Жак Эргон - Повседневная жизнь этрусков

• Название: Повседневная жизнь этрусков
• Автор: Жак Эргон
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Культурология
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-235-03251-4

Этруски — один из самых загадочных народов древности, чья высокоразвитая цивилизация процветала в Италии в VIII–III веках до н. э. Происхождение этрусков до сих пор неясно, их письменность не расшифрована, но ученым известно многое о их истории, религии и обычаях. Впитав многое из наследия греческой культуры, они в свою очередь оказали большое влияние на становление Древнего Рима, подчинившего впоследствии этрусские города-государства. В наше время интерес к этрускам и их наследию непрерывно растет, порождая массу научных, популярных, а порой и откровенно фантастических трудов. На их фоне исследование выдающегося французского историка античности Жака Эргона (1903–1995) выделяется кропотливым сопоставлением археологических данных, памятников литературы и искусства с целью отображения всех сфер жизни этрусского общества. Обилие фактов делает книгу Ж. Эргона по-настоящему классическим трудом, полезным не только специалистам, но и всем, кто интересуется историей этрусков и Италии в целом.

---

Случались и мезальянсы — не только браки свободнорожденных мужчин с вольноотпущенницами, но иногда — нам известны два таких случая — и сожительство свободных женщин с lautni. Все в той же урне из Клузия, хранящейся в Лувре, смешан прах Hasti Ecnatei, чье имя и родовое имя указывают на почтенное происхождение (Эгнатии со II века заседали в римском сенате), и lautni, имя которого не менее красноречиво: Н. Ecnatei Atiuce lautnic{134}. Хотя частица с (на латыни — que) стоит после второго из двух согласованных слов, Смысл ясен: Hastia Egnatia Antiochusque libertus — Гастия Эгнатия и вольноотпущенник Антиох. Позорный союз, о котором мечтали мятежники из Вольсиний во время их недолгого пребывания у власти, в Этрурии более позднего периода не вызывал практически никакого возмущения, и о нем можно было даже написать в гробнице, — а ведь этого Антиоха, верно, совсем недавно привезли с какого-нибудь сирийского рынка на берегах Оронта!

Похоже, что отныне familiae Клузия и Перузии стали стартовой площадкой для более быстрого восхождения по социальной лестнице. Мы уже упоминали о Дифилии, который вместе с другим греком по имени Дамас стал членом дома Вельциев. Его прах покоится в Клузии, рядом с женой Поллией, наверняка тоже lautnitha: Tiphile, lautni Velches Pulias, или Diphilus, Velcii libertus et Pollia. У них родился сын, имя которого указано на соседней урне: Ath. Tiphile. Palpe. Pulias, или Arruns Diphilus Balbus, Pollia natus. Таким образом, за одно поколение Tiphile стало родовым именем, перед которым стоит классическое этрусское имя Arnth — Аррунс, — а за ним следует прозвище, взятое из латыни (Balbus, «Заика»). В соответствии с обычаями, принятыми в приличном обществе, матроним также упоминается, но нет никаких ссылок на отца, поскольку юридически этот Аррунс является nullo patre (безотцовщиной). Пройдет еще несколько лет, и вот уже мы видим эпитафию на латинском языке: Ar. Tibile, Р. l., Arruns Diphilus Publii libertus. У только вчера возникшего рода уже появились свои вольноотпущенники!{135}

Клиенты

Социальное восхождение не завершалось с достижением положения lautni и обретением свободы. Выше стояла категория etera, занимавшая почетное место в семейном склепе. Так, в гробнице Венециев бок о бок с урной Se. Venete La. Lethial clan стояла другая, принадлежавшая La. Venete La. Lethial etera{136}. Единственное отличие в надписи — наличие имени Larth вместо Sethre и замена clan (сын) словом etera. В гробнице Титиев Петрониев у дальней стенки рядом стояли урны с прахом старшего сына и etera «отца семейства». Etera составляли привилегированный, но зависимый класс, поскольку всегда были чьими-нибудь. В Тарквиниях их интересы представлял особый чиновник — zilatheterau{137}.

Все больше исследователей приходит к выводу, что эти etera — клиенты, причем отборные. Сам термин пытались объяснить разными способами. Мы склоняемся к той этимологической версии, согласно которой это слово восходит к греческому hétairos, hétaros — товарищ по оружию. Этрусские легенды, созданные по образу и подобию гомеровского эпоса, без устали прославляют воинское товарищество, соединявшее, как мы видели, Мастарну и Целия Вибенну. Кроме того, институт клиентуры был характерен для всех древних обществ на ранней стадии развития. У римской знати были свои клиенты, которых Дионисий Галикарнасский называет иногда hétairoi, у галльской аристократии — свои, называемые на кельтском языке ambact; любопытно, что историк Полибий, говоря о цизальпинских галлах, с которыми так долго враждовали этруски, переводит слово ambact как hétairoi{138}. Он мог бы сказать и об этрусках, что они не знали иного признака влияния и могущества, кроме большого числа слуг и hétairoi, которыми себя окружали. Весьма вероятно, что они дали своим клиентам имя etera, позаимствовав его у греков, как и многие другие термины.

Однако в этрусских надписях из Перузии и Клузия встречается еще и определение lautneteri — несомненно, состоящее из lautn и etera. Так, Salvi Precus lautn eteri означало Salvius, lautneteri Preco{139}. Логично предположить, что речь идет о lautni, достигшем в этрусской «семье» завидного положения etera. Тит Ливий ненароком сообщает нам латинский эквивалент этого термина, говоря о cliens libertinus народного трибуна Публия Рутилия{140}.

Глава четвертая ЭТРУССКАЯ СЕМЬЯ И РОЛЬ ЖЕНЩИН

Семейная жизнь

Этрусская семья (теперь мы рассматриваем это слово в его привычном узком смысле), то есть группа людей, состоящая из отца, матери, детей и внуков, ничем не отличалась по составу от римской или греческой. В ней не было ни общности женщин, как у арабов, о чем пишет Страбон{141}, или у кельтов с Британских островов, о которых рассказывает Цезарь{142}, ни браков между братом и сестрой, как то было принято на Древнем Востоке и у Птолемеев в Египте, ни полигамии, признаваемой ассирийскими законами, ни передачи родства по материнской линии, практикуемой в матриархальном обществе, например в Ликии, где, по словам Геродота, дети носили имя матери, а не отца{143}.

Этруски на протяжении всей своей (известной нам) истории имели крепкие и дружные семьи. Они не оспаривали власть pater familias, которой наделяли их римляне; родство у них прежде всего передавалось по отцу. Один благочестивый житель Тарквиний в начале II века именовал себя Laris Pulenas, сыном Larce, племянником Larth, внуком Velthur, внучатым племянником Laris Pule Creice{144}. В то же время один из представителей рода Сципионов в Риме прозывался L(ucius) Cornelius, P(ublii) f(ilius), L(ucii) n(epos), P(ublii) pron(epos).

Благодаря этим записям нам известны основные термины родства у этрусков. Так, clan означает «сын», sec — «дочь», puia — «жена», a tusurthi(r) — «супруги». Можно догадаться, что «дедушка» на этрусском языке — papa (ср. с греческим pappos), «бабушка» — ati nacna, что дословно переводится как «дорогая мать»; «брат» — thuva, «племянник» — papacs, «правнук» — prumaths, «внук» — nefts, что сильно напоминает латинское nepos. Nefts и nepos, papa и pappos — такие соответствия или заимствования говорят о том, что между этрусской и греко-римской семьями существовало большое сходство.

О постоянстве семейной жизни, например Петрониев из Перузии, говорит эпитафия — банальная, как наши объявления в газете, — написанная на урне, крышку которой украшают лежащие скульптурные изображения мужа и жены: «Вел Тит Петроний, сын Вела и Аннеи Спуринны, покоится здесь со своей женой Вейлией Клантией, дочерью Аррунса». В соседней урне — прах их сына Ларса Тита Петрония и его жены Фасции Капении, дочери Вела и Койсидии, супруги Тарки{145}. Конечно, это относительно поздние надписи (II век), но именно о том же поведали бы большие саркофаги, поставленные на поток в VI веке, если бы рассказали нам о безымянных супругах из Цере, лежащих рядом на смертном ложе, величавая и одновременно интимная поза которых — ласковое покровительство мужа, нежная доверчивость жены — отражает семейное счастье в общечеловеческом понимании.

Эти скульптуры и надписи не имеют ничего общего со злословием Теопомпа, опровергнутого нами выше, который утверждал, будто «у тирренов женщины в общем пользовании… Они воспитывают всех детей, появившихся на свет, не зная, кто чей сын»{146}.

Женщина в этрусском обществе

Заметили ли вы в приведенных выше надписях одну деталь, отличительную для гражданского положения у этрусков? Женщины там названы по имени. Самая знатная римлянка в латинских надписях будет фигурировать под родовым именем — Клавдия или Корнелия, — и даже императрица будет всего лишь Ливией. А у этрусских женщин было собственное имя: Рамса, Танаквиль, Фасти, Велия, — что позволяло им более полно раскрыть свою личность внутри семьи. Кроме того, если у римлян в закрепившуюся ономастическую формулу входило только имя собственное, родовое имя и имя отца (M(arcus) TUllius M(arci) f(ilius), то этруски добавляли к ним еще и фамилию матери, иногда даже с ее именем. Одного претора из Тарквиний звали Larth Arnthal Plecus clan Ramthasc Apatrual, то есть «Ларс, сын Аррунса Плеко и Рамсы Апатронии»{147}. И эта традиция столь глубоко укоренилась в национальных обычаях, что сохранилась даже после романизации в латинских надписях в Этрурии, где имя матери (в глазах истинного римлянина это было излишней роскошью) соседствует с именем отца. Надписи из Монтепульчано, сделанные еще во времена Империи, знакомят нас с неким A. Papirius L. f. Alfia natus — Авлом Папирием, сыном Луция, рожденным Альфией, или L. Gellius С. f. Longus Senia natus — Луцием Геллием, сыном Кая, рожденным Сенией{148}. Благодаря этой особенности можно даже за пределами Этрурии определить происхождение родственницы императора Клавдия: Vibia Marsi fllia Laelia nata — Вибия, дочь (Вибия) Марса, рожденная Лелией{149}.