 года Елена пришла в консульский отдел полпредства с заявлением, в котором говорилось:

«Прошу восстановить меня в гражданстве СССР и дать возможность воспитать сына на Родине».

Дело в том, что сын Елены был не от Идзуми, но он его признавал и любил как собственного. О муже Елена рассказала, что в посольстве он ведает шифрами и шифрперепиской, изучает французский и немецкий языки. В последнее время он стал больше интересоваться русской эмигрантской прессой, объяснив, что это нужно ему по работе. Занимается ли муж разведывательной деятельностью, ей не было известно. В Центре приняли решение о восстановлении связи с ней как агентом. Предполагалось, что через нее удастся завербовать мужа и получить доступ к японским шифрам. В апреле 1938 года он согласился работать на советскую разведку. Причин было несколько: материальная, привязанность к супруге и несогласие с проводимой Японией внешней политикой.

В сентябре 1938 года Елена передала пражскому резиденту внешней советской разведки М. М. Адамовичу 6 шифровальных кодов и 6 телеграмм. Материалы получили высокую оценку дешифровальной службы. Вскоре в связи с угрозами Адольфа Гитлера захватить Судетскую область Чехословакии семьи дипломатов были эвакуированы, и Елена выехала к новому месту службы мужа — в Финляндию.

Идзуми оставался до конца октября в Праге. 23 сентября он принес М. М. Адамовичу для фотографирования первую пачку шифртелеграмм. При этом он рассказал, что у него имеется несколько агентов в Праге, и ему поручено подыскать агентуру для засылки в СССР.

4 октября Идзуми передал 25 шифртелеграмм из Берлина, 29 — из Лондона, 13 — из Рима и 15 — из Москвы. 11 октября от агента был получен документ об организации японской разведки за границей.

Одновременно Центр сообщил резиденту в Хельсинки Рыбкину: «До окончания обработки Идзуми, т. е. когда он расскажет все, что ему известно о японской разведке, связь поддерживать через Елену. Она быстрее добьется результатов».

В Финляндии контакт с Еленой был поручен опытному оперативному работнику Зое Ивановне Рыбкиной. В беседах Елена вновь поднимала вопрос о своем отъезде в СССР. Резидентура же полагала, что такой ее шаг только бы усилил подозрения к Идзуми со стороны японцев.

«Идзуми, — призналась Елена, — как-то сказал ей, что если бы он провалился, то мог бы остаться за границей, поскольку в Японии у него никого нет, и ничто там его не связывает».

В июне-июле 1939 года от Идзуми через Елену были получены 7 докладов МИДа, сообщения о решении японского правительства заключить военный союз с Германией и о конференции японских дипломатов в Берлине, на которой обсуждался вопрос об открытии центрального бюро в Европе по разведке против СССР.

1 августа 1939 года дешифровальная служба информировала внешнюю разведку о том, что присланный ею в сентябре 1938 года японский дипломатический шифр действует и в настоящее время, и просила добыть новый шифркод Военного министерства. К сожалению, выполнить это задание не получилось, так как началась советско-финская война и до весны 1940 года связь агентов с Центром была утрачена.

Весной 1940 года Идзуми перевели в Софию, и в конце марта Елена без вызова пришла в консульский отдел полпредства, где ее принял помощник резидента, А. К. Тринев. Связь с ценными агентами была восстановлена! Елена объяснила разведчику, что она и ее муж хотят восстановления контакта с ними, и просила поставить об этом в известность и Центр. Она напомнила также о своем желании переехать в СССР, заявив, что намерена развестись с мужем.

В ноябре 1940 года Идзуми передал действовавшие в то время шифры, которые оперативно переслали в Москву. В следующем месяце Елена принесла на очередную встречу 5 блокнотов запасных шифров. Они представляли для дешифровальной службы большую ценность, однако не было правил пользования (цифровых ключей) к ним.

В конце апреля 1941 года полученные от агента японские шифрдокументы на 302 фотолистах из внешней разведки поступили в дешифровальную службу, которая дала им следующую оценку:

«Данные материалы в течение всего летнего периода дают нам возможность более полно производить расшифровку большого количества шифртелеграмм японского МИДа со своими посольствами и консульствами и представляют для нас весьма большую оперативную ценность».

В начале мая 1941 года Елена вместе с сыном выехала в Москву.

21 мая Идзуми сообщил, что получил сводку японского военного атташе в Берлине, где говорилось о том, что в военных кругах Японии в последнее время усиленно обсуждается вопрос о войне Германии против СССР и что военные действия должны начаться в течение ближайших двух месяцев. Эта информация была направлена в Центр.

На другой день после нападения Германии на СССР МИД Японии специальным циркуляром отменил все действовавшие до этого срока перешифровальные гаммы, таблицы и прочее и переменил действовавшие ранее коды. Перед разведкой встала задача получить как можно скорее новые шифры. Посла в Софию японцы не направляли. Идзуми оставался поверенным в делах и имел прямой доступ к шифрам. 5 августа 1941 г. резидентура сообщила:

«Приложением к технике посылаем вновь введенный шифр и блокнот для гаммирования, предназначенный для Европы».

13 августа резидентура дополнительно выслала блокнот гамм для переписки между европейскими, азиатскими и американскими представительствами Японии.

В письме начальника дешифровальной службы на имя Фитина от 9 сентября 1941 г. говорилось:

«1. Присланные Вами фотоснимки японских документов содержат Таблицы маркантов, ключи-распределители на каждый день и декадные бланки. Действуют они с 23 июня 1941 г. и применяются для зоны Европы в общей переписке;

2. Три японских дипломатических кода и правила к ним. Эти коды также введены в действие с 23 июня. Данные материалы дают возможность до 23 июня 1942 г. полнее производить расшифровку большого количества шифрпереписки японского МИДа со своими представительствами в Европе и между этими дипорганами и представляют для нас весьма большую оперативную ценность.

Для связи со своими дипломатическими органами в Америке японский МИД применяет другие ключи-распределители и бланки»[308].

Добытые Идзуми шифры действовали до 1943 года. В 1944–1945 годах связь с ним была снова утрачена. Потом ее восстановили, и она продолжалась до 1952 года. Правда, после окончания Второй мировой войны агент покинул госслужбу и организовал торговую фирму. Основные источники его информации в то время — либерально настроенные чиновники[309]. Возможно, что агент был в числе 36 японцев, чьи имена в 1954 году назвал ушедший на Запад сотрудник советской внешней разведки Юрий Александрович Растворов. К счастью, большинство из выданных им людей отделались легким испугом — защите удалось доказать их невиновность. У Японии в те годы не было еще особых государственных секретов, в каком же шпионаже их обвинять[310]?

Вот так советская внешняя разведка помогла своим криптографам.

Когда закончилась война

Согласно официальной истории за годы Великой Отечественной войны —

«Добыты:

• материалы о позиции Великобритании по вопросу открытия второго фронта в Европе;

• меморандум Черчилля об основных принципах решения послевоенных проблем;

• материалы о переговорах Рузвельта и Черчилля по вопросу о будущем Германии и послевоенном устройстве мира;

• документ военного кабинета Великобритании о деталях оккупации Германии;

• предложения правительственного комитета США Рузвельту по вопросу отношения к Германии;

• секретные документы США и Великобритании к Московской, Тегеранской, Крымской и Потсдамской конференциям.

Раскрыты:

• секретные документы по разработке атомного оружия;

• секретные материалы о достижениях США и Великобритании в области сверхзвуковой реактивной авиации, радиолокации, радиотехники, электроники, ракетостроения и ракетного топлива и др.

Сорваны:

• тайные переговоры Германии о сепаратном мире с США и Великобританией;

• замыслы Черчилля и Трумэна, направленные на ослабление Красной Армии и недопущение ее в Европу»[311].

Глава 6 В первое «мирное» десятилетие. 1945–1955 годы

Благодаря стараниям официальных отечественных и зарубежных историков принято считать, что «холодная война» началась в марте 1946 года, когда бывший премьер-министр Англии Уинстон Черчилль в своей знаменитой Фултонской речи заявил, что Европа оказалась разделенной «железным занавесом», и призвал западную цивилизацию объявить войну «коммунизму». Так звучит принятая на Западе, да и в нашей стране, версия того, что произошло 5 марта 1946 года в Вестминстерском колледже, расположенном в американском городе Фултон (штат Миссури). Все, кто не читал эту речь, а таких большинство, свято верят, что влиятельный британский политик только об этом и говорил, призывая западный мир сокрушить Советский Союз, и удивляются лицемерию и коварству бывшего партнера Иосифа Сталина по антигитлеровской коалиции. Якобы британский политик во время Второй мировой войны поддерживал коммунистический режим, а после ее окончания стал ярым антикоммунистом. На самом деле не все так просто.