Элизабет Лоуэлл - Неукрощенная

• Название: Неукрощенная
• Автор: Элизабет Лоуэлл
• Издательство: АСТ
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1999
• ISBN: 5-237-01776-2

Приказ короля был ясен и жесток – юной саксонской леди Маргарет Блэкторн надлежит стать супругой норманнского рыцаря Доминика Ле Сабра, дабы принести супругу в приданое фамильные земли. Суровый, ожесточенный в боях Доминик невысоко ставил женщин и в молодой жене видел лишь возможность произвести на свет наследника. Но зеленоглазая красавица не зря слыла колдуньей. Маргарет решила пустить в ход могущественные чары – чары обаяния и женственности, нежности и страсти, всесильную и неотвратимую магию любви…

---

– У них глаза необычного зеленого цвета.

– Так, продолжай, – велел Доминик.

– Они умеют обращаться с растениями и со всеми живыми существами.

Он ждал.

И Старая Гвин ждала.

– Господи! – умоляюще воскликнул Доминик. – Что ты тянешь кота за хвост? Говори!

– Дело пойдет быстрее, если вы объясните мне, что именно вы хотите знать, – сказала Старая Гвин безмятежно. – Здесь уютно, а мои старые кости так любят тепло. Я ведь могу начать с самого рождения леди Маргарет и рассказывать обо всей ее жизни вплоть до сегодняшнего дня.

Доминик сжал кулаки и стал изучать противницу. Она тоже разглядывала его, не столь воинственно, но презрения в ее глазах было не меньше.

– Я слышал, женщины из рода Глендруидов упрямы, – начал Доминик немного погодя.

– Да.

– Бесстрашны.

Старая Гвин наклонила голову, словно размышляя.

– Мы не робки, – произнесла она мгновение спустя. Потом помолчала немного и добавила:

– Это не одно и то же, лорд.

– Да, – согласился Доминик, пораженный проницательностью старой женщины. – Люди называют это отвагой.

Он снова взял колокольчики и начал перебирать их, обдумывая, как вести расспросы дальше. Их нежный звон привлек внимание Старой Гвин. Она с интересом разглядывала диковинную цепочку.

– Если бы цветы могли петь, – проговорила она с довольным видом, – у них были бы точно такие же голоса.

Доминик взглянул на нее.

– Ты удивляешь меня, старуха.

– Думаю, трудно удивить чем-нибудь человека, который сосредоточен только на одной-единственной вещи и не обращает внимания ни на что другое.

– Может, ты объяснишь на чем? – спросил Доминик сухо.

Старая Гвин кивнула.

– Так чем же я озабочен?

– Династией.

– Не более, чем любой другой мужчина.

– Нет, – возразила она. – Другие мужчины хотят многого. Одни – постепенно, большинство – немедленно.

– И поэтому не получают ничего.

Теперь была очередь Старой Гвин удивляться.

– Да, – согласилась она. – Это так. Но вы не похожи на других мужчин. Вы грезите об одном, и только об одном. О сыне.

Доминик прищурился, и в его глазах сверкнула ярость – это была слишком больная тема.

– В любом случае, – промолвил он вкрадчиво, – сейчас я обременен бесплодной женой.

– Это не так!

В голосе старухи не было и тени сомнения.

– Тогда почему же Мэг уверена, что я умру, не оставив сыновей? – требовательно произнес Доминик.

Старая Гвин удивленно отступила и, прищурившись, уставилась на высокого воина, стоящего перед ней. Она вдруг поняла, какая буря свирепствует у него в душе втайне от всех.

– Это она вам сказала? – осторожно спросила Гвин.

– Да.

– Именно это? Слово в слово, лорд? Я должна быть уверена.

Сначала Доминик хотел выгнать нахальную старуху вон. Но было что-то в ее глазах, что заставило его сдаться, – что-то колдовское.

– Она сказала: «Для того чтобы родился сын Глендруидов, нужна любовь. А в тебе нет любви, Доминик Ле Сабр».

Из груди Старой Гвин вырвался вздох, слившись с гудением огня в очаге. Она начала тереть глаза, словно утомившись. Потом посмотрела на человека, сжигаемого единственным желанием.

– Это не значит, что Мэг бесплодна, лорд Доминик. Это означает, что сына Глендруидов нельзя зачать, если между мужчиной и женщиной нет любви. Одной плотской близости мало.

– Как такое может быть, старуха?

– Я не знаю, – ответила она. – Я знаю только, что так обстоит дело с той поры, когда был утерян Волк Глендруидов.

– И давно это было?

– Давным-давно, лорд. Так давно, что на земле еще жили древние боги.

– Только не надо сказок, – произнес Доминик голосом, полным сарказма. – Неужели ты хочешь, чтобы я поверил, что за такое долгое время ни один мужчина не сумел убедить женщину из рода Глендруидов, что любит ее?

Старая Гвин хмыкнула:

– Не имеет значения, что он наплетет, чтобы заполучить ее в свою постель. Во-первых, он врет. Во-вторых, проклятие лежит на женщине, а не на мужчине. Многие женщины хотели зачать сына, чтобы принести мир на свою землю. Но ни одна из них не могла полюбить так, чтобы родился сын.

Доминик прищурился. Когда он узнал о ловушках и укреплениях города, который необходимо взять, у него опустились руки.

– Значит, то, что сказал Джон, правда, – пробормотал он. – Колдунья холодна, как склеп. Она не чувствует страсти.

Старая Гвин странно улыбнулась:

– Вы больше верите Джону или нетронутому девичьему телу, которое отзывается на ваш зов, как сокол на зов хозяина.

От напоминания, что он действительно вызывает желание у Мэг, в его теле возникло было напряжение, но быстро исчезло при мысли о родовом проклятии, сыновьях, которых не будет, и прочих сложностях.

– Но почему они не могли полюбить? Они не способны к этому?

– Некоторые да. Способность любить редка среди людей. Особенно в нашем роду. Но Мэг не такая. Спросите любого из жителей замка.

– А что же те женщины, которые могли любить? – настаивал Доминик. – Или они были замужем за скотами, недостойными их?

– Скотами? Нет. Они были замужем за обыкновенными людьми, лорд, просто людьми.

– Ты говоришь загадками, – нетерпеливо сказал он.

– Нет. Это вы не хотите понимать. Вы могли бы полюбить женщину, если бы знали, что нужны ей только для того, чтобы получить земли, богатство и наследников?

– Проклятие, что за чушь…

– Можете ли вы, – продолжала старуха, не обращая внимания на его слова, – полюбить женщину? Пустить ее в свою тщательно охраняемую душу?

Доминик недоуменно посмотрел на нее.

– Разве я похож на идиота? Подчиняться, зависеть от кого-то – это не мужское дело!

Слезы выступили на глазах Старой Гвин, но она удержала их. Она слишком долго жила на земле, чтобы верить, что слезами можно что-то изменить.

– Тогда у вас не будет сыновей, и мне ничего не остается, как молиться, чтобы другие поколения все же избавились от проклятия.

– Я не верю тебе, – зарычал Доминик.

– Тогда поверьте другому: женщины из рода Глендруидов видят не только широкие плечи и приятные лица. Они видят душу человека. Поэтому любить для них трудно, почти невозможно. Понимать кого-то и все-таки любить, несмотря на это, могут только ангелы. Людям такого не дано.

Лицо Доминика окаменело, отражая холод, проникавший в его душу по мере того, как уверенность и печаль старой женщины темной волной окутывали его. Неожиданно он ударил кулаком по столу. Цепочки подпрыгнули и зазвенели, будто закричали, резко и недовольно. И наступила тишина.

Никто не шевельнулся и не проронил ни слова.

Саймон смотрел то на Старую Гвин, то на своего брата.

Доминик сидел, прищурившись, с видом человека, погруженного в раздумья.

Саймон облегченно вздохнул. Если его брат решил справиться с чем-то, будь то крепость, город или женщина, он справится с ними силой или хитростью.

Или использует предательство, если будет необходимо.

После долгого молчания Доминик обратился к Старой Гвин. Его глаза смотрели холодно и твердо. И когда он заговорил, в его голосе тоже слышался лед.

– Благодарю тебя. Твои слова кое-что объяснили мне.

Он отпускал ее, и она поняла это. Старуха кивнула и незаметно исчезла.

Доминик повернулся к брату и резко спросил:

– Ты веришь старой колдунье?

– Я чувствую, что она сама верит тому, что говорит.

– Да, – произнес Доминик горько. – Я участвовал в войне за Гроб Господень и знаю, что такая вера творит чудеса.

И он снова ударил кулаком по столу, заставив колокольчики протестующе зарыдать; только они рискнули пойти против воли человека, который окружил себя ледяной стеной.

– Что ты будешь делать? – поинтересовался Саймон немного погодя. – Объявишь брак недействительным из-за того, что она бесплодная?

– Нет, – ответил он, – никогда.

Убежденность, с которой он говорил, удивила обоих.

– Мы удержим крепость, даже если будут сопротивляться и таны, и вассалы, – сказал Саймон. – Если люди откажутся работать в поле для тебя, у нашего отца больше крестьян, чем требуется в его владениях. Крепостные будут рады прибыть сюда, если каждому пообещать свой огород и свинью.

– Да.

Больше Доминик ничего не сказал. Слова Саймона были верными, но почему-то не устраивали Доминика. Он вдруг понял почему. Крестьяне и замок никак не разрешали его проблем с Мэг. А колдунья Глендруидов, которая была его женой, была и его главной заботой.

Нахмурившись, Доминик посмотрел на изящные золотые колокольчики и ударил по ним пальцем.

"Если бы цветы могли петь…

Если бы она могла полюбить…"

– Да! – воскликнул Доминик. – Вот оно!

– Что?

– Решение, брат мой, очень просто. Я должен научить колдунью любить меня!

Глава 14

Доминик и Саймон шли через зал к лестнице, ведущей к одной из угловых башен замка. Нежный звон колокольчиков, которые Доминик захватил с собой, терялся за шумом и голосами слуг, скребущих деревянный пол.