Александр Костин - Смерть Сталина. При чем здесь Брежнев?

• Название: Смерть Сталина. При чем здесь Брежнев?
• Автор: Александр Костин
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-52852-3

Кто только не писал, с легкой руки А. Авторханова, о насильственной смерти В. И. Сталина! Интерес к теме убийства (отравления) вождя не утихал в «эпоху Хрущева», вновь возник в середине 70-х годов, в «эпоху Брежнева», но особенно вспыхнул в последние 20 лет, когда историкам и писателям стали доступны сохранившиеся документы и материалы из истории болезни Сталина, в том числе рукописный журнал медицинских наблюдений и назначений, который вели врачи во время трехсуточной агонии вождя.

Опираясь на труды различных исследователей, автор книги, известный историк А. Л. Костин, последовательно разрушает сложившиеся многочисленные версии насильственной смерти Сталина, основное отличие которых друг от друга заключается в том, что в одних версиях в качестве убийцы «выводится» Л. П. Берия, а в других — Н. С. Хрущев, который и сам не всегда отказывался от этой роли. Тогда откуда исходят представления о насильственной смерти Сталина? А. Костин предлагает собственную, увлекательную, почти детективную версию о существовании неких загадочных обстоятельств, сопровождавших внезапную болезнь и смерть Сталина, которые и послужили источником рождения феномена о его насильственной смерти.

---

В 1948 году В.Н. Виноградов категорически не согласился с правильным диагнозом (инфаркт миокарда), который поставила А.А. Жданову заведующая электрокардиографическим кабинетом Лечсанупра Кремля Л.Ф. Тимашук. Назначение Жданову активного образа жизни вместо необходимого покоя привело к смерти пациента.

Кстати, 27 марта 1953 года, в записке на имя Л.П. Берии, проф. Виноградов писал: «Все же необходимо признать, что у А.А. Жданова имелся инфаркт, и отрицание его мною, профессорами Василенко, Егоровым, докторами Майоровым и Кар-пай было с нашей стороны ошибкой. При этом злого умысла в постановке диагноза и метода лечения у нас не было».

«Таким образом, сведения, сообщенные Тимашук следствию летом 1952 года о болезни и лечении Жданова, носили достаточно квалифицированный и в значительной мере обоснованный характер; что подтвердило данное 29 августа главным терапевтом Минздрава СССР профессором П.Е. Лукомским заключение, повторившее диагноз Тимашук»[165].

Если сложить эти факты — «лечение» Виноградовым Калинина, Щербакова, Жданова и Сталина, то возникают вопросы не о его профессиональной пригодности, а о намеренном вредительстве.

«Когда 4 ноября оперативники пришли за Виноградовым, их поразило богатое убранство его квартиры, которую можно было спутать со средней руки музеем. Профессор происходил из провинциальной семьи мелкого железнодорожного служащего, но еще до революции, благодаря успешной врачебной практике, успел стать довольно состоятельным человеком, держал собственных призовых лошадей, коллекционировал живопись, антиквариат. Стены жилища лейб-медика украшали картины И.Е. Репина, И.И. Шишкина, К.П. Брюллова и других первоклассных русских мастеров. При обыске были обнаружены, кроме того, золотые монеты, бриллианты, другие ценности, даже солидная сумма в американской валюте»[166].

Быть может, решение И.В. Сталина об аресте В.Н. Виноградова не было безосновательным, а существование англоамериканского заговора реальным?»[167]

Профессору АЛ. Мясникову и другим членам комиссии, более трех суток находившихся у смертного одра И.В. Сталина, было хорошо известно «преступление» и предстоящее «наказание» профессора Виноградова и его коллег по несчастью. Суд над ними должен был состояться буквально на днях, не случись с вождем смертельной катастрофы. Перспектива оказаться на одной скамье подсудимых с узниками лубянских подвалов у членов комиссии была отнюдь не виртуальной, о чем «обмолвился» профессор А.Л. Мясников. Эта перспектива становилась реальной, случись у членов комиссии хоть какое-либо действие, свидетельствующее об их намерениях отравить Сталина, находящегося на смертном одре. Надо полагать, что даже сама мысль о таком ужасном преступлении, да еще по сговору, да еще людьми самой гуманной в мире профессии, верным священной клятве Гиппократа, не могла прийти в их головы. Тем более, накануне предстоящей развязки «дела врачей».

Однако Н. Добрюха думал иначе, когда, досконально изучив содержание журнала дежурств медперсонала, уловил там нечто такое крамольное, что позволило ему сделать следующие «глубокомысленные» выводы, выделив их специальным подразделом — главы своей книги.

«Последние уколы»

Казалось бы — все! Однако ставить точку в журнале врачей рано. В этой общей папке много как бы бесхозных, но весьма содержательных бумаг. Одна из них особенно загадочна… Касается она медсестер и последних уколов. В «Папке черновых записей лекарственных назначений и графиков дежурств во время последней болезни И.В. Сталина» есть предписание о процедурах на 5–6 марта 1953 года. Выполнять их должны были медсестры Панина, Васина, Демидова, Моисеева. И надо же было такому случиться, что последние, как говорят, роковые уколы пришлось делать именно Моисеевой… В 20 часов 45 минут она введет инъекцию глюконата кальция. До этого такой укол больному за все время болезни не делался ни разу! В 21 час. 48 мин. она же поставит роспись, что ввела 20-процентное камфорное масло. И наконец в 21 час.50 мин. Моисеева распишется, что впервые за все лечение осуществила инъекцию адреналина… После чего Сталин И.В. тут же скончался!!! Вероятно, именно это дурное совпадение дало повод для зловещих слухов, что Сталина на тот свет отправила специальным уколом специально подготовленная Берией женщина еврейского происхождения, якобы в отместку за готовящуюся высылку евреев…»[168]

Надо такому случиться! Столько исследователей ломали и продолжают ломать головы над тем, не отравили ли врачи Сталина на его смертном одре преследуя «благородную» цель — высвободить своих коллег из лубянских подвалов? А ответ, оказывается, лежит на поверхности: не только отравили, сделав смертельный укол адреналином, но и расписались в сделанном «преступлении», видимо надеясь на то, что потомки оценят их «благородный» поступок. И Н. Добрюха на голубом глазу продолжает:

«Кстати, как сказали мне медики, при состоянии, которое наблюдалось у Сталина в последние часы, уколы адреналина категорически противопоказаны, так как вызывают спазмы сосудов большого круга кровообращения и чреваты летальным исходом, что и произошло!

Итак, из всего этого правда лишь то, что сразу после того, как бывшие соратники вождя, разделив в Кремле власть, прибыли к нему, еще живому, на дачу— состоялся последний укол, за которым и… последовала мгновенная смерть![169]

Да уж не соратники ли Сталина и «вдохновили» врачей на этот смертельный укол? Тогда понятно, почему ни у одной из членов врачебной комиссии не упало с головы не единого волоса. А ведь этот «специальный укол», поставивший смертельную точку в жизни вождя, сделанный «специально подготовленной Берией женщиной еврейского происхождения», оказался поистине животворящим, поскольку, через несколько дней, после похорон Сталина все арестованные по «делу врачей» были освобождены.

Этим заключительным пассажем своего многостраничного исследования обстоятельств «отравления» Сталина Н. Добрюха на нет свел его положительную составляющую. Заставив усомниться в его правдивости даже самых стойких сторонников заговора врачей, до смерти залечивших Сталина.

Как уже отмечалось выше, прежде чем опубликовать книгу «Как убивали Сталина» в 2007 году, Н. Добрюха печатал результаты своих исследований в многочисленных популярных изданиях, в том числе в еженедельнике «Аргументы и факты», главным редактором которого в ту пору был Зятьков. В конце 2005 года в двух последних номерах еженедельника был опубликован обширный материал: «Как убивали Сталина», давший название впоследствии и самой книге. Известный писатель и литературный критик Владимир Бушин подверг уничтожающей критике сенсационные выводы автора о загадочной смерти Сталина в статье «Добрюхиада», опубликованной в газете «Завтра», имеющей подзаголовок «Из цикла «Школа Радзинского». По поводу «Последнего укола» из обширного расследования Н. Добрюхи В. Бушин отозвался со свойственным ему сарказмом:

«Но тут выплывает еще одна коряга расследования. Теперь оказывается: Сталин, вопреки яду, оставался жив. «Среди документов, — пишет бесподобный Добрюха, — один показался мне особенно загадочным. Он касается укола адреналином, который сделала сестра Моисеева. После него Сталин тут же скончался. Именно это дало повод для слухов, что Сталина на тот свет отправила специальным уколом специально подготовленная Берией женщина еврейского происхождения».

Ну, во-первых, что за специальная подготовка требуется, чтобы сделать укол? Моя жена, не имея никакого медицинского образования, делает уколы всему поселку, где мы живем, и даже собакам. Если попросит Радзинский, живущий тут же, и ему сделает: хоть адреналином, хоть гуталином.

Но главное тут в фамилии медсестры Моисеевой. Это уж до дна вскрывает всю умственную пропасть таких мыслителей, как Добрюха, и таких редакторов, как Зятьков. Они твердо убеждены, что если Моисеева — значит, непременно еврейка. Как же-с, они слышали о еврейском пророке Моисее!.. И потому считают евреями известного революционера Петра Моисеенко, знаменитого балетмейстера Игоря Моисеева, народную артистку СССР Ольгу Моисееву, бывшего начальника Генерального штаба Михаила Моисеева. Зачислили они в евреи и всех Абрамовых. Да что там! Даже Шостаковича — туда же. А вот Радзинский у них— великий русский патриот, поскольку доказывает, что «нельзя запрещать гнусные шоу». Это-де в интересах нравственного здоровья великого русского народа. Потому и не сходит он со страниц «АиФ» как основатель великой исторической школы эпохи путинской демократии»[170].

Умри еще раз! Лучше не скажешь.

И все-таки, как быть с версией Н. Добрюхи об отравлении Сталина? Ситуация вокруг этого вопроса патовая. Аргументов «в пользу» отравления ровно столько же, сколько и против, и с этим нужно что-то делать. Как мы отмечали выше, при бальзамировании трупа Сталина остались неприкосновенными некоторые органы и в целом кровеносная система. То есть вскрытие по условиям бальзамирования произведено не полностью, что давало возможность последующим поколениям произвести обследование останков вождя на наличие в них ядов. Современные медицинские криминалистические методы позволили обнаружить наличие ртути в останках Ивана Грозного (она входила в состав лекарств того времени от сифилиса) и мышьяка в волосах Наполеона.