Элизабет Лоуэлл - Сердце мое

• Название: Сердце мое
• Автор: Элизабет Лоуэлл
• Издательство: АСТ
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1999
• ISBN: 5-237-01545-X

Пережив боль предательства и тяготы развода, Шелли Уайлд твердо решила никогда более не доверяться мужчинам и затворилась в мирке покоя и одиночества. Но в ее скучное существование, как вихрь, ворвался Кейн Ремингтон — странник и бродяга, объехавший самые дальние края, авантюрист, играющий без правил, мужчина, которого невозможно не желать и нельзя не опасаться, человек, верящий только в одно — в то, что любовь должна идти рука об руку с риском…

---

И при всем желании было трудно предположить, что эти удивительной красоты губы смогут гармонично сочетаться с твердыми, решительными линиями лица Кейна, с густой копной его полувыгоревших от солнца волос, однако это было так. Подумав немного, Шелли поняла, что все дело в его больших серых глазах: умные и живьу, именно они соединяли все противоречия его внешности в еданое целое, примиряя тем самым тонкую чувственность губ со строгими, отчеканенными чертами лица.

— Что, у меня усы набок? — раздался голос Кейна. Онсмотрел на нее с ленивой улыбкой.

Внезапно Шелли осознала, что смотрит на него слишком пристально и долго, словно бы он не живой человек, а произведение искусства, которое она всерьез подумывает приобрести.

— Прости, — ответила она. — Но у тебя очень необычное лицо.

— Необычное? — И Кейн горько усмехнулся. — Это что, вежливый способ сказать уродливое»?

Пораженная такой его реакцией, Шелли, даже не успев как следует подумать, ответила первое, что пришло ей в голову:

— Боже праведный, клянусь тебе, мне и в голову бы никогда не пришло употребить по отношению к тебе это слово! Что ты! У тебя, например, самый красивый рот из всех, что я когда-либо видела в своей жизни — и у женщин, и у мужчин.

Теперь настала очередь Кейна удивляться. Его глаза изумленно расширились, когда он понял, что Шелли нисколько не льстит ему, а говорит совершенно искренне — то, что и впрямь думает.

— Спасибо, — ответил он совсем просто. И еще раз улыбнулся. На сей раз его медленная улыбка показалась Шелли заманчивым, но безумно опасным приглашением, отозвавшимся в самой глубине ее души.

— Я бы тоже мог сказать тебе, что я думаю о твоих губах, — раздался его голос, — но, боюсь, ты еще сочтешь меня не слишком по-деловому настроенным.

Шелли молчала, не решаясь вступать с ним в дискуссию по этому поводу.

— Зачем вообще лишние слова? — продолжал Кейн. — Я лучше покажу тебе, что я об этом думаю…

И, не произнося больше ни слова, он обнял Шелли сильными руками и приблизил к ней лицо. А потом коснулся своими губами ее губ — тихо, нежно, легонько проводя по ним кончиком языка. Это и впрямь сказало Шелли о красоте ее губ гораздо больше, чем любой — пусть даже самый удачный — комплимент.

Она почувствовала, как сильная дрожь желания прошла по всему его телу — Кейн хрипло вздохнул, и Шелли услышала в этом вздохе весь его страстный, неутоленный голод. Кончиком языка Кейн осторожно, нежно ласкал теперь внутреннюю часть ее губ — влажную и теплую. В это мгновение Шелли забыла обо всех горьких уроках, которые жизнь преподала ей в прошлом, о своем неудачном замужестве, о том, как мало она могла предложить мужчине в сексуальном отношении — забыла все, кроме своего голода, яркого, ослепляющего желания принадлежать человеку, который сейчас сжимал ее в объятиях. Человеку, который хотел ее не менее страстно.

«Опасно, — сказала она сама себе. — Это очень опасно…» Сердце ее забилось быстрее. Но так заманчиво, так соблазнительно.

— Кейн… — Хриплый голос ее едва ли можно было назвать протестующим, хотя именно протест ей сейчас и хотелось бы выразить.

Однако это у нее явно не получилось, и Кейн, продолжая ласкать ее губы кончиком языка, просунул его еще глубже внутрь. Медленно, осторожно он касался зубов Шелли, проводил по чуть шершавому языку и снова возвращался к удивительной, мягкой нежности влажных губ.

Хотя он и сам прекрасно понимал, что пора остановиться, пока он не отпугнул ее, Кейн не мог этого сделать, завороженный прикосновениями к ней и мягкой теплотой податливого женского тела.

Поцелуй все продолжался, и вот уже весь мир исчез для Шелли… Существовали лишь медленные, ритмичные движения языка Кейна, скользящего по ее влажным губам. И еще — жар мужского тела и ее мягкость, так же хорошо сочетавшаяся с его силой, как ее губы — с его губами…

Кейн почувствовал, как сильная дрожь желания прошла по всему телу Шелли, услышал, как поднимается из самых глубин ее существа крик — выражение одновременно и ярости, и страха, и неистового желания. С явной неохотой от оторвался от нее. Однако, даже заговорив, все еще продолжал временами слегка касаться ее губ кончиком языка.

— Прежде чем ты закричишь на меня за то, что я веду себя не очень-то по-деловому, — обратился он к ней, — подумай, как много ты только что успела узнать обо мне…

Едва сдерживая дыхание, Шелли попыталась прийти в себя — вернуть весь окружающий мир в его естественные, вполне безопасные для нее рамки. Однако это оказалось не так-то просто. Мысли ее становились все более и более рассеянными скаждым ласкающим прикосновением Кейна к ее губам. Вкус его, тепло сильного мужского тела, сам запах — все это предельно возбуждало ее чувства.

В физическом плане Кейн казался ей сейчас в тысячу раз более притягательным, чем все то, что она уже успела испытать в браке и вне его. Кроме того, близость ездим представлялась Шелли каким-то совершенно неповторимым, уникальным опытом — причем не только на уровне эмоций.

Кейн отдался этому поцелую полностью, без остатка, и именно это поразило Шелли больше всего, возбудив ее, превратив все ее тело в страстный жаркий огонь… Однако несмотря на всю свою страстность, Кейн вел себя с ней достаточно сдержанно, и потому ее не рассердил, не обескуражил этот его «совершенно неделовой настрой».

Кейн дал ей понять, что достаточно силен для тою, чтобы удержать ее — растекись она теплым медом по его телу…

— Думаю, нам лучше уйти отсюда до того, как я окончательно забуду о хороших манерах и правилах поведения в гостях, — сказал Кейн хриплым голосом.

В его реплике Шелли услышала явный вопрос, может быть, приглашение, но здравомыслие снова возобладало.

— Мне понадобится шлем, — спросила она, голос ее был сейчас почти таким же хрипловатым, как и голос Кейна; Она увидела, как напряглось все тело этого удивительного человека..

— Нет, мы поедем не на мотоцикле, — ответил он. — Я на машине.

— Ну тогда все, я готова, — сказала Шелли, захватывая с собой сумочку.

И в наступившей тишине она проследовала за ним к его машине — классическому «ягуару» черного цвета, припаркованному неподалеку. Тонкие, плавные линии автомобиля показались Шелли настолько же привлекательными как и черты самого владельца машины. И автомобиль, и его хозяин — оба были одновременно сдержанными, воспитанными, но вовсе не такими уж ручными и предсказуемыми…

Хотя машине, по-видимому, было уже больше десяти лет, двигатель заработал после первого же поворота ключа. Раздалось глухое, раскатистое урчание мотора. Забравшись внутрь салона, Шелли несколько раз оценивающе провела кончиком пальца по кожаным сиденьям и пристегнула ремень.

Управляемая сильными, мужественными руками Кейна, машина понеслась по извилистой дороге с легкостью проворной, изящной дикой кошки.

— Где ты обычно оставляешь машину? — спросила Шелли Кейна.

— На одной довольно неплохой, хотя и дороговатой стоянке — здесь, неподалеку, — ответил Кейн. — Особенно когда надолго уезжаю из города.

«Когда надолго уезжаю из города» — эти слова эхом зазвучали в голове Шелли.

«Впрочем, я сама должна была об этом догадаться», — сказала она себе. Ведь ничто, абсолютно ничто — ни в облике, ни в поведении и манерах Кейна — не говорило о том, что перед ней был человек, привыкший к монотонной жизни на одном месте.

— Ты у нас, стало быть, путешественник. — Голос Шелли прозвучал довольно уныло.

Кейн на мгновение обернулся, всматриваясь в выражение ее лица. Потом снова молча сконцентрировался на дороге.

То, что он увидел, обернувшись к ней, поразило его. Лицо ее было сейчас точь-в-точь таким же, как и тон ее голоса: далеким, отстраненным, почти чужим. Вот она сидела рядом с ним, на соседнем сиденье, он легко мог бы дотронуться до нее рукой, если бы захотел этого, — и вместе с тем, казалось, она находилась далеко, бесконечно далеко от него — на расстоянии многих и многих световых лет. И с каждым мгновением, с каждым непроизвольным, едва заметным движением, с каждым вдохом и выдохом удалялась от него еще больше.

Когда Кейн наконец заговорил, тон его голоса был вполне мягким и спокойным — и все же он не мог скрыть своего удивления и гнева за это неожиданное ее отстранение.

— Твои слова прозвучали точно ругательство…

— Так это или нет, но факт остается фактом. Ты — путешественник. И это факт. Такой же непреложный, как неизбежность смерти.

— Но ведь жизнь — тоже факт, — возразил он.

Шелли пожала плечами. Сейчас она казалась абсолютно холодной и спокойной — используя все свое самообладание, точно защиту от Кейна. Как будто ей и впрямь требовался надежный щит, чтобы оградиться от сводящей с ума привлекательности, притягательности человека, сидящего с ней рядом.

«Я прекрасно помню, как состарилась моя мама в постоянных заботах о том, как бы привнести уют в жизнь отца — такого же путешественника и бродяги, — резко напомнила себе Шелли. — Одного этого мне должно быть вполне достаточно, чтобы…»