Александр Костин - Смерть Сталина. При чем здесь Брежнев?

• Название: Смерть Сталина. При чем здесь Брежнев?
• Автор: Александр Костин
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-52852-3

Кто только не писал, с легкой руки А. Авторханова, о насильственной смерти В. И. Сталина! Интерес к теме убийства (отравления) вождя не утихал в «эпоху Хрущева», вновь возник в середине 70-х годов, в «эпоху Брежнева», но особенно вспыхнул в последние 20 лет, когда историкам и писателям стали доступны сохранившиеся документы и материалы из истории болезни Сталина, в том числе рукописный журнал медицинских наблюдений и назначений, который вели врачи во время трехсуточной агонии вождя.

Опираясь на труды различных исследователей, автор книги, известный историк А. Л. Костин, последовательно разрушает сложившиеся многочисленные версии насильственной смерти Сталина, основное отличие которых друг от друга заключается в том, что в одних версиях в качестве убийцы «выводится» Л. П. Берия, а в других — Н. С. Хрущев, который и сам не всегда отказывался от этой роли. Тогда откуда исходят представления о насильственной смерти Сталина? А. Костин предлагает собственную, увлекательную, почти детективную версию о существовании неких загадочных обстоятельств, сопровождавших внезапную болезнь и смерть Сталина, которые и послужили источником рождения феномена о его насильственной смерти.

---

В подтверждение обоснованности своей версии Николай Добрюха приводит оценку, которую незадолго до смерти дал бывший руководитель КГБ СССР Владимир Крючков: «Исследование «Как убивали Сталина», конечно, сильный материал… Документы о последней болезни и смерти Сталина настолько значительны, что теперь от них никто не сможет отвернуться. Впервые мы имеем дело не с набором воспоминаний, слухов и предположений о смерти Сталина, а с исследованием подлинных документов».

Вместе с тем Николай Добрюха признает, что еще не все секреты событий в начале марта 1953 года раскрыты. Он сослался на слова некоего «высокопоставленного чиновника», который заявил, что причины болезни и смерти Сталина — «это личная тайна семьи Сталина, и рассекретить ее будет разрешено только через 75 лет после случившегося, то есть в 2028 году». По оценке Н. Добрюхи, «эти слова… видимо, обычная отговорка, охраняющая не секреты семьи вождя, а тайну смерти Сталина»[142].

Глава 7. Был ли отравлен И.В. Сталин?

Надо отдать должное исследовательскому таланту Н. Доб-рюхи, который основательно изучил все имеющиеся медицинские документы, связанные с болезнью и смертью И.В. Сталина, поэтому нельзя с ходу отмести его сенсационные выводы, даже при всей их сомнительности.

Вначале Н. Добрюха решительно утверждал, что он обнаружил данные обследования здоровья Сталина, относящиеся к началу 50-х годов, в которых нет ни малейших следов признаков гипертонии. Выше уже приводились эти аргументы, взятые из истории болезни Сталина, и было сделано осторожное, но твердое заключение, что они весьма сомнительны, поскольку трудно доказать, какие именно документы были изъяты из истории, и главное, почему? Однако, как, косвенно, противореча самому себе, доказал И. Чигирин, изъяты, скорее всего, те документы, которые могли бы подтвердить, что у Сталина и раньше были серьезные проблемы со здоровьем со стороны сердечно-сосудистой системы.

Видимо, сознавая слабость своей аргументации по отрицанию у Сталина гипертонической болезни, Н. Добрюха сосредоточился на доказательстве не им первым высказанной версии, согласно которой Сталин был отравлен, причем это якобы было документально подтверждено консилиумом врачей в ходе лечебных и реанимационных процедур 2–5 марта 1953 года. Это очень серьезное утверждение, которое требует не менее серьезного обоснования, чтобы версия выглядела правдоподобной.

Действительно, в рукописном журнале зафиксировано два момента, которые при желании можно трактовать, как следствие наличия в организме Сталина неких ядовитых веществ: это — желудочное кровотечение и лейкоцитоз, проявившиеся в последний день жизни вождя. Так, в заключение консилиума от 5 марта в 12 часов дня отмечается:

«Состояние больного на утро 5 марта резко ухудшилось. Расстройства дыхания усилились и были особенно резко выражены во вторую половину ночи и утром 5/III. В начале девятого появилась кровавая рвота, необильная, которая закончилась тяжелым коллапсом, из которого больного с трудом удалось вывести. В 11.30 час. после нескольких рвотных движений вновь наступил коллапс с сильным потом, исчезновением пульса на лучевой артерии; из коллапса больной был выведен с трудом после инъекции камфоры, кофеина, кардиозола, строфантина и т. д.

Электрокардиограмма, снятая в 11 час. утра, показала острые нарушения коронарного кровообращения с очаговыми изменениями преимущественно в задней стенке сердца.

Причиной кровавой рвоты консилиум считает сосудисто-трофические поражения слизистой оболочки желудка.

А в заключение консилиума на 1 час ночи 5 марта отмечалось:

«При исследовании крови отмечено увеличенное количество белых кровяных телец до 17.000 (вместо 7.000— 8.000 в норме) с токсичной зернистостью в лейкоцитах (выделено мной. — А.К.).

При исследовании мочи обнаружен белок до 6 % (в норме 0)».

Заключение о повышенном содержании лейкоцитов в крови сделано, похоже, на основании лабораторного исследования № 14966, проведенного врачом-лаборантом Виноградовой. Правда, в этом документе, который Н. Добрюха якобы впервые обнаружил в «черновых» бумагах истории болезни Сталина, содержание лейкоцитов еще больше— 21.000. Документ традиционно выписан не на имя Сталина, а на одного из офицеров его охраны (Хрусталева).

Вот как объясняет Н. Добрюха два этих фактора, озадачивших врачей, опираясь на воспоминания профессора А.Л. Мясникова о появлении у больного кровавой рвоты, который писал: «Утром пятого у Сталина вдруг появилась рвота с кровью; эта рвота привела к упадку пульса, кровяное давление пало. И это явление нас несколько озадачило — как его объяснить?

Все участники консилиума толпились вокруг больного и в соседней комнате в тревоге и догадках…» Н. Добрюха решительно заявляет: «…нельзя забывать — эти воспоминания писались в те годы, когда еще тема эта находилась под страшным запретом. Если даже сейчас к ней допускаются лишь избранные (я — случайное исключение?!), то можно представить, как это было засекречено тогда! И, тем не менее, какое красноречивое, хотя и весьма поверхностное, то есть какое-то недосказанное признание о догадках…»[143]

Воспроизводя события по рукописному журналу за 5 марта 1953 года, Н. Добрюха пишет: «С 1 часу до 3 часов ночи дневник опять почти не ведется.

Вначале я думал, что это от полной безнадежности, но, когда вдруг обнаружил цитируемую ниже невзрачную бумагу, то… стало ясно, что это… от незнания, что делать, точнее— от незнания, как поступить?! К этому времени (в ночь на 5 марта) пришли анализы крови и мочи, из которых следовал однозначный вывод: отравление(і), отравление (!!), отравление (!!!). Заключение консилиума на 1 час ночи 5 марта предельно лаконично: <«…> При исследовании крови отмечено увеличение количества белых кровяных телец до 17 ООО (вместо 7000–8000 в норме) с токсической зернистостью в лейкоцитах. (Вот оно!!! — НАД.) При исследовании мочи обнаружен белок до б промилле (в норме 0)». Еще одно подтверждение! Все стало ясно. Но… как врачи это могли сообщить Берии? Сразу бы последовал вопрос: «Лучше сами признавайтесь, кто из вас отравил товарища Сталина?! Иначе — всех…» Что делать? Решили, учитывая безнадежность положения и упущенное время, просто зафиксировать факт… Поэтому была такая длительная без всяких процедур пауза, нашедшая отражение в полном бездействии и первой записи лишь в 3 часа ночи… — НАД.)

3 ч. ночи. <…> Печень остается увеличенной. (Один из обязательных признаков сильнейшего отравления. — НАД.)

3 ч. 30 м. <…> В пальцах левой руки временами движения перебирания, в левой ноге стереотипные движения поднимания ее и отведения. Правые конечности неподвижны. Коновалов, Ткачев, Глазунов.

4.55. Появилась икота (2–3 раза). (Теперь события начнут развиваться стремительно! — НАД.)

6.00. У больного появилась икота (2–3 раза).

6.30. Снова появилась икота.

7.00. В 7.10 была икота, затем снова дыхательная пауза. Коллапс. Профузный пот. Дан кислород. В 7.12 дан кислород с несколькими глотками углекислоты. Цианоз нарастает.

7.20. У больного наблюдалось двигательное беспокойство, он попытался вставать. Цианоз не исчезает. Обильный пот. Похолодания ног нет.

7.50. <…> Икота.

8.00. <…> Икота.

8.20. Двигательное беспокойство. Позывы на рвоту. Рвота с кровью (рвотные массы темного цвета). Несколько приподняли верхнюю часть туловища и голову. Сделана инъекция кофеина (1 кб. см). Состояние крайней тяжести. Больной открыл глаза. Резкий цианоз. Кровяное давление 170/110. Пульс— 110 в минуту, слабого наполнения. Рвотные массы посланы на анализ.

8.27. Снова рвотные движения. Под голову и верхнюю часть туловища подложена еще подушка.

8.30. Пульс 104. Больной побледнел и вспотел… Дыхание неглубокое 30 в минуту (при норме 16–18 в минуту. — НАД.), правильного ритма.

8.40. Снова повторились рвотные движения…

8.45. Кровяное давление 155/95.

8.50. <…> Кровяное давление 145/90… Дыхание стало ровным, но поверхностным.

9.05. Снова позывы на рвоту… Кровяное давление 170/105.

9.25. Рвоты нет…

10.15. Восстановилось ровное, глубокое дыхание. Изредка икота. Пульс 120 в минуту, число дыханий — 30 в минуту. В 10 час. температура 36,8°. Глазунов.

10.50. Появилась икота, которая затем быстро прекратилась.

11.08. Небольшой кашель…

11.14. Икота.

11.20. Кашель, рвотные движения, пульс стал очень слабым. Головной конец тела приподнят — подложены дополнительные подушки. Под кожу введен 1 кб. см кофеина и 1 кб. см кардиозола.

11.30. Внезапно наступили позывы на рвоту. Состояние больного сразу ухудшилось. Наступило резкое побледнение лица и верхнего отдела туловища. <…> Наблюдалось легкое движение головы, 2–3 тикообразных подергиваний в левой половине лица и судорожные толчки в левой ноге.

(Признаки сильнейшего отравления, как говорится, налицо. Свидетельствуют о нем и анализы кровавой рвоты. Исследование первого сгустка крови, выброшенного утром 5 марта 1953 года, состоялось уже в 9 часов 15 минут. На приемном бланке № 14944 (номер от руки) написано: «Доставлен на салфетке сгусток темно-красного цвета величиной 3 см на 2 см. Сгусток отмыт физиологическим раствором, который окрасился ярко красным цветом, при исследовании взвеси оказались неизменные эритроциты. Нерастворимая часть сгустка отправлена для гистологического исследования. Лаборант Виноградов(а)».