Роберт Смит - История психологии

• Название: История психологии
• Автор: Роберт Смит
• Издательство: Издательский центр «Академия»,
• Жанр: Психология
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-7695-3816-2

В предлагаемом учебном пособии описана история представлений о человеке и его природе, начиная с эпохи Просвещения и до конца ХХ в. Оно посвящено попыткам человека понять свое предназначение в этом мире и пересмотреть свои взгляды и ценности. Развитие психологии показано во взаимосвязи с историей страны, такими, как наступление эпохи модернизма, влияние на западную мысль колониализма, создание национальных государств, отношения между юриспруденцией и понятием личности, возникновение языка для характеристики духовного мира человека. Роджер Смит — историк науки, имеющий международную известность, почетный профессор Ланкастерского университета, выпускник Королевского колледжа в Кембридже. Преподавал курсы истории европейской мысли, психологии, дарвинизма в университетах Великобритании, США и Швеции. Автор многих книг и статей по истории науки, в том числе фундаментального труда «История наук о человеке» (1997), часть которого, переработанная автором специально для российского читателя, составила настоящее издание.

---

Национальное возрождение, распространение свободной экономической деятельности и современных научных знаний — такова была программа многих либерально настроенных людей в других странах Европы. Высокообразованные верхи общества часто обучались в немецких университетах, приобретали специализированные знания, например по экспериментальной психологии, и затем возвращались домой, чтобы внедрять научный подход к решению социальных вопросов. Даже в конце XIX в. большая часть Европы фактически оставалась аграрной, изолированной и в экономическом смысле средневековой, с редкими островками индустриализации. Молодые мужчины и женщины из таких городов, как Хельсинки (в то время Гельсингфорс, административный центр одной из российских провинций) или Бухарест, которые получили возможность обучаться за границей, в своей стране вводили психологию в качестве нового предмета, но в пределах, ограниченных местными условиями. Чтение лекций по экспериментальной психологии или о значении психологии для образования было одним из способов пробить дорогу современному образу мышления. Велик был и интерес к коллективной психологии, или психологии народов, связанный с попытками отстоять своеобразие и ценность местных национальных культур. После 1918 г., когда такие страны, как Румыния, получили политическую независимость, наблюдался некоторый институциональный рост, вызванный практическими нуждами образования и современного предпринимательства.

В консервативной католической Испании внимание к психологии, проявляемое немногочисленными интеллектуалами, было связано с их недовольством закрытостью национальной культуры по отношению к европейской культуре и философии в целом. Инициативу в установлении более тесных контактов проявили вначале литераторы. Но те, кого интересовала научная психология, даже в конце XIX в. практически не имели институциональной базы. Реакция католиков на естественные науки и на новую психологию, тем не менее, не всегда была негативной, особенно к северу от Альп. После отгораживания церкви от современности во всех ее проявлениях, происходившего в 1860-е гг., новый папа римский Лев XIII в энциклике Aeterni Patris («Отцу вечному. В целях возрождения в католических школах христианской философии согласно духу ангелического доктора философии св. Фомы Аквинского», 1879) высказался за любовь к науке ради нее самой, как к форме истины, а также за возрождение томистской философии (учение Фомы Аквинского), которая могла бы обеспечить интеллектуальное руководство исследованиями. Следуя этим наставлениям, бельгийский ученый Дезире Мерсье (Desire F. F.J. Merrier, 1851–1926) — позднее кардинал Мерсье, ставший символом национального сопротивления во время германской оккупации в Первую мировую войну, — создал в 1889 г. томистский институт в университете Лувена (или Левена). В нем велось преподавание современной науки, включая экспериментальную психологию. Директором Лувенской лаборатории, первой в Бельгии, стал Арман Тьери (Armand ТЫёгу, 1868–1955), которого позднее сменил Мишотт; они поощряли использование точных экспериментальных методов и налаживание связей психологии с педагогикой. Сам Мерсье написал обобщающие руководства, в которых развивал католическую философскую антропологию; он определял психологию как «философское изучение жизни человека» и критиковал механистическое наследие в науке, приписываемое Декарту. Без философии души, утверждал Дезире Мерсье, психология может быть «только служанкой механики или физиологии, но не самостоятельной наукой» [цит. по: 123, с. 44, 47].

История науки в России — это летопись, повествующая в одно и то же время об отождествлении себя с Западом и о гордости за свой уникальный путь и национальные достижения. Во второй половине XIX в. в Швейцарии, Германии, Австрии существовали целые колонии русских студентов. Россию раздирали противоречия между средневековым царистским абсолютизмом — формой правления, законность которой основывалась на праве «помазанника Божия», — и модернизацией: борьбой за индустриализацию экономики и за конкурентоспособность страны на мировой арене. Класс чиновников, специалистов, коммерсантов, обладая довольно хорошим образованием, не имел политической власти. По- стольку-поскольку этот класс стремился к модернизации, он ориентировался на западноевропейскую политику и немецкую науку. В 1890-х гг. в России быстрыми темпами, но в ограниченных масштабах, шла индустриализация; Москва и Санкт-Петербург стали огромными городскими конгломератами, порождающими политические волнения, нищету и преступность. По примеру Запада, чтобы справиться с новыми условиями жизни образованные либералы обращались за помощью к социальным и медицинским наукам. В обеих столицах предпринимались попытки создать организационные условия, в которых знания специалистов в области психологии и социальных наук могли бы быть использованы при решении социальных проблем — в особенности, преступности. Особенный интерес к психологической проблематике проявляли первые психиатры, и именно врачи начали применять в клиниках аппаратуру немецких лабораторий. В 1885 г. Бехтерев согласился возвратиться из Германии и возглавить кафедру в Казанском университете лишь при условии, что университет создаст психиатрическую клинику с лабораторией для психологических и физиологических экспериментов. Психиатр Владимир Федорович Чиж (1855–1922), посещавший лекции Шарко в Париже и Вундта в Лейпциге, отстаивал необходимость реформирования методов изучения душевнобольных на основе психологических экспериментов. Когда в 1891 г. он принял от немецкого психиатра Крепе- лина кафедру с клиникой в Дорпате (ныне Тарту, Эстония), он смог воплотить свои идеи в реальность, устроив при клинике психологическую лабораторию.

Однако никакого общего плана развития психологии не было, и отдельные шаги не были согласованными. Во время консервативного правления Николая II (1894–1917) мало что способствовало развитию социальных наук, а на психологию смотрели с подозрением как на потенциально материалистический подход к человеку, который преуменьшает значение души как источника свободы и ответственности личности. Большая часть общества искала вдохновения не в политике или науке, а в литературе, в личностях великих писателей. Тем не менее в медицину (в частности, в психиатрию) и в сферу образования проникли либеральные настроения. В России, как и в США, либералы верили в то, что научный подход к педагогике поможет развить способности детей и таким образом улучшить условия их взрослой жизни.

Попытки утвердить психологию как отдельную дисциплину иногда встречали сопротивление. Таков был опыт Николая Николаевича Ланге (1851–1921), занимавшегося в лаборатории Вундта, а позднее, в 1890-е гг. выступавшего за экспериментальный, в противоположность философскому, подход к психологии. Первый институт психологии, не зависимый от философии, был основан только в 1912 г. в Московском университете Георгием Ивановичем Челпановым (1862–1936), также бывшим учеником Вундта. Институт с его оборудованными по последнему слову науки и техники лабораториями привлекал большое число студентов. Чел- панов был искусным организатором, успевавшим заниматься многими совершенно разными вещами. Например, он поставил вопрос о готовности психологической науки помогать практической педагогике. Но, хотя в институте Челпанова и занимались тестированием интеллекта, эта работа была в большей степени теоретической, нежели практической: вмешательства в плохо развитую систему государственных школ почти не осуществлялось. Русские либералы, в противоположность мнению западных специалистов, считали само собой разумеющимся, что низкие показатели в тестах интеллекта связаны не с наследственностью, а с плохими социальными условиями, в которых жило подавляющее большинство людей в России.

В Петербургском университете не существовало института, сопоставимого с челпановским; зато появилась другая уникальная организация, состоявшая в медицинском ведомстве, которая во многом способствовала ассимиляции западного образа естественной науки в России. Нейрофизиолог, невролог и психиатр Бехтерев, переехавший из Казани в Петербург, смог привлечь частные и государственные средства и открыть в 1908 г. независимый психоневрологический институт. Институт вырос в огромное и многопрофильное учреждение, в котором самые разные люди работали над всякими темами — от экспериментальной психологии до социологии, от социальной психологии до криминальной антропологии, — темами, «связанными очевидным образом с психологией человека» [цит. по: 106, с. 152].

Итак, истоки психологии как научной дисциплины разнородны и неоднозначны. Если к началу XX в. такая дисциплина кое-где и существовала, ее содержание не было единообразным. По боль- щей части занятия психологией продолжались вне определенных дисциплинарных рамок. Однако все, кого интересовала психология, смотрели на Германию, где, казалось, была создана модель психологии как строгой науки. Тем не менее даже в Германии существовали разные мнения по поводу форм, которые должна принимать эта наука. Кроме того, здесь, как и во всем мире, психология вырастала не только из академических споров, но и из реальных проблем — социальных, медицинских и педагогических.